«У нас украли право гордиться Мозговым»

Заслуженный тренер России по баскетболу Анатолий Штейнбок проанализировал выступление на Олимпиаде наших команд, а также осудил систему «параллельного зачета»

Не только спортивные, но и нравственные проблемы обнажило выступление наших олимпийцев в Лондоне. Чего стоит один лишь пресловутый «параллельный зачет», который уже породил немало обид и скандалов. 

Как руководители регионов и чиновники растлевают души юных спортсменов? Почему «вне игры» часто оказывается первый тренер чемпиона? И до каких пор на чужой славе будут греть руки посторонние люди? 

На эти и другие колючие вопросы корреспонденту «НВ» ответил Анатолий ШТЕЙНБОК – известный спортивный педагог, старший преподаватель колледжа олимпийского резерва № 1.

–Я смотрел практически все матчи олимпийского турнира, – начинает разговор Анатолий Иосифович, – очень понравилась мужская сборная США. Впрочем, тут я не оригинален, ведь «дрим тим» всегда явный фаворит. Но стоит отметить, что и общий уровень мирового баскетбола подтянулся к американцам. Не случайно в финале испанцы уступили им совсем немного. Что касается сборных России, то мужская и женская команды произвели совершенно разное впечатление. 

– Почему в Лондоне наши баскетболистки под руководством Бориса Соколовского не смогли пробиться в тройку призеров?

– У женской сборной обнаружились явные недочеты с организацией. Почему не поехала Абросимова? Да, у Светы мало игровой практики, но ее опыт как капитана, лидера очень бы пригодился. На сборах отменно выглядела Ира Соколовская, но Борис Ильич тактично решил не брать свою дочь на Игры. Не было взаимопонимания между Бэкки Хэммон и центровыми. Да и откуда взяться сыгранности, если американка, решившая выступать за Россию, присоединилась к коллективу в последний момент. Из-за этого Соколовский постоянно тасовал состав. Царила путаница, журналисты шутили, что можно пари заключать, как будет выглядеть стартовая пятерка, и все равно не угадаешь. Много было молодых девочек, перспективных. Надя Гришаева неплохо смотрелась, Наташа Жедик. Но дебютанты явно не выдержали психологического груза. Это все в сумме и сказалось на результате.

А вот Дэвид Блатт, наоборот, смог прежде всего наладить отношения внутри команды. Грамотную игру показала мужская сборная. Хотя полуфинал было легче выиграть, чем уступить, сказалась усталость лидеров к концу Олимпиады. Но, как говорят, лучше третье место, чем второе, потому что в этом случае турнир заканчивается на мажорной ноте, победой. И бронзе радуются больше, чем серебру. Огромный вклад в этот успех внесли ленинградцы, извините, что я так говорю по старинке, – Тимофей Мозгов, Андрей Кириленко, Антон Понкрашов.

– Да уж, Антона вы вообще знаете чуть ли не с пеленок...

– Когда я первый раз увидел этого белобрысого мальчишку, то подумал: «Неужели лет через 10 буду его тренировать?» Хотя Антоше судьбой было уготовано стать спортсменом, ведь его родители тоже заканчивали наш спортивный интернат. Это целая династия! Понкрашов-старший брал сынишку с пяти лет на тренировки, а затем первоклассником привел его в Адмиралтейскую спортшколу. Скажу честно, на Олимпиаде Антон сыграл неровно, но его вклад в бронзу – огромный. Просто надо ему больше доверять. Вот показательный пример, который я запомнил на всю жизнь. Однажды мы играли на первенство города против взрослой команды. И юный Понкрашов на последней секунде со своей штрафной линии поразил кольцо соперника. Вот так!

– Анатолий Иосифович, вы и Мозгова считаете «ленинградцем», но сам Тимофей дважды (!) настоял, и даже потом лично проследил, чтобы его включили в список олимпийцев от Краснодарского края. Как быть?

– Мягко говоря, мне это непонятно. Уж тогда Кириленко скорее должен представлять Удмуртию, где он появился на свет. А Мозгов-то родился именно в Ленинграде, в многодетной семье. Его отец играл в ручной мяч за «Неву», был мастером спорта. А самого Тимофея разыскала Кира Тржескал. Знаете, у нее в свое время был хороший тренерский союз с Геннадием Панютиным. Когда они ходили по школам, то Панютин перспективных девочек направлял к Кире Александровне, а она, наоборот, высоких мальчишек – к нему. И вот однажды Тржескал увидела долговязого второклассника и отвела в Адмиралтейскую спортшколу. Сказать, что Мозгов уже тогда был талантом, нельзя, он даже не попадал в первую команду, играл лишь за второй состав. 

Потом по семейным обстоятельствам Мозговы переехали на родину мамы – в Адыгею. Конечно, можно было еще тогда попытаться оставить будущую звезду в Ленинграде. Но как? Ведь в интернат брали с восьмого класса, да и я не имел возможности просматривать вторые составы всех школ.

