«Паники у горняков не было»

Воркута переживает 40 дней после трагедии на шахте

Сегодня исполняется 40 дней с той чёрной для горняков Заполярья Коми даты – 11 февраля, – когда на добычном участке № 8 шахты «Воркутинская» произошёл взрыв, унёсший 19 жизней.

В этот скорбный день в воркутинском храме Иверской Иконы Божией Матери пройдёт поминальный молебен по погибшим, а вечером, когда зайдёт солнце, на центральной городской площади взметнутся в морозное небо подсвеченные фонари.

«Воркутинская» – самая близкая к городу шахта, до неё минут 10 езды, поэтому специального рабочего посёлка рядом с шахтой, в отличие от Воргашора или посёлка Северный, не строили: персонал «Воркутинской» живёт в основном в столице горняцкого Заполярья.

…Я приехал на находящуюся в трауре шахту накануне ритуальных 40 дней. Ничего в поведении людей не напоминало о взрыве. По этажам и кабинетам шахтоуправления ходили спокойные, сосредоточенные люди, правда, без улыбок на лицах и шумного говора.

В шахту на этот раз мне спуститься не разрешили. В объединении «Воркутауголь» причину отказа объяснили тем, что государственная комиссия ещё не закончила свою работу и не сделала официальных выводов. Да и зачем лишний раз напоминать горнорабочим о трагедии? Я не в обиде: три года назад те же специалисты организовали мне подземную экскурсию по «Воргашорской», на участок, установивший при помощи английского добычного комбайна мировой рекорд проходки.

Директор «Воркутинской» Святослав Смелков, потомственный шахтёр с 40-летним стажем, который в Печорском угольном бассейне директорствовал сразу на трёх угледобывающих предприятиях в Инте и Воркуте, встретил меня вздохом: «Всего шестая смена у меня на новом месте была, шестая смена…»

По старой рабочей привычке директор именует свой рабочий день сменой. До назначения на «Воркутинскую» в начале февраля 2013 года Смелков занимал должность заместителя генерального директора ОАО «Воркутауголь» по стратегическому планированию. Но назначение из главка на шахту в Заполярье не ссылка, а обычная практика ротации, принятая в горнодобывающем дивизионе «Северсталь-Ресурс», который владеет объединением «Воркутауголь».

– Метан – это не рак на ранней стадии, который невозможно определить: с ним научились достаточно эффективно бороться, – не стал списывать взрыв только на злой рок Святослав Смелков. – Другое дело, что этот газ-убийца не терпит малейшего человеческого расслабления или беспечности. О причинах ЧП на нашей шахте скажет, конечно, государственная комиссия, которая пообещала огласить свои выводы 26 марта 2013 года.

Каким могло быть это расслабление, директор уточнять не стал. Все горняки в курсе, что «ингредиентами» любого взрыва на угольной шахте являются пыль, газ и искра. Откуда же взялась эта искра в первую, ремонтную, смену на «Воркутинской» 11 февраля? Эпицентр взрыва был в полукилометре от лавы, в районе конвейерного уклона, что предотвратило страшные техногенные последствия. К сожалению, взрывная волна пришла на сопряжение лавы – туда, где подземные рабочие занимались подготовкой добычного участка и ремонтными работами. Отсюда и 19 жертв.

– Никакой истерии и паники после взрыва у шахтёров не было, – с печалью вспоминает директор. – По сигналу об аварии шахтёры сразу же организованно поднялись с глубины 800 метров на поверхность. В этой тяжёлой ситуации меня порадовало, что было после. Ведь ни один горняк не написал заявление «по-собственному», никто не отказывался от сложных подземных работ и нарядов! А людям, которых перехлёстывали эмоции, мы предоставили выходные дни, чтобы они пришли в себя.

Директор подчеркнул, что самыми трудными в психологическом плане для него и руководства ОАО «Воркутауголь» и «Северстали» были первые семь дней. Генеральный директор горнодобывающего дивизиона «Северсталь-Ресурс» Вадим Ларин прилетел в Воркуту первым же самолётом и пробыл здесь несколько стрессовых дней, до похорон. А генеральный директор акционерного общества «Воркутауголь» Сергей Ефанов и Святослав Смелков практически ночевали на шахте. Они решали вопросы с компенсациями, общались с родными и близкими погибших, что оказалось очень тяжело как физически, так и психологически.

Владелец же «Северстали» Алексей Мордашов из Москвы выразил соболезнование семьям погибших. На человеческом горе работодатель не экономил: семьи 19 погибших шахтёров от одной только «Северстали» получили денежную компенсацию в размере 44 миллионов рублей, не считая расходов компании на доставку и погребение тел погибших по разным городам и весям не только России. Ведь на городском кладбище Воркуты, расположенном за заброшенным посёлком Рудник, с которого начинала застраиваться в 1940-х годах горняцкая столица Заполярья, похоронены только семь жертв февральского взрыва на «Воркутинской». Остальные контейнеры с «грузом 200» самолёты доставили в Костромскую, Кировскую области, Краснодарский край, на Украину и даже в Баку. Словом, туда, куда пожелали ближайшие родственники жертв метана.

– Хочу выразить особую признательность командам МЧС России и региональному управлению МЧС, – спохватывается Святослав Смелков. – Во главе с министром Владимиром Пучковым спасатели прилетели в Воркуту уже через несколько часов после аварии. Одного горняка, Игоря Мурата, получившего во время взрыва сильные ожоги, бортом МЧС сразу отправили в Москву, в ожоговый центр, где ему сделали операцию. Игорь уже выписался и вернулся в Воркуту. Крайне важно, что спасатели своим спокойствием и умением управлять стрессовыми ситуациями гасили нервозные всплески родственников жертв. А две хрупкие девушки из группы психологов центрального аппарата МЧС провели с нами инструктаж, где объяснили, как правильно, безопасными порциями дозировать информацию для населения и родственников погибших.

– Одну из них случайно не звали Ольга? – спросил я директора, вспомнив про свою встречу в затопленном Крымске с 27-летней москвичкой Ольгой Макаровой, которая работала в наводнение с семьями погибших и тоже призывала дозировать информацию.

Святослав Смелков пожал плечами, не вспомнил. Стресс есть стресс.