В мире ты один такой!

Окрестности станции метро «Пролетарская» напоминают трущобы, но среди этого убожества вдруг возникает чудо – пасхальный кулич и белая пирамидальная пасха. Почти как настоящие, только огромные, словно бы для архангелов приготовлены. Это – церковь Пресвятой Троицы, в народе именуемая «Кулич и Пасха».

Кулич имитирует сама церквушка – круглое здание с колоннадой, увенчанное низким куполом. Колокольня «пасха» облицована серыми металлическими листами, со стороны кажущимися белоснежными.

Когда в Великую ночь вокруг церкви кружит вереница огоньков крестного хода и поминутно слышится: «Христос воскресе!» – «Воистину воскресе!», иногда мнится, что встречаешь великий праздник где-нибудь на краю Царствия Небесного.

Этот храм славен многими историческими событиями. Например, сменно тут крестили будущего флотоводца и героя Белого движения Александра Колчака. Церковь была закрыта в марте 1938 года и стала использоваться под клуб. Бесследно пропала икона Святой Троицы, бывшая главной святыней храма. Вновь его открыли в 1946 году. Главная реликвия храма – образ Богородицы «Всех Скорбящих Радость с грошиками» (когда-то молния разбила церковную кружку и 12 грошей чудесным образом слились с иконой). Этот образ весь завешан драгоценными украшениями – дарами прихожан. Среди них и золотые серьги, пожертвованные моей женой.

Павел Виноградов, редактор отдела социальных проблем

Мне было 10 лет, когда мне подарили дублёнку – дефицит из дефицитов. Вся семья была в восторге. За исключением меня: дублёнка доходила мне чуть не до пят и стояла колом. Как же в ней кататься с горки, бегать на коньках?..

Ночью ударил мороз, и в школу меня отправили в обновке. После уроков мы с мальчишками завернули в Таврический сад и стали играть в пятнашки. Всё было в порядке до тех пор, пока я, убегая от водящего, не решил перелезть через ограду. Конечно, я прекрасно помнил про дублёнку, но эта ограда у меня была сто раз лазаная! Сперва левой ногой на витую приступочку, слегка подтянуться на руках, потом правой на самый верх и, уцепившись за пику, – прыг! – вниз. И я взлетел, и прыгнул… И повис на пике, зацепившись подолом.

Никто из мальчишек не смеялся. Все понимали: дома мне теперь мало не будет. Они пытались приподнять меня, чтобы снять подол с кончика пики, но у них не хватало силёнок. Потом подсунули мне под ноги наши портфели, чтобы я вскарабкался на них и стал выше. Но портфели разваливались у меня под ногами… Спасли меня двое военных курсантов. С хохотом они подняли меня выше садовой ограды и освободили из позорного плена.

В тот день мама стегала меня рёмнем в первый и последний раз в моей жизни. Было чуть-чуть больно, но нисколечко не обидно. Я знал: за дело. А дублёнка ни при чём. И Таврический сад – тоже. Этот сад, в котором я вырос, всегда вспоминаю как свою малую родину.

Сергей Ачильдиев, редактор отдела спецпроектов 

«Я люблю возвращаться в свой город нежданно под вечер…» – поёт Александр Розенбаум. А уж как я люблю!.. Только ради этого из Питера и стоит уезжать…

В Петербург из-за границы мы возвращаемся, как правило, одним из двух путей: с юга или с севера. Первый путь – от аэропорта, через Пулковское шоссе. Чувства, которые меня переполняют при виде площади Победы, не описать. Вот он, мой дом. Вот оно, лучшее место на Земле, – балкончик с видом на гранитную площадь.

Второй путь лежит через север – это если возвращаться на колёсах из Финляндии. Восхищение охватывает уже на Каменноостровском проспекте. Уже здесь ты понимаешь: Европа отдыхает. А уж когда машина, проезжая мимо Петропавловки, взлетает на Троицкий мост и распахивает двери Невы… Свежий взгляд путешественника видит всё. А в ушах – все гимны мира.

Андрей Миронов, заместитель главного редактора

«Какое у вас любимое место в Ленинграде?» – такой вопрос четверть века назад, работая заместителем директора профтехучилища, я включил в анкету для первокурсников. Результаты опроса оказались неожиданными. Для меня. Единицы написали, как мне хотелось: Невский, Дворцовая площадь, Эрмитаж, Петропавловская крепость... 

Для большинства ребят любимым местом оказался «мой двор», «моя квартира». Ничего удивительного не было бы, если бы «мой двор» был где-то в центре. Но жили они преимущественно на окраине, в Купчино. Обескураженный, я задал этот вопрос себе. И конечно, назвал: Невский, Дворцовая площадь, Эрмитаж, Петропавловская крепость… «Ну не могу же я считать своим любимым местом полуторакомнатную живопырку, к которой мы с женой оказались приговорёнными перестройкой на всю оставшуюся жизнь?!» Да и прежние, «коммунальные» адреса – на Черняховского, на Кондратьевском – не грели. И даже отдельная трёшка на Светлановском… Вот с Ропшинской, правда, уезжал я со слезами на глазах… Потому что – Петроградская сторона. 

Дворы вообще «не обсуждались» – светлых «дворовых» воспоминаний у меня нет. И всё же моё любимое место в Ленинграде – Петербурге в самом центре города. На углу Невского и Садовой. Это Российская национальная библиотека (в недавнем прошлом – им. М.Е. Салтыкова-Щедрина), в просторечье называемая Публичкой. Тихие, почти домашние залы, вежливый персонал, готовый выполнить любой твой заказ. И главное – книги, книги, книги… Было время, когда жена даже ревновала: «Ты живёшь на два дома...»

Владимир Желтов, редактор отдела культуры

Угол улиц Красной Конницы (теперь Кавалергардской) и