«Он показал нам, как можно быть свободным»

В Петербурге простились с режиссёром Алексеем Германом

Пройдёт совсем немного времени, мы очнёмся от первого шока и только тогда  начнём по-настоящему понимать, что это было за явление  – Алексей Герман и его фильмы. Выдающийся режиссёр, гений, чьи картины были: а) правдивы и искренни; б) трудны; в) созвучны эпохе; г) опережали время. Эти фильмы способны были менять мир –  и нас с вами… 

Об этом теми или иными словами говорили все, кто пришёл вчера утром на гражданскую панихиду по Алексею Юрьевичу Герману в па-вильон № 1 «Ленфильма», где всего несколько месяцев назад на открытии кинофестиваля «Послание к человеку» ему вручали приз «За вклад в мировой кинематограф». Зал тогда стоя аплодировал режиссёру…

– Он делал фильмы концентрированные, как стакан с водой, в которой слишком много соли. Горько было пить это кино, – сказал тележурналист Виталий Потёмкин. – Они опережали время. Я говорил ему об этом, а он отвечал: «Придёт время, и их поймут». 

– Он был не похож ни на кого, – вспоминал Леонид Ярмольник, сыгравший главную роль в последнем фильме Германа «История арканарской резни». –  Я ни с кем в жизни так много не ссорился и не ругался, как с ним, во время работы. И никого так не любил и не уважал, как его. Четырнадцать лет рядом с ним, которые мне были подарены судьбой, были своеобразным путешествием… на другую планету.  И вот два дня назад это путешествие закончилось. 

– Его кино заставляло радоваться одних, а других – ненавидеть и завидовать, – заявил  народный артист СССР Олег Басилашвили. – С какой радостью были встречены его мнимые неудачи! Но зато и каким счастьем полыхали наши сердца, когда мы смотрели его фильмы. Которые не дали нам черстветь, стареть, бронзоветь…

Во время панихиды зачитали обращение президента России Владимира Путина, официальные телеграммы, прощальные слова директоров известных фестивалей, в том числе Каннского и Римского. Выступающие сменяли друг друга у микрофона – динамики были установлены даже в коридорах «Ленфильма», где тоже стояли люди, потому что павильон не мог вместить всех, кто пришёл проститься с Мастером.

Вспоминали совместную работу, общее дело. Режиссёр Алексей Учитель, когда приступил к первому своему самостоятельному фильму «Мания Жизели», пригласил Алексея Юрьевича на одну из ролей: «Я набрался наглости и позвонил ему. Он согласился…» Запомнил, как Герман пришёл на озвучивание: «Он был взволнован, весь мокрый и говорил: «У меня ничего не получится…» Мастер такого уровня, он продолжал сомневаться! «А мы ведь относились к нему как к гению…»

Алексей Герман снимал трудно и долго. Мучился, спорил, доказывал. Без конца переснимал одну и ту же сцену, добиваясь правдивости и гармонии. Переделывал, переписывал, вникал во все мелочи. Он видел то, что другим не было видно. И поэтому так долго он снимал свои последние картины. 

– Он выстрадал в каждом из своих фильмов не просто каждый кадр, каждую двадцатую часть каждого кадра! –  подтвердил Виктор Извеков, директор кинокомпании «Север», продюсер последней картины Алексея Германа. 

Сценарист и писатель Михаил Кураев сказал: 

– Алексей Юрьевич показал нам всем, как можно быть свободным в обстоятельствах, которые, казалось бы, этому препятствуют. Я завидовал ему всю жизнь – он был свободным! Мы привыкли кивать на времена, но для большого художника, каким он был, – времена всегда его… 

И добавил: 

– Если бы он меня сейчас слышал, он бы обязательно меня высмеял…

После гражданской панихиды покойного отпевали в храме Спаса Нерукотворного образа на Конюшенной площади.  Похоронили Алексея Германа на Богословском кладбище Петербурга, рядом с отцом – писателем Юрием Германом. Во время траурной церемонии звучала печальная музыка. В том числе – и из «Истории арканарской резни».

дословно

– В России нет ни одной копии «Хрусталёва». Ни одной вообще! Вроде меня уважают, могут даже по телевизору «гений» сказать, но денег никто не даёт. Вокруг денег другие люди роятся… Для России – четыре копии «Хрусталёва» достаточно. Это ведь понравится узкому кругу интеллигенции, а в народ с таким фильмом пускаться трудно. То же самое было и с фильмом «Мой друг Иван Лапшин». Времена были странные. Мне случайно попала в руки бумага – оказалось, что тридцать копий было заказано Комитетом государственной безопасности. Я, понимаешь, очень удивляюсь и звоню полковнику госбезопасности, который курировал интеллигенцию в Ленинграде. Звоню и говорю под дурака: «Юрий Иванович, вот у меня такой вопрос: я узнал, что 30 копий для КГБ, а семь копий для всего советского народа». Он говорит: «Ну так что, у нас в КГБ должны работать умные люди. У нас очень много учреждений». Я говорю: «Конечно, понятно, меня вот только соотношение немного смущает…» 

– Когда я снял «Мой друг Иван Лапшин», то со мной перестало здороваться огромное количество людей, которых я считал своими друзьями. 

– Папа на меня всё время орал, что сейчас такое время, когда лучшие люди должны быть в партии и в комсомоле. Он и сам вступил в партию в хрущёвские годы. Я отвечал: «Папа, я отдал коммунизму и партии самое дорогое – тебя. Отвяжись, я никуда не пойду». Он мне говорит: «Тогда учти – посадят». Я завыл просто: «Ты уж разберись – лучшие люди или посадят. Вы там решите эту проблему, наконец...»

– Объяснять, за что запретили «Проверку на дорогах», бессмысленно. Потому что ее запретили за всё. За всё! За Ролана Быкова. За то, что он в тазике стоит. За «абстрактный гуманизм». За жалость к людям, в жестоких, чудовищных обстоятельствах проявившим слабость и сдавшимся в плен…

– Когда мы снимали «Двадцать дней без войны», ненависть ко мне группы была беспредельная. Ради сцены (она идёт в кино семь минут, а снимали её двадцать шесть часов. – Прим. ред.), которую без проблем можно было сработать в павильоне, пришлось мотаться по ледяной степи, жить в вагонах по четыре человека в купе. Ванны нет, помыться негде, сортиры такие, что лучше не вспоминать, холод пронзительный – вагоны я нарочно выстудил, иначе не избежать фальши в актёрской игре…

– Есть картины, которые я снимал быстро. «Мой друг Иван Лапшин» – за 11 месяцев, «Проверку на дорогах» – за год, «Двадцать дней без войны» – за год и восемь месяцев. Я могу снимать быстро. А такие картины, как «Хрусталёв, машину!» и «Трудно быть богом», требуют долгих подробных съёмок. Это мозаика, а не живопись. Она требует другого подхода. И вообще, последнюю свою картину я и снимаю долго и еще озвучивать буду не меньше года. Почему последнюю? Здоровье не то. Боюсь, не хватит меня больше на хорошее кино...

фильмография

1971–1985 – «Проверка на дорогах» (по повести Юрия Германа «Операция «С Новым годом!») – режиссёр.

1976 – «Двадцать дней без войны» (по повести Константина Симонова) – режиссёр.

1984 – «Мой друг Иван Лапшин» (по повести Юрия Германа) – режиссёр, соавтор сценария.

1998 – «Хрусталёв, машину!» – режиссёр, соавтор сценария.

1999 – ??? «История арканарской резни» (по повести братьев Стругацких «Трудно быть богом») – не закончен.