«В театре – совсем другой Киндинов»

Актер Евгений Киндинов ностальгирует по хорошему кино, но рад, что в свое время не покинул сцену ради кинокарьеры

В 1970–1980-е годы Евгения Киндинова знали, кажется, все в нашей стране. Снявшись в «Городском романсе» Петра Тодоровского, в фильме «Молодые» Николая Москаленко, в «Романсе о влюбленных» Андрея Кончаловского, он стал символом героического романтизма. В Киндинова влюблялись девушки всей страны, слали ему письма и караулили артиста на улице, чтобы получить автограф... Сегодня Киндинову 67, он почти не снимается в кино, но продолжает играть в театре МХТ им. А.П. Чехова. В Петербурге 26 октября народный артист РСФСР Евгений Киндинов выйдет на сцену ДК «Выборгский» в спектакле «Звездные парни» по пьесе Леона Измайлова.

– Евгений Арсеньевич, расскажите, о чем этот спектакль?

– О нашей актерской судьбе – о ее переменчивости, ее иллюзиях и грубой реальности. «Звездные парни» – это два постаревших эстрадных артиста, которые попадают в жернова сегодняшнего эстрадного мира. Сочетание несочетаемого и есть содержание пьесы. Актеры принимают участие в ток-шоу, где правят законы шоу-бизнеса, где полно цинизма. Герои пытаются вписаться в новую жесткую реальность и не могут. Между «звездными парнями» – моим героем и его другом, которого играет народный артист России, актер Малого театра Борис Клюев, – идут постоянные творческие споры, возникают конфликты. Они очень разные по характеру, но не по ментальности – оба «дети советского времени», несущие в себе некий идеализм. И по большому счету, они совсем не антиподы, а очень близкие, любящие друг друга люди.

– А сами-то вы к эстраде как артист имели отношение в жизни?

– Нет, не имел – ни стихов со сцены не читал, ни пел. Но обожаю эстраду восьмидесятых – начала девяностых, хиты российские, английские, французские. В машине только и слушаю эстрадных певцов тех лет. А если рассматривать ситуацию, которая раскрывается в этом спектакле, то да, конечно, есть переклички с моей судьбой – ведь театр в нашей стране сейчас переживает нелегкие времена. И кино тоже. И ты вдруг сталкиваешься с тем, к чему мало готов: тебе предлагают сняться в детективе, где во главе угла лишь интрига, а раскрытие образа, глубина характера героя – это никому не нужное, лишнее обременение.

– Уверена, зрителю нужна глубина.

– Какому зрителю? Он ведь разный. Мне кажется, зрителя сегодня сознательно оглупляют за счет дешевых скандальных передач, всяческих шоу, рассчитанных на низменные интересы, – и после такой «арт-терапии» продюсерам легче всего сослаться на невысокие запросы публики. 

– И все-таки вы, кумир девушек 1970-х, сегодня ушли в тень. О вас нынешние молодые совсем не знают. Это, наверное, обидно?

– Я воспринимаю жизнь такой, какая она есть. Быть в тени – ну, значит, так надо – пик славы и популярности я пережил сполна, мое тщеславие удовлетворено, я уже даже и рад быть в тени, и приятнее быть обычным гражданином, которого уже не идентифицируют с каким-то моим экранным героем. Быть публичным человеком – это ведь тоже испытание. Правда, в Питере я как раз за счет своей известности в свое время мог пройти в любой театр – любой администратор, билетер распахивал двери.

– Скучаете без кино?

– По хорошему кино, конечно, ностальгирую. Но такого почти не снимают сегодня. Трудно припомнить что-то выдающееся за последние годы. Да, когда-то мне прочили еще большую славу, советовали полностью переключиться на кино, уйти из театра. Слава Богу, что я этого не сделал. Я очень люблю театр. Мне кажется, там зритель может увидеть совсем другого Киндинова. Очень люблю играть классику, и один из моих любимых спектаклей – постановка Олега Табакова «На всякого мудреца довольно простоты» – не сходит со сцены уже десять лет. А нравится прежде всего тем, что режиссер не «запихивал» актеров в жесткие рамки своего видения, а давал возможность импровизировать, находить свой рисунок. Очень живой спектакль.

– Вам ближе комедийный жанр или драма?

