Хочешь выжить – умей думать

Белорусские ученые сами зарабатывают деньги, но при активной поддержке государства

– Бытует мнение, что у нас наука построена по советской схеме. Это миф, – сказал, выступая на научной конференции «Россия – Белоруссия – Сколково: единое инновационное пространство», заместитель председателя президиума Академии наук республики Сергей Чижик. Побывав в ряде белорусских научных центров, участники конференции воочию смогли убедиться, что наука в этой стране строится на самых современных принципах.

Национальная академия наук (НАН) республики сотрудничает со Сколково с прошлого года. Первые 12 проектов белорусских ученых уже прошли экспертизу фонда «Сколково». Кроме того, предложено еще 60 проектов по каждому из сколковских кластеров – биомедицинских, компьютерных, космических и энергоэффективных технологий.

И тем не менее в России действительно мало знают о том, как организована наука в Белоруссии. Многие уверены, что наука там развивается слабо, поскольку изолирована от мира. Этот миф развенчала не только нынешняя конференция, организованная в Минске по инициативе нобелевского лауреата Жореса Алферова, но и недавно выведенный на орбиту Земли белорусский спутник. Этому предшествовала огромная работа ученых в области IT-технологий, в том числе по программам Союзного государства.

В Минске уже не первый год действует парк высоких технологий, в котором работают программисты высочайшего уровня. Разработаны уникальные технологии, позволяющие из космоса определять состав почв, возможности залегания ископаемых. Сегодня белорусские  ученые заключили договор с «Союзкосмосом» на изготовление твердотельных лазеров для определения координат в космосе, ориентировки спутников, привязки спутников по координатам. Белоруссия уже вошла в число немногих стран, которые могут предлагать на рынке беспилотные комплексы, разработанные своими учеными и конструкторами.

Белорусская наука активно интегрирована в международные проекты. В частности, Минский институт физики разработал один из детекторов для Большого адронного коллайдера, что рядом с Женевой. Есть успехи и в области создания квантовых компьютеров. Так, атом азота, внедренный учеными в алмаз вместо атома углерода, способен под действием света переходить в различные состояния и работать как элементарная логическая ячейка. В ближайшем будущем – совместное развитие электроники и оптики, причем в одних гибридных схемах. Сегодня ученые из Института физики уже изготовили наноразмерный ЧИП, который позволяет фотовольтаически преобразовать свет в электрический сигнал. Его можно вмонтировать в глаз людям с плохим зрением, и он будет передавать в мозг электрический сигнал, выстраивающий изображение. Два года назад белорусские ученые получили заказ от Евросоюза на разработку базового лидара (измерение аэрозоля, пыли, загрязнения атмосферы) для единой сети Европы. Белоруссия сегодня (единственная из республик бывшего СССР) входит в единую лидарную сеть Старого Света. Теперь подобная сеть появится и в России, а также в других странах СНГ. 

Откуда изобилие высоких технологий в небогатой республике? Директор Минского института физики профессор Владимир Кабанов объясняет: «В России есть нефть, газ. Богатая страна может себе позволить не ценить то, что имеет. У нас же нет ни нефти, ни газа, ни других полезных ископаемых. И надеяться нам не на что, кроме как на свои мозги и руки».

Ученый уверен: деление на фундаментальную и прикладную науку очень условно. У государства установка простая – любой научный проект должен заканчиваться конкретным продуктом, востребованным на рынке, иначе гранта на эту разработку не видать. Государственный экспертный совет Белоруссии оценивает каждый проект по уровню новизны в сравнении с мировыми результатами и по возможности реализации.

Я разговаривала в Минске с разными учеными. Они рассказывают, как авторов проекта с пристрастием расспрашивают: «Где вы видите рынок для вашей разработки? Куда будете поставлять продукцию и в каких объемах?» В итоге только 14 процентов средств НАН Белоруссии отдается на фундаментальные исследования, остальное идет на прикладные разработки и доведение их до реализации. Фактически Академия наук взяла на себя роль отраслевой науки, которая в 1990-е понесла большие потери.

Однако реалии белорусской экономики таковы, что производство далеко не всегда заинтересовано в использовании научных разработок. Поэтому научным институтам легче создать производство у себя и иметь от него коммерческую выгоду. Поэтому при НИИ создаются научно-производственные объединения (НПО). И все-таки результат не так плох: из всего объема наукоемкой продукции, освоенной в стране за последние пять лет, 62 процента было разработано Академией наук, 38 – отраслевыми предприятиями, 10 – вузовской наукой. 

