Церковь проиграла информационную войну

Александр Путятин, писатель, член президиума совета Общероссийской политической партии «Развитие России» 

Ситуация, в которой сейчас оказалась Русская православная церковь, напоминает мне древнеиндийскую легенду о храбром мальчике, которой после победы над драконом услышал от умирающего ящера: «Поздравляю! Теперь ты – дракон!» Если вместо слова «дракон» подставить КПСС, а вместо «мальчик» – РПЦ, получится именно то, во что поверило «все прогрессивное человечество» по результатам первой стадии «операции Pussy Riot. Теперь уже не красная звезда, а восьмиконечный крест становится на Западе символом «Империи зла»! 

И произошло это во многом потому, что РПЦ просто катастрофически не умеет вести информационные войны. Я уже не говорю о таких элементарных самоподставах, как «мерцающие часы патриарха», – в конце концов, это «косяки» светские. Пусть они веселят прессу и отвращают от Церкви тех, кто еще не определился. Самому существованию РПЦ эти ляпы пока не угрожают. Но это только – пока! Не будем забывать, что сила, которая принялась сейчас крушить РПЦ, по-настоящему опасна, за ней стоят все финансовые и пропагандистские ресурсы «золотого миллиарда». 

Стоит только РПЦ пройти «точку невозврата», то есть окончательно разочаровать ищущего национальную идею президента, и ситуация изменится кардинально. Тем более что в спину православию уже давно и жарко дышит вторая по популярности доктрина – ислам. Агитация за «смену религиозной ориентации» в нашей стране ведется давно и небезуспешно. Еще до 1991 года появилась идея о том, что Владимир I выбрал религию неправильно и лучше бы он принял сторону мусульман. В частности, эту точку зрения усиленно пропагандирует в своих романах известный фантаст Юрий Никитин. И тиражи у них далеко не детские… 

А ведь Православная церковь могла бы действовать по-другому и поднять свой авторитет на недосягаемую высоту. Вместо того чтобы в постсоветские времена прославлять Николая II, отношение к которому в обществе всегда было, мягко говоря, неоднозначным, стоило, как мне кажется, сосредоточить внимание на другом человеке – патриархе Гермогене, незаслуженно забытом третьем создателе народного ополчения 1612 года. Кто он сейчас в ранге почитаемых РПЦ людей? Священномученик. В церковном календаре в день смерти на последней строчке записан…  

Кстати, поминать этого священномученика следует 1 марта (17 февраля по старому стилю)! А о чем в этот день в этом году гудела вся российская пресса? О подвиге великом, о человеке, который в критический момент умер за Россию, за православную веру? Нет, все говорили только о Pussy Riot! Чья в этом вина? Извините, РПЦ! Потому что своих героев надо знать и пропагандировать. А уж не вспомнить о таком человеке в день 400-летия его героической гибели, не ударить в этот момент во все информационные колокола – это, уж простите, настоящее PR-преступление! 

Ладно, пусть тогда о нем не вспомнили. Но сейчас-то, когда первый вал информационной лавины, посвященной скандалу с Pussy Riot, немного стих? Неужели и сейчас еще не наступило время поднять Гермогена на щит в качестве знамени? Ведь за таким героем не только православные пойдут, за ним все патриоты России в единые колонны выстроятся! 

Павел Виноградов, писатель, редактор отдела социальных проблем «НВ» 

Типичная для всех далеких от Церкви людей ошибка – ее воспринимают как обычное учреждение или социальную группу. С одной стороны, это, конечно, правильно. Но только с одной, потому что аналогов социальных структур, которые просуществовали бы, часто во враждебном окружении, более двух тысяч лет в практически неизменном виде, в мире больше не существует. На это часто возражают, что первоначальная Церковь отличалась от современной, но это не так. Ее главой всегда был Христос, и всегда в основе богослужения была бескровная жертва – Причастие Святых Даров. Понимаю, что для неверующих это ничего не значит, но чем еще можно объяснить такую «устойчивость» Церкви к злобе окружающего мира? Ведь ее хотели уничтожить с самого начала, и такие силы, перед которыми ее нынешние гонители – просто хулиганистые мальчишки.  

Нынешние нестроения – это легкая рябь по сравнению со штормами, которые на Церковь обрушивались и еще обрушатся. То, что Церковь оказалась совершенно беспомощна в информационной войне, не совсем верно: в принципе, все атаки были отбиты, и оказалось, что поводы к ним были высосаны из пальца. Но, действительно, силы участвующих в этой войне несоизмеримы. Ведь еще 20 лет назад у РПЦ не было ничего – вообще ничего! Ни отделов по связям с общественностью, ни нормальных печатных органов, ни миссионерских групп. Да и грамотных людей не хватало – их успешно отваживали от храмов. Только в последние годы стало образовываться что-то более-менее приемлемое, да и то вся «идеологическая рать РПЦ» – это разрозненные кучки энтузиастов вроде Ассоциации православных экспертов и очень разных по качеству и содержанию СМИ. А против нее брошена регулярная армия профессионалов пиара, спин-технологий и публицистики с мощной моральной и финансовой поддержкой из-за рубежа и изнутри страны. 

И при всем при этом гора рождает мышь: инспирированный «засланным казачком» скандальчик с исчезнувшими с сайта часами патриарха, глупое квартирное дело и процесс Pussy Riot. Никакого по-настоящему серьезного вреда все это Церкви не причинило. 

Еще одно распространенное заблуждение – принимать «лики святости» за некий церковный «табель о рангах». На самом деле, согласно христианской вере свят любой спасенный, и их положение равное. Что касается патриарха Гермогена, прославленного, кстати, усилиями Николая II, то различные православные группы, поддержанные и благословленные Церковью, продолжают выступать за установление ему в Москве памятника. И есть надежда, что в следующем году он будет воздвигнут. РПЦ «била в колокола», только никто не услышал – ни светская пресса, ни блогеры – все были заняты обсуждением скандала с Pussy Riot. 

Так что не надо беспокоиться, что РПЦ куда-то денется, уйдет в историю и так далее. Если будет надо, она уйдет в катакомбы, хотя не дай бог, конечно. И с исламом у нас гораздо более благоприятная ситуация, чем, скажем, у католиков в Европе. Поэтому до самого конца света, когда от Церкви, может быть, останется двенадцать верных, как при ее начале, – она все равно будет. И для верующих нет вопроса о том, кто должен воплощать национальную идею. Церковь, конечно, – без нее нет России.