«БАН – это бренд»

Директор Библиотеки Российской академии наук Валерий Леонов уверен, что интернету никогда не победить книгу

Сегодня БАН – самая крупная академическая библиотека в мире. Её фонды насчитывают более 20 миллионов единиц, которыми пользуются 70 тысяч жителей Европы, США, ближнего зарубежья. И это при том, что ровно четверть века назад страшный пожар за одну ночь уничтожил более 200 тысяч книг и журналов.

– Есть события, которые не стираются из памяти, сколько бы времени ни прошло, – рассказывает Валерий Павлович. – 14 февраля 1988-го около десяти вечера мне позвонил Владимир Александрович Филов, в то время директор БАН: «Валерий, пожар в хранилище!» Я жил тогда на проспекте Художников, выскочил, удалось поймать машину. Запах дыма почувствовал ещё возле зоопарка, а на Биржевом мосту передо мной открылось жуткое зрелище. Вокруг всё было оцеплено. Горело на третьем этаже, в газетном фонде. Были перебои с водой, поэтому пожарные брали её прямо из Невы, а книги выбрасывали в окна.

В полночь пожар локализовали. А через пять часов снова полыхнуло этажом выше. Справиться с огнём удалось лишь к середине следующего дня. Когда нас наконец пустили внутрь, мы ужаснулись: мрак, гарь, воды по щиколотку... Началось спасение того, что уцелело: в главном читальном зале натянули верёвки и на них сушили книги. Часть книг отправили в холодильники промышленных предприятий, чтобы остановить распространение плесени. Наши библиографы по частям собирали издания, разбросанные по хранилищам. После пожара я 12 лет не был в отпуске. Каждый год в эту ночь я прошу одного из сотрудников дежурить в библиотеке. Меня понимают.

– Эта рана уже затянулась?

– Боюсь, прежде чем это произойдёт, сменится ещё не одно поколение. Из отечественного фонда было утрачено почти 147 тысяч единиц – это очень большие цифры. Из них восстановлено 45 процентов. В иностранном фонде потери меньше – более 58 тысяч, но и восстановлено только 14 процентов. Здесь восполнить утраты сложнее, ведь это в основном редкие исторические издания. Во-первых, их не так просто разыскать – они попадают к библиофилам, коллекционерам. Во-вторых, стоят они космически дорого. Вот каталог, сами смотрите цены – 32 тысячи евро, 45 тысяч евро... На эти деньги можно отремонтировать часть фасада нашего здания.

– Что же всё-таки тогда произошло – пожар или поджог?

– Я убеждён, это был поджог. Уж очень странно горело, по синусоиде. И спустя несколько часов ещё одно возгорание строго по вертикали, на четвёртом и пятом этажах. Потом, когда мы сушили книги в термокамере Военно-медицинской академии, при 40 градусах произошло ещё одно возгорание. А книги, как известно, не горят при такой температуре. И это тоже навело меня на мысль о поджоге. Я взял пострадавшие книги, позвал специалистов Института химии силикатов и попросил сделать спектральный анализ. Затем выписал те же книги в Публичной библиотеке, чтобы провести ту же экспертизу, а потом сравнить результаты. Оказалось, в обгоревших книгах был фосфор, которого по технологии производства бумаги быть не должно, магния в три раза больше, чем надо. И потом, некоторые были выжжены изнутри: сверху книга цела, а в середине – дыра. Результаты эти я отдал криминалистам, но они их не заинтересовали, мол, экспертиза некачественная. Когда я пытался развивать эту версию, натыкался то на непонимание, то на сознательное замалчивание. Однажды мне позвонили прямо сюда, в кабинет, и сказали: «Вы на правильном пути, это поджог». Но прежде чем я успел выяснить, кто звонит, трубку повесили.

Причины могли быть самые разные, начиная с хищения – после пожара поди доищись, что сгорело, а что похищено, – и заканчивая тем, чтобы помешать мне занять должность директора библиотеки ООН в Нью-Йорке. Я тогда был одним из кандидатов и уже прошёл ряд собеседований… Этот пост наша страна держала за собой 18 лет. Мы потеряли его и уже никогда не получим.

– Виновных так и не нашли?

– Нет, дело попросту закрыли.

– Давайте вернёмся в настоящее. Сложно ли выживать библиотеке в век всеобщей информатизации, когда почти всё доступно в интернете?

– Я к интернету отношусь как к побочному средству, это источник вспомогательный. Могу сказать совершенно определённо: книгу он никогда не заменит. Но благодаря интернету мы имеем доступ к зарубежным базам данных, есть у нас и свои. Естественно, мы занимаемся оцифровкой фондов, сканированием – насколько позволяют средства. Нашими электронными каталогами пользуются по всему миру: ближнее зарубежье, Европа, США. И мы постоянно расширяем доступ. У нас есть зал электронной доставки, справочно-библиографический отдел, который занимается только цифровыми видами услуг. В этом смысле мы не отстаём от любой современной библиотеки. Безусловно, союз книги и современных технических средств – то, к чему надо стремиться. Но – и это моя принципиальная позиция – мы должны соразмерно соблюдать эту пропорцию. Психология нашего российского читателя такова, что ему нужно взять книгу в руки, ощутить её тактильно. Так что мы идём в ногу со временем, но постепенно. К тому же это очень рискованно, учитывая ситуацию в сфере правообладания: своруют – и попробуй потом доказать, что это наше. Поэтому выставлять онлайн раритетные издания я не буду, пока мы не определим все правовые аспекты.

– Кто сегодня ваши читатели – убелённые сединами академики, сотрудники вузов? Есть ли молодёжь?

– Как правило, это профессорско-преподавательский состав, члены Академии наук, не только нашей. Это сотрудники крупных предприятий, большая армия гуманитариев – историков, филологов, лингвистов… Надо помнить, что БАН – библиотека элитарная, сюда не записывают человека с улицы. У нас в основном постоянные читатели. Они ходят сюда как к себе домой. У них и претензии, как у домашних: почему этот стол подвинули, картину перевесили? Конечно, с годами их становится меньше. Тех, кто регулярно посещает библиотеку, примерно 17 тысяч. Когда я пришёл сюда в 1987-м, их было в два раза больше. Но есть радостная тенденция: в БАН снова идёт молодёжь. Я провожу собеседования с ребятами 1993 года рождения. Когда они сидят передо мной, я напрямую спрашиваю: «Почему вы хотите здесь работать?» Ответ неизменный: «БАН – это бренд».

– Каким вы видите будущее библиотеки? Будет ли она развиваться и трансформироваться, подстраиваясь под запрос времени, или законсервируется и превратится в музей имени себя?

– Насчёт музея вы попали в точку: к 2016 году мы собираемся освоить новое здание, здесь, по соседству, на Тифлисской улице. Туда переедет часть фондов, и там же разместится музей истории БАН. На протяжении человеческой истории книгу хоронили неоднократно. Но библиотека – уникальное изобретение. Как бы мы ни прогрессировали, нам надо обращаться в прошлое, чтобы увидеть связь с настоящим. Представьте, что произошла глобальная катастрофа и всё погибло. Возможность возрождения человечества проблематична. А вот если произошла та же катастрофа и библиотеки остались – совсем другое дело. Я не знаю, какой будет библиотека будущего. Но она будет.