О том, что белорусская наука давно вышла из советских рамок, свидетельствует и характер ее финансирования. Для научных учреждений государство выстроило такую схему: 30 процентов – гарантированный ежегодный базовый бюджет, под который институт старается выстроить наиболее перспективные научные направления. Остальные 70 – добываемые самой наукой внебюджетные средства, из которых одна половина – валютные контракты, а другая – различные бюджетные и внебюджетные договоры, заключаемые на конкурсной основе. Именно эти 70 процентов позволяют платить ученым в среднем неплохую зарплату – около 500 долларов, притом что цены в Белоруссии ниже, чем в России.

Внебюджетные деньги даются трудно. Белорусские промышленные фирмы в основном не способны финансировать науку. Но если проект успешно прошел экспертизу, то по бюджетному научно-техническому договору деньги для ученых не ограничивают – можно попросить хоть миллион долларов. Только, будь добр, вложи в разработку столько же собственных средств, да разработай конкретный прибор или технологию и внедри ее в производство, причем в течение нескольких лет выпусти объем продукции на сумму, в пять раз превышающую средства, вложенные из бюджета. Государственные деньги возвращаются в казну в виде 20 процентов налога.

В такой системе есть свои плюсы и минусы. Плюс в том, что, деля риски пополам с учеными, государство страхуется от непродуманных проектов, и это обеспечивает высокий уровень научных разработок. При этом возрождается отраслевая наука, стимулируется предпринимательство в науке, создаются мелкие высокотехнологичные производства. А чтобы ученые имели средства на создание таких производств, их развитие и собственную зарплату, НИИ стремятся получить максимум международных контрактов. К примеру, в Институте физики таких контрактов почти на два миллиона долларов, а в Институте тепло- и массообмена – 20 контрактов с Саудовской Аравией, есть контракты с Чехией, Китаем, другими странами. Устанавливая контакты с зарубежными коллегами, белорусская наука активно развивается и выходит на более высокие уровни развития.

Но есть и минусы. Белорусский ученый не имеет права на ошибку, а в науке ее исключить невозможно. Зачастую результаты исследований и предсказать-то нельзя. Недаром в ученом мире говорят: отрицательный результат – тоже результат, причем иногда не менее важный. Кроме того, при таком подходе снижается доля фундаментальных исследований. Но государство в тонкости научного творчества не входит: взял деньги, а продукцию не продал – верни долг!

Подобная система существует в Белоруссии почти два десятка лет. Выживает в ней сильнейший. Так что наукой в республике занимаются смелые люди. В России смелые тоже есть, но даже в Сколково, например, ответственность за поиск иностранного инвестора и поддержку на первых стадиях проекта государство полностью взяло на себя. Белорусские ученые, с которыми мне довелось побеседовать, об этом знают и немало испугались, что, как только российские СМИ изложат белорусскую схему финансирования науки, ее возьмут на вооружение программы Союзного государства, которое сегодня полностью финансирует свои проекты.

Сергей Чижик, заместитель председателя президиума НАН Белоруссии:

– В соответствии с программой Союзного государства белорусские и российские ученые создали ряд высокоэффективных биологически безопасных препаратов нового поколения. К примеру, ценнейший препарат для медицины и косметики – лактоферрин. Это белок грудного молока, который стимулирует иммунитет, защищая младенца от инфекционных и простудных заболеваний. Ген, ответственный за синтез лактоферрина, ученые внедрили из ДНК человека в зиготу козы. В итоге в третьем поколении родились козы (их назвали «Трансген-1» и «Трансген-2»), которые могут производить молоко, насыщенное лактоферрином. Успешность методики уже доказана. 

Сергей Усанов, директор Института биоорганической химии, генеральный директор ГНПО «Химический синтез и биотехнологии»:

– Сегодня наш институт находится в стадии преобразования в научно-производственную корпорацию. Для этого при институте создаются мощные производственные структуры. Уже действует современный производственный участок «Химфармсинтез» по созданию фармсубстанций, из которых мы можем изготавливать ряд противоопухолевых, противовирусных препаратов, а также предприятие «Академфарм», где выпускается серия витаминных и минеральных препаратов, не уступающих по качеству самым известным брендам. В мире уже известны наши препараты, к примеру флустол (против инфекционных заболеваний на основе ингибитора нейромедазы). Сейчас переходим к созданию молекулярно-диагностических наборов, где диагноз определяется на основе анализа ДНК пациента. Мы первыми в мире узнали, как устроен фермент альдостерон, регулирующий водно-солевой обмен, и можем создавать лекарственные препараты, которые будут ингибировать этот фермент и способствовать снижению кровяного давления.