Вы пишите, вы пишите – вам зачтется…

Сегодня – в Международный день солидарности журналистов – мы размышляем на тему взаимоотношений власти и СМИ

То, что после публикации в СМИ решение проблемы может сдвинуться с мертвой точки, доказано уже не раз. Доказано в том числе и «Невским временем». Из самых последних примеров – журналистское расследование нашего калининградского собкора Ильи Козырева вернуло государству более 100 миллионов рублей, правоохранительные органы подтвердили факты масштабных махинаций на Калининградском янтарном комбинате, о которых мы писали, и возбудили несколько уголовных дел.

После другой калининградской публикации «Распил жилья по-военному» ответить за свои незаконные действия пришлось офицерам военной прокуратуры, которые, будучи членами комиссии по распределению жилья, несмотря на непродолжительную выслугу лет, в одночасье стали обладателями трехкомнатных квартир.

Нам известно немало случаев, когда статьи в «НВ» приносили реальную пользу и петербуржцам. Например, после июньской публикации «Детский отдых не всем по карману» чиновники комитета по образованию пообещали пересмотреть размер компенсации за путевки в летние лагеря, чтобы родители за отдых в Ленобласти не платили баснословные деньги.

А когда в «НВ» вышла статья «Почем бесплатные учебники», в которой мы привели конкретные примеры покупки книг родителями, депутаты Законодательного собрания на первом же заседании озаботились этим вопросом. Не исключено, что в ближайшее время школы проверят и обяжут сделать учебники действительно бесплатными.

Можно привести еще несколько примеров. После публикаций в «НВ» город начали отмывать от граффити или хотя бы замазывать псевдоузоры на стенах домов. Мы обратили внимание властей на подпольный ремонт дороги на улице Академика Павлова, после чего с нерадивым подрядчиком город начал разбираться. Когда написали о протечке в квартире одной из сотрудниц редакции, к ней протоптали дорожку различные коммунальные комиссии, после чего дырку в стене залатали. Вмешательство журналистов, в том числе и «НВ», помогло пострадавшему от падения рекламного щита на Московском проспекте получить компенсацию, положенную по закону.

А еще мы с самого начала вели тему реновации хрущевок. Статьи на эту тему в «НВ» занимали развороты. По итогам этих и многих других публикаций городу удалось избежать многих ошибок.

Но случается и так, когда даже вмешательство СМИ не приносит пользы. Это в основном происходит, когда речь идет об огромных деньгах, как это было с глобальной реконструкцией Летнего сада.

Или вот еще пример: в редакцию «НВ» обращались горожане, сообщающие о том, что многим петербуржцам отказывают продлевать инвалидность. Кроме того, социальные сиделки стали проводить с больными меньше часов. Однако чиновники упорно отказываются признавать эти неприятные для Петербурга тенденции, утверждая, что все это лишь частные случаи.

старый анекдот

Что общего между мухой и министром? И муху, и министра можно прибить газетой.

Владимир Познер, тележурналист:

– Вольтер еще до Великой французской революции говорил, что печать – четвертая власть. И сегодня СМИ если и не являются властителями дум, то так или иначе в значительной степени формируют общественное мнение. В то же время доверие к СМИ упало. И в этом во многом виноваты сами журналисты, которые во времена перестройки возомнили себя спасателями отечества, забыли о том, что такое журналистика, стали занимать позиции и стали политическими деятелями. А политическим деятелям народ не доверяет и правильно делает. В ельцинские же времена средства массовой информации превратились в инструменты влияния в руках Гусинского, Березовского и прочих. И когда СМИ стали не источниками информации, а инструментами влияния, то читатель, зритель, слушатель довольно быстро это понял.

А ведь СМИ – это сторожевой пес, который, когда видит, что что-то не в порядке (а он должен именно на это смотреть), начинает лаять. Естественно, что, как правило, власть этого не любит. Да и общество не любит: ну что вы, мол, все время рассказываете о какой-то чернухе…

Георгий Сатаров, президент Фонда ИНДЕМ («Информатика для демократии»), с 1994 по 1997 год – помощник президента РФ:

– В треугольнике «пресса – власть – общество» пресса является полномочным представителем граждан. Никак не власти! С другой стороны… Редактор одной оппозиционной газеты рассказывал мне о своем диалоге с одним крупным чиновником. Чиновник его спрашивает: ну как вы там, держитесь? Ну вроде бы держимся, – отвечает. А чиновник: ну, вы держитесь! А то откуда мы узнаем, что на самом деле в стране творится… Так что здесь баланс или даже конфликт партнерства и противостояния.