– Думаю, драма. Да я больше и играл драматические роли – и в «Братьях Карамазовых», и в «Варварах», и в «Трех сестрах». Считаю, что и картина «Романс о влюбленных» – это тоже драма, человеческая личная трагедия. Но особенно я люблю острохарактерные роли – злодеев играть интересней. Недавно зритель мог увидеть по телевидению повтор прекрасной картины Вениамина Дормана «Возвращение резидента» с Георгием Жженовым – там я играю абсолютного негодяя – западногерманского шпиона.

– В жизни, слышала, вы добропорядочный семьянин?

– Так я вам и сказал все! (Смеется.) Но вообще, конечно, вы правы. У меня одна жена, что нетипично для актерских семей. Она тоже актриса – Галина Киндинова. У нас дочь Даша, которая по нашим стопам не пошла – закончила МГИМО, факультет международного права. Познакомились мы с будущей женой в театре. И первая наша большая работа, в которой мы на сцене МХАТа выступали партнерами, была пьеса Погодина про Ленина «Кремлевские куранты». Я играл революционного матроса Рыбакова, а Галя – мою невесту. 

– Насколько был предопределен выбор профессии?

– Меня, 12-летнего мальчишку, повела в театральный кружок Московского дома пионеров старшая сестра, которая, кстати, потом тоже стала актрисой. Я был обыкновенным дворовым хулиганом, и меня надо было оторвать от улицы, от плохой компании. Я думал, что недельку в кружке помучаюсь и сбегу. Но театр меня затянул. Руководила кружком удивительная женщина – Александра Георгиевна Кудашева. Позднее узнал, что до меня у нее занимался Олег Николаевич Ефремов. Вот какие интересные совпадения. Думаю, театр – это все же не случайно, если я все же не сбежал из кружка и без сомнений пошел учиться на актера. 

– А мечтали сами ведь не об этой профессии?

– Я мечтал стать путешественником, любимым предметом моим была география. И я самостоятельно учил английский язык, понимая, что он мне может пригодиться. Выучил. Объясняться за рубежом могу, что добавляет свободы в общении. И думаю, актерская профессия как раз и помогла мне стать путешественником. Раньше ведь были гастроли по всему миру, и они были долгими – не меньше месяца. Я увидел страны от Австралии до Канады. Мне по душе культура Японии, люблю Париж. Везде стараюсь познакомиться с обычаями, традициями народа, это все мне безумно интересно. Много читаю, люблю ходить в музеи и картинные галереи, но авангардное искусство не для меня – предпочитаю классические формы. Самое же излюбленное для меня направление в искусстве – импрессионизм.

– Часто ли вспоминаете свой «звездный» фильм – «Романс о влюбленных»? 

– Фильм был удивительный. Работать было очень непросто. Там надо было сочетать несочетаемое – возвышенный стиль белых стихов, которыми говорили герои, с сегодняшней современной жизнью Москвы. Сценарий Евгения  Григорьева пролежал на полке «Мосфильма» не один год. За него не решались браться. А взялся Андрей Кончаловский, режиссер совершенно незаурядный. Кстати, у него юбилей в эти дни, и я от души поздравляю его и желаю самых смелых побед.  

Помню, как долго мы снимали сложные сцены – возвращения и прощания героев Сергея и Татьяны. Сцены снимались в обычном московском дворе – жильцам мы так надоели со своей аппаратурой, светом, командами режиссера, музыкой, бешеным темпераментом, что нас чуть водой из шлангов из окон не поливали. Кончаловский превратил картину  в мюзикл. Определяющими успеха были талант и настойчивость Андрея Кончаловсого и Саши Градского, который написал замечательную музыку. И конечно, блестящие актерские работы Ирины  Купченко, Иннокентия Смоктуновского, Александра Збруева, Романа Громадского, Николая Гринько. Все компоненты слились. И получилась картина, которая побила все рекорды зрительских просмотров. Но критики восприняли картину в штыки, назвав кичевой поделкой. Конечно, это было несправедливо. 

– Не кажется ли вам, что в сегодняшней жизни осталось меньше места для любви?

– Конечно, я вижу, что у нынешней молодежи многие ценности куда-то переместились, почти разрушен институт брака. Но я думаю, во все времена были взлеты и падения, свое познание истины и смысла жизни. Поэтому лучше поэта не скажешь. Мне близко то, что написал Александр Блок:

...Сотри случайные черты –

И ты увидишь: мир прекрасен,

Познай, где свет, – поймешь, где тьма. 

Надо узнать свет и различить, где тьма. В этом непростом процессе всегда участвуют сердце и душа. Вот этим и надо жить всем думающим и чувствующим людям.