– Как же состоялось возвращение в Петербург будущей звезды сборной России?

– Совершенно случайно мы узнали, что в какой-то кубанской станице есть высокий мальчик, разыскали его, привезли в интернат. Тимофей оказался болезненным юношей, отставал от сверстников в росте и мышечной массе. К тому же у себя в Адыгее он как-то получил сотрясение мозга и целый год вообще в школу не ходил. Признаться, мы хотели даже отказаться от него, но нельзя, ведь сами пригласили. Помните, как в «Маленьком принце» у Сент-Экзюпери – мы в ответе за тех, кого приручили. Очень долго с ним возились, выходили, хотя и тяжело было. Мозгов в интернате просто расцвел, прибавил в росте шесть сантиметров. Ходил одетый, обутый, обихоженный. А ведь у него размер обуви 52-й! Тоже проблема – где найти в те тяжелые времена такие большие кроссовки? Приходилось упрашивать всех знакомых достать дефицит по блату. К слову, сейчас на память о Мозгове в интернате осталось шесть пар гигантских кроссовок.

– Чем вам особенно запомнился 16-летний Мозгов?

– У меня есть очень «плохая» черта – не умею воспитывать в мальчишках меркантильность. Всегда задаю ученикам провокационный вопрос, что ты купишь на первую большую зарплату. Подразумеваю, что они должны что-то приобрести родителям, тренеру, родной спортшколе. Так идет педагогический процесс. Вот, к примеру, Кириленко и Понкрашов на свои доходы создали фонды помощи детям. 

То же самое спросил и у Тимофея. Он ответил: «Коуч (он уже тогда подражал американской манере), моя самая главная мечта – попасть в НБА. И если я однажды заиграю в лучшей баскетбольной лиге мира, то вы выйдете утром на улицу – а там стоит для вас шикарная машина. Мой вам подарок». Ну, все в классе посмеялись, а я и вовсе забыл про тот разговор. 

Но когда он вправду попал в «Нью-Йорк Никс», то подошли его одноклассники и говорят на полном серьезе: «Коуч, а где же ваша шикарная машина от Мозгова?» Ну, бог с ней, с иномаркой, у меня и водительских прав-то нет. Я на него не в обиде! Знаете, он вообще нормальный парень, учился с интересом, компанейский. У него отличные отношения сохранились со многими ребятами, до сих пор они дружат, общаются по скайпу. 

Кстати, его первым профессиональным клубом тоже была питерская команда «ЛенВО», где он два сезона отыграл. Ну да, не получилось у него тогда со «Спартаком», какие-то денежные дела или бытовые, не знаю. Но его заметили «Химки» и предложили отличные условия. Зато теперь, когда он стал звездой, химчане утверждают: «Он наш воспитанник, ведь в НБА уехал как раз из Химок». Тут началась борьба между Химками и Краснодаром.

Ну как Тимофей может представлять Краснодарский край, если он там жил всего два года, и даже не в Краснодаре, а в станице? Никогда не играл за их сборную на первенстве России. Абсурд!

– Уже не раз доводилось слышать, что пресловутый «параллельный зачет» скоро отменят. А вы как характеризуете это странное явление, которого нет ни в США, ни в Китае, ни в Германии?

– Идет растление душ! Речь не только о Мозгове. Уже с юных лет ребят щедрыми посулами подкупают руководители и спортивные чиновники. И будущие звездочки меркантильно выбирают: «Ага, тут я получу квартиру, там – машину». Эта непростая проблема должна решаться на государственном уровне. Надо смотреть не на того, кто подготовил чемпиона, а кто воспитал ЧЕЛОВЕКА. А воспитать может только интернат, училище, техникум – называйте, как угодно, суть не меняется.

– Знаете, здесь кроме нравственного есть и серьезный финансовый аспект. Ведь если бы Мозгов выступал на Олимпиаде за Петербург, то сейчас его детские наставники получили бы выделенную городским правительством премию в полтора миллиона рублей за бронзовую медаль. Согласитесь, такие деньги не помешали бы учителям из колледжа олимпийского резерва?

– Меня берет обида не за то, что мы не получили премиальных за подготовку Мозгова, а за то, что город вообще не считает его петербуржцем. Это проблема глубже, чем кажется! Ведь со временем скажут: а чем вообще занимается интернат? Смотрите, какие молодцы в Химках, Краснодаре, ЦСКА! Вот они готовят призеров Олимпийских игр. А вы что там делаете? Так что бог с ними, с деньгами. Нет объективной оценки нашей работы. Знаете, когда сборная хорошо заиграла в Лондоне, то мне стали звонить наши учителя из колледжа по математике, физике, русскому языку. Они искренне радовались: «Вы видели, как играет наш Тимофей». Наш! И вот получается, что бюрократы от спорта зачеркнули труд педагогов. Поэтому я сейчас так горячо и даже жестко говорю об этой проблеме. Фактически у нас украли право гордиться успехом Мозгова.