А началось все с того, что в конце 1980-х Михаил Горбачев собрал у себя в Кремле главных редакторов и говорит: «Я вот тут был на Западе, так у них есть такая штука – оппозиция называется. Вроде бы это очень полезно. Понятно, что у нас никогда настоящей политической оппозиции не будет, потому что народ и партия едины. И поэтому у меня такая идея возникла: а не выступить ли прессе в качестве такой полезной оппозиции? То есть по-настоящему критиковать, невзирая на лица?» И прессе это дико понравилось. И она ринулась в эту самую оппозицию. Так Горбачев открыл ящик Пандоры.

А уже потом, после президентских выборов 1996 года, пресса окончательно поверила в свое могущество, в свое властное влияние. Граждане же со своей стороны почувствовали, что СМИ перестали быть частью гражданского общества и играют в свои политические игры.

Виктор Сенин, журналист, в разные годы – руководитель корпункта газеты «Правда» в Ленинграде, депутат Ленсовета первого созыва, заместитель директора Ленинградского телевидения, гендиректор телерадиокомпании «Мир»:

– Власть должна создать порядок, при котором каждая публикация будет проверена. Не прав корреспондент – накажите его. Прав – примите меры. Выступила газета, выступило телевидение – государственный аппарат должен немедленно реагировать. А не отворачиваться и не пускать все на самотек. Вот при советской власти это немедленно ставилось на контроль. И человек знал, что если он придет в газету, если его письмо, например, опубликуют, то власть его услышит.

Сегодня же отношение власти к журналистике напоминает мне старый анекдот. Приехала в район американская делегация. Надо что-то показать. Идут на ферму, а ферма развалилась. Идут на птицефабрику – а там последнюю курицу доедают И так далее. И что? А хай американцы клевещут!

Сергей Миронов, политик:

– Любой политик, любой чиновник должен воспринимать средства массовой информации как зеркало. Да, к сожалению, зачастую оно кривое. Но очень часто оно нормально, а политик или чиновник тем не менее не верит, что зеркало отражает именно его: его действия или, наоборот, бездействие. Сам-то он думает, что он весь такой умный, положительный, великий, что он с утра до ночи радеет за народ. А тут ему показывают, какой он негодяй… Очень полезно смотреться в такое зеркало. Но зачастую власть считает, что пресса – ее служанка. Которая должна ее обслуживать, рассказывать о том, какая она замечательная, говорить, какие подвиги во имя народа совершило то или иное лицо. А если кто-то просто объективно расскажет, что происходит, то это покушение на святая святых.

В свою очередь, пресса зачастую воспринимает власть как работодателя – со всеми вытекающими отсюда выгодами. А работодателя трогать нельзя – не буду же я кусать руку, с которой кормлюсь. А некоторые СМИ, напротив, считают, что власть – это то, на что очень выгодно тявкать: чем громче тявкнешь, тем выше будут тиражи, рейтинги.

Пресса должна быть независимой, но без государственной поддержки многие СМИ у нас просто захиреют. И здесь государство должно помогать. Иными словами, ты денежки плати (чтобы твои граждане получали информацию), а уж что газеты будут писать – не твое, власти, дело.

Елена Сонина, доцент кафедры истории журналистики СПбГУ:

– Русская журналистика возникла позже на три столетия, чем европейская. И если европейская журналистика возникла как журналистика частная и прежде всего оппозиционная, то русская журналистика возникла как журналистика правительственная, что наложило неизгладимый отпечаток на все ее развитие. Можно сказать, что эта родовая травма русской журналистики до сих пор аукается на ее состоянии.

Российской власти всегда нужна была журналистика вторящая, журналистика-эхо, которая просто повторяла бы позицию правительства, желательно даже ее не комментируя. Но такая журналистика никогда не была популярна в российском обществе – об этом свидетельствуют цифры тиражей. Только в эпоху относительного сотрудничества власти и прессы, только в эпоху относительной свободы прессы в России возникали яркие издания, которые были интересны русскому обществу. И тогда власть получала отражение настоящего общественного мнения. Но, к сожалению, так у нас было редко.

Впрочем, показателен пример «Московских ведомостей» Михаила Никифоровича Каткова. Он говорил: «В моей газете дела не освещаются. В моей газете дела делаются».