Как защитить Петербург

Стремление части молодёжи всё изрисовать и сломать уже превратилось в одну из острейших проблем Петербурга. В чём причины этого явления и как с ним бороться? Над этими вопросами ломают голову правоохранители и деятели культуры, сотрудники различных городских служб и представители общественных организаций. Немало интересных идей и предложений, направленных на борьбу с вандалами, высказали участники недавно состоявшейся дискуссии в пресс-центре «БалтИнфо».

В Петербурге каждый день совершаются десятки вандальных акций: где-то разрисовали яркими письменами памятную доску или историческое здание, где-то разворотили скамейку или автобусную остановку, где-то изрезали ножом сиденья в автобусе или взяли как сувенир элемент декора памятника… И то, что мы видим, слышим и читаем в СМИ, – лишь верхушка айсберга той войны, которую ведут с городом те, кто страдает приступами агрессии, клептоманией или неодолимым желанием оставить свой автограф. Откуда у людей эта тяга испоганить чуть не всё, что их окружает?

– Слово «вандализм» древнее, и начало этому явлению положено давно, но только XX век породил понятие «антивандальный», – задал тон дискуссии Николай Буров, директор государственного музея-памятника «Исаакиевский собор». – Что движет вандалами? Если неприятие и отвращение к прекрасному, то это страшно. Вандализм – это зараза, а раз так, должно быть и лекарство. Одно из них – усиление санкций, в первую очередь штрафов. Если хулиган будет вынужден полностью возместить причинённый ущерб, это послужит хорошим уроком и предупреждением остальным.

Одна из главных причин вандализма – и в этом убеждены все участники дискуссии – дурное воспитание. А ещё беспризорность при живых родителях: многие подростки после школы слоняются по улицам, не зная, чем заняться. При этом в большинстве случаев вандализм – это неуёмное стремление самовыразиться. Впрочем, все эти причины лежат на поверхности. Но есть и другие...

– Вандализм – следствие государственного нигилизма, когда человек не приемлет ничего, что исходит от властей, будь то монумент или детская площадка, – считает Константин Смирнов, депутат Законодательного собрания.

А по мнению атамана городского казачьего общества «Казачья стража» Аркадия Крамарева, всё это следствие внушаемого с телеэкранов чувства вседозволенности, ложно понятой свободы.

Сколько стоит вандализм, никто точно сказать не может. Но счёт ежегодно идёт на миллионы рублей. При этом привлечь к ответственности нарушителей удаётся редко. Даже если их ловят с поличным, максимум, что светит хулиганам, – мелкий штраф. Чаще же всего правоохранительные органы лишь открещиваются: мол, некогда нам ловить мальчишек с баллончиками – и так работать некому.

Но если полиция не будет бороться с вандалами, тогда кто? Координатор общественного движения «Красивый Петербург» Красимир Врански на этот вопрос отвечает однозначно: сами горожане. «Красивый Петербург» – сообщество инициативных жителей, которым небезразличен облик родного города, образовалось всего полгода назад, но за это время к нему примкнули уже около 4000 человек. Участники группы собственными силами пытаются решить наболевшие проблемы благоустройства, дорожного и жилищно-коммунального хозяйства. Вместе с ребятами из общественной организации «Мусора больше нет» регулярно выходят в рейды по городским улицам и паркам, вооружившись мусорными пакетами.

– Если мы видим подростков, которые сорят и плюют мимо урны, всегда делаем замечание, – говорит Красимир. – В ответ, как правило, следуют оправдания из серии: «Все так делают». Поэтому мы сами подаём пример. Нам надоело видеть это безобразие, и мы будем с ним бороться. Тут срабатывает теория разбитых окон: когда где-то что-то сломано, если быстро не починить, рядом тоже начнётся разруха. Это долгий процесс, но это нужно делать.

Инициатива горожан в борьбе с вандалами, безусловно, необходима. И тем не менее без помощи полиции и профильных ведомств всё равно не справиться. Казалось бы, действенной мерой может стать ужесточение ответственности. Но с этим согласны далеко не все.

– Конечно, штраф в 500 рублей за разрисованные памятники – наказание, не пропорциональное нанесённому вреду, – считает Аркадий Крамарев. – Санкции должны быть более строгими. Но пока мы не поднимем уровень нравственности в обществе, и в том числе среди молодёжи, массовый вандализм не одолеем.

По мнению Константина Смирнова, необходимый инструмент в противостоянии «вандал – город» – видеокамеры. Сегодня на улицах Петербурга их чуть больше двух тысяч, и только в центральных районах. В 2013 году планируют установить ещё столько же. Между тем, по данным городского комитета по законности и правопорядку, для покрытия всего города необходимо ещё 300 тысяч (!) видеофиксаторов.

– Естественно, таких средств нет, – говорит Константин Смирнов. – Но надо делать это поэтапно. В первую очередь взять под наблюдение все памятники культуры. Что же касается приватности, о которой кричат на всех углах, тут всё просто: кому нечего скрывать, тому нечего и бояться.

…Как бы то ни было, все перечисленные причины и факторы складываются в безрадостный пазл: мы разучились (а может, некоторые никогда и не умели) быть гражданами, хозяевами своего города, страны. Ведь наш дом не ограничивается дверями квартиры. И пока мы не будем чувствовать ответственность за каждый квадратный метр, вандализм будет процветать. А как привить эту ответственность – тема для большого разговора, явно выходящего за рамки дискуссии о вандализме.

Анастасия Ложко

точка зрения

Разрисовал или испортил архитектурное сооружение, монумент, вагон электрички – значит, тебе прямая дорога в КПЗ, суд, тюрьму! Судя по одной из последних публикаций в «НВ» о вандализме, так считают многие – работники музеев, железнодорожники, юристы, а главное, законодатели…

Юные вандалы всех достали. Причём настолько, что Северо-Западная транспортная прокуратура уже перешла от слов к делу. После того как в феврале группа молодых людей раскрасила и расписала вагоны на двух железнодорожных станциях сотрудники прокуратуры возбудили два уголовных дела и полны решимости засадить схваченных на месте преступления пачкунов на три года. Действительно, в статье 214, часть 2, Уголовного кодекса так и сказано: подобные «деяния, совершённые группой лиц, наказываются ограничением свободы на срок до трёх лет». Мотив простой – чтоб другим было неповадно.

Взрослые люди, а рассуждают, в общем-то, по-детски. Проблемы надо решать, а не бороться с ними. Как задачки из школьного учебника – сперва изучить условия, а уж потом браться за дело.

Тем более условия-то не очень сложные. Во-первых, у нас и без того зэков пруд пруди. По данным правозащитника Ольги Романовой, ровно сто лет назад при населении (без Финляндии и Польши) 161 миллион человек в России было 150 тысяч заключённых плюс около 300 тысяч ссыльных, итого – 450 тысяч. А сейчас 750 тысяч сидящих; и это при том, что населения нынче на 20 миллионов меньше. Можно сравнить и с так любезными многим поздними советскими временами: к началу 1980-х годов в СССР сидело около 700 тысяч человек, то есть меньше, чем теперь, но при нынешнем вдвое меньшем населении (напомню, советских людей было под 300 миллионов) заключённых должно бы быть тоже вдвое меньше. Арифметика, в общем-то, нехитрая.

Так куда же ещё нам плодить обитателей различных учреждений, подведомственных Федеральной службе исполнения наказаний (ФСИН)? До масштабов ГУЛАГа? Но мы это уже проходили: одна половина страны сидит, вторая – ловит, допрашивает, судит и охраняет. Ничего хорошего не получилось.

Да и нынешние зоны ничего хорошего не дают. Когда-то они назывались исправительно-трудовыми лагерями. Но потом от этого отказались. И правильно: они не столько лечат души преступников, сколько калечат. Так что будьте уверены: если нынешних юных вандалов – чтоб им пусто было! – посадить на три года, многие из них – даже при условно-досрочном освобождении (УДО) – выйдут на волю с законченным тюремным образованием (ЗТО). Кому это надо – работникам музеев, железнодорожникам, юристам, законодателям? Я уж не говорю о поломанных судьбах совсем молодых людей, которые в большинстве своём никакие не преступники, а хулиганы или просто сопляки, не ведающие, что творят.

Сажать за решётку легко. Особенно если дети чужие или сердце у тебя каменное. Гораздо труднее использовать иные средства, более гуманные и полезные как для общества, так и для самих нарушителей. А именно то, что предусмотрено в части 1 той же статьи 214 того же УК, где за вандализм, в частности, предусмотрен либо штраф, либо обязательные работы на срок до 360 часов.

Вот тут у многих взрослых дядь и тёть, облечённых властью или положением в обществе, открывается большой простор для деятельности. Надо только засучить рукава.

Законодателям надо бы разработать иную систему денежных санкций – штраф должен быть не просто до 40 тысяч рублей или в размере зарплаты (дохода) за три месяца, как сейчас, а плюс к тому с обязательным погашением суммы нанесённого ущерба.

При этом полиция или другое ведомство силовых структур, которые по числу штыков давно могут составить вторую российскую армию, должны разработать чёткую систему взимания этих средств. Скажем, по 25 процентов со всех сумм, которые поступают на банковскую карточку осуждённого (а до его совершеннолетия с банковской карточки родителей). Нет карточки или доходы не превышают потребительскую корзину? Что ж, отправляйся на общественные работы. И не на максимум 360 часов, а на столько, чтобы стоимость этих работ равнялась штрафу плюс цене нанесённого ущерба.

Уверен, если такая система будет работать с неотвратимостью восхода и захода солнца, вандалы поутихнут гораздо быстрее, чем из-за угрозы получить срок.

Сергей Ачильдиев, редактор отдела спецпроектов «НВ»