Как понизить смертность на дорогах

Участники международного конгресса, который прошел в Петербурге, знают пять способов сделать дорожное движение безопаснее

На прошлой неделе в Петербурге завершился Международный конгресс по безопасности дорожного движения. Многолетний глава ГИБДД России, ныне заместитель министра внутренних дел Виктор Кирьянов отрапортовал на нем, что «с 2004 по 2011 год количество летальных исходов в результате ДТП в нашей стране снизилось почти на 20 процентов».

Именно в 2004 году была принята федеральная целевая программа обеспечения безопасности на дорогах до 2011 года, главной целью которой было заявлено снижение смертности на дорогах страны. На достижение этой цели федеральный бюджет потратил свыше 100 миллиардов рублей. Это и покупка карет скорой помощи и вертолетов с медицинским оборудованием, и модернизация автопарка дорожно-патрульной службы, и оснащение экипажей ДПС системами видеослежения, и внедрение электронной системы фиксации нарушений ПДД. Задача вроде бы не выполнена: 20 процентов снижения – это не в полтора раза. Но не надо забывать, что до 2008 года в российской статистике летальной жертвой аварии считался человек, погибший сразу или не позднее восьми дней после ДТП. А с 2009 года временной промежуток продлен до 30 суток, как в Европе. То есть при старой статистической системе в жертвы 2009–2011 годов попало бы меньше человек.

– Если отталкиваться от статистики 2004 года, то за семь лет нам удалось сохранить 30 тысяч жизней, – подчеркнул генерал Кирьянов. – И не забывайте, что парк транспортных средств за этот период увеличился в России на 35 процентов.

Но успехи программы не должны расслаблять – России до европейских показателей еще далеко. Количество жертв на душу населения у нас в четыре раза (!) выше, чем, например, в Скандинавии. Участники конгресса выделили пять основных факторов, влияющих на дорожную безопасность. Есть ли резервы в этих ключевых направлениях?

Каждая вторая смерть в ДТП в нашей стране происходит на федеральных трассах, которые находятся в безобразном состоянии.

– Из 50 тысяч километров федеральных автомагистралей только 19 тысяч находятся в надлежащем техническом состоянии, – отметил на международном конгрессе в Таврическом дворце министр транспорта России Максим Соколов. – Почти 14 тысяч километров дорог работают с колоссальной перегрузкой, а 17 тысяч требуют немедленного ремонта.

За четыре последних года на строительство дорог федерального значения Минфин потратил 1,2 триллиона рублей. Тем не менее как четыре года назад, так и сегодня доля пригодных для безопасного движения автодорог находится у отметки 38–39 процентов.

– Себестоимость дорожного строительства в России самая высокая в мире, а качество остается одним из самых низких, – отметила на конгрессе председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко.

Самую же, пожалуй, удручающую цифру озвучил на форуме министр транспорта России:

– В рамках федеральной целевой программы, действующей с 2010 года, на федеральных трассах построено 59 разноуровневых пешеходных переходов, установлено 78 светофоров.

Да уж... столько светофоров за три года на всю страну при триллионном бюджете отрасли – это нечто. Ведь в одном только Петербурге за счет местных средств в 2012 году установят 92 новых светофора.

Прямым укором нашему Минтрансу стало выступление заместителя министра внутренних дел Азербайджана Оруджа Залова, который отрапортовал конгрессу:

– За три последних года в строительство дорог и светофоров наша республика израсходовала 7 миллиардов долларов. Эти средства позволили построить и капитально отремонтировать свыше 5 тысяч километров дорог и установить свыше 100 светофоров.

И это при том, что Азербайджан раз в пятьдесят меньше России…

Каждое второе нарушение ПДД в России оформляется без протокола, с взяткой гаишнику за половину официальной таксы. За последние четыре года почти все автомобильные штрафы повысились в 10–30 раз, и дорожному инспектору стало хватать не только на хлеб с черной икрой, но и на BMW за 5 миллионов. Самой крупной и желанной статьей преступного дохода гаишника-мздоимца стали поборы с водителей при помощи алкотестера, ведь абсолютная трезвость за рулем с нулем промилле, введенная в 2011 году, проблематична даже физиологически. Сумма отступных по подозрению в похмельном синдроме начинается в больших городах от 100 тысяч рублей, а с реально нетрезвых водителей инспекторы требуют в два раза больше. Далеко не все водители могут заплатить такой крупный выкуп и попадают под официальную раздачу. После введения нормы абсолютной трезвости за рулем и лишения прав на 18–24 месяца за нарушение правила «нуля промилле» число «пьяных» протоколов увеличилось в России почти на 30 процентов.

Выбирая между взяткой или задержанием опасного нарушителя ПДД, большинство дэпээсников выберут, уверен, взятку. Таких инспекторов, как Павел Гречихин, о котором автор этого материала узнал во время командировки в Белгород, сегодня почти нет.

…На южном выезде из Белгорода на площади стоит памятник с надписью на постаменте: «Добрая слава лучше богатства». И посвящен он не летчику или государственному деятелю, а реальному белгородскому… гаишнику. Сын артиллерийского полка времен Великой Отечественной, Павел Гречихин за 30 лет службы дорожным инспектором стал личностью в Белгороде легендарной. Мало того что не брал взяток, он штрафовал за нарушение ПДД водителей обкомовского гаража, как простых смертных, останавливал за превышение скорости даже «Волги», которые везли первых секретарей обкома. О бескорыстности и принципиальности Павла Кирилловича ходили легенды, по одной из которых он оштрафовал за переход проезжей части в запрещенном месте даже собственную жену. По другой, как-то водитель грузовика проехал на красный свет, старшина Гречихин бросился в погоню на мотоцикле, словно взятом из фильма «Берегись автомобиля!». Догнав нарушителя, инспектор ДПС сделал в его талоне просечку. «А вы сами, погнавшись за мной, проехали на запрещающий сигнал светофора», – на всякий случай огрызнулся шофер. «Вы правы», – согласился Гречихин и вписал в собственный талон предупреждение.

О том, что общение инспекторов ДПС с участниками дорожного движения нужно свести до минимума, признает и заместитель министра внутренних дел России Виктор Кирьянов.

– Бесстрастная и бескорыстная система электронной фиксации нарушений ПДД доказала свою эффективность, – доложил генерал на международном конгрессе в Петербурге. – В России установлено 2000 стационарных постов слежения за соблюдением ПДД и 3000 передвижных. Для укорота нарушителей и повышения безопасности движения необходимо увеличить их количество на порядок.

Начиная с 2008 года размеры штрафов за нарушение ПДД растут как на дрожжах. И дальнейшее закручивание гаек может попросту вызвать массовые протесты. Однако Госдума, похоже, останавливаться не собирается. Пять лет тюрьмы за сам факт нетрезвой езды за рулем и пожизненное заключение за пьяное ДТП, приведшее к гибели людей, – вот цель депутатов после чудовищной аварии на Минской улице в Москве. Активисты Общества защиты прав автомобилистов считают эту инициативу избыточной. Они полагают, что нынешние два года без прав за нетрезвую езду без последствий и девять лет тюрьмы за смертельный пьяный наезд дисциплинировали почти всех водителей: за четыре последних года количество ДТП, спровоцированных пьяными водителями, сократилось на 42 процента, а доля пьяных ДТП теперь составляет менее 5 процентов.

Однако на совести пьяных водителей – самые страшные ДТП.

– Я завидую тем странам, где разрешено умеренно выпивать за рулем, но при этом детская смертность на дорогах в три-четыре раза меньше нашей, – грустно сказал на конгрессе знаменитый детский врач Леонид Рошаль. – Но в России пить умеренно не получится…

Тем не менее в последнее время все чаще звучат предложения повысить допустимый уровень промилле с нулевого до «бутылки пива», ужесточив при этом наказание за злостное превышение установленной нормы.

Но не об одной пьянке за рулем идет речь. Самые серьезные по последствиям аварии случаются на большой скорости, а нынешняя вилка штрафов – 1000–2500 рублей – состоятельных автолюбителей уже не останавливает. Десять лет назад за нарушение скоростного режима штрафовали около 7 миллионов человек в год (при штрафе в 100 рублей), а сегодня выписывают 17–20 миллионов протоколов. Поэтому, считают многие участники конгресса, штраф за превышение скорости можно и повысить.

Еще семь лет назад на заседании Госсовета, посвященном проблемам безопасности дорожного движения, Владимир Путин отметил, что «автошколы не учат новичков вождению и дисциплине на дорогах, а штампуют права». С тех пор мало что изменилось, разве что автошкол стало поменьше, а плата за обучение выросла раза в три – при сокращении объемов учебной езды.

– Чаще всего правила нарушают 20–30-летние водители со стажем менее пяти лет. А все потому, что в автошколах ничему не учат, – считает генеральный директор ОАО «КАМАЗ» Сергей Когогин. – По программе у новичков должно быть не менее 60 часов практического вождения, а на деле объем учебной езды раза в три меньше. При нынешних ценах на бензин за 60 часов с учеником за рулем инструктор потратит на топливо свыше 10 тысяч рублей, что его категорически не устраивает. Вот и занимаются в автошколах приписками.

Гендиректор КАМАЗа сообщил, что на заводском полигоне в Набережных Челнах был проведен эксперимент по уровню знаний дорожных правил и умению безопасно ездить среди военнослужащих срочной службы со специальностью «водитель». Большинство шоферов получили по пятибалльной системе двойки по обоим предметам. 

– В процесс обучения на категорию «В» необходимо ввести дополнительный уровень – тренажеры – и только после них разрешать садиться за руль учебного автомобиля, – уверен Сергей Когогин. – Такая методика позволит добиться прозрачности в процессе обучения, реально оценить водительские способности любого новичка. Автошколы должны готовить квалифицированных участников движения, а не служить конвейером по выдаче прав.

Но, к сожалению, благими намерениями едва ли удастся сломать работающую без перебоев коррупционную схему, действующую в автошколах еще с советских времен. Ученик через своего инструктора по вождению засылает взятку гаишнику, принимающему экзамен, и все довольны…

Медики утверждают, что ключевое время для пострадавших в аварии – первый час после ДТП. И поэтому оперативное прибытие машины «скорой» становится вопросом жизни и смерти. Однако кареты «скорой» в больших городах из-за пробок не могут приехать быстро даже с включенной мигалкой, а вертолеты с красным крестом на борту вылетают на аварии разве что с участием VIP-пассажиров.

Но в ближайшее время дело может быть еще хуже.

– Из-за небольших зарплат врачи массово увольняются из служб скорой помощи, – предостерегает доктор Леонид Рошаль.

Сергей Тачаев, специальный корреспондент «НВ»

Четвертый Международный конгресс по безопасности дорожного движения, закончивший свою работу в Петербурге, проходил очень эмоционально, так как сквозной темой форума было обеспечение безопасности детей. На этой полосе мы рассказали о пяти инструментах, при помощи которых, по мнению участников дискуссии, можно и дальше снижать смертность на российских дорогах. Но есть и шестой, самый эффективный способ борьбы с нарушителями ПДД – неотвратимость наказания.

О нем на конгрессе в Таврическом дворце если и говорили, то вскользь. Возможно потому, что почти все 1500 делегатов, прибывших в Петербург, ездят с мигалками, а пробки объезжают по встречной полосе. Ссылаясь на неотложные государственные дела, водители статусных персон злостно нарушают дорожные правила, таранят машины, не успевшие освободить полосу, и покидают место ДТП, даже не притормозив. А гаишники при этом не бросаются в погоню за виновником аварии, а берут под козырек. О какой неотвратимости наказания в России, равноправии участников дорожного движения может идти речь?

Недавно в редакции «НВ» побывал один из мировых гуру по организации дорожного движения и транспортных систем, ведущий эксперт министерства транспорта США Вукан Вучик. Говоря о российской специфике, он съязвил: «У вас, русских, второй помощник районного прокурора имеет больше прав на дороге, чем король Швеции и канцлер Германии, вместе взятые!» 

Да, в Европе на запрещающий сигнал светофора останавливаются даже правительственные кортежи. А у нас… Достоянием общественности стали десятки аварий, которые спровоцировали известные политики и бизнесмены, а также члены их семей. Они используют служебную машину с неприкасаемыми номерами как частную, чтобы с ветерком проскочить в ресторан или парикмахерскую.

А частники дорожного движения, вынужденные пропускать кортежи с мигалками, стоят на оцепленной улице, матерятся и сами наполняются презрением как к правилам дорожного движения, так и к людям, призванным следить за их неукоснительным соблюдением. Сегодня услужливый дэпээсник отдает честь лимузину олигарха, когда тот летит по встречке, а завтра тот же служивый будет вынимать душу и кошелек у рядового водителя, который одним колесом наехал на разделительную полосу. И тот отдаст 30 тысяч, чтобы не остаться без прав.

…Джордж Оруэлл в «Скотном дворе» написал бессмертную фразу, ставшую для российской действительности руководством к действию: «Все животные равны, но некоторые – равнее». В нашем случае место животных занимают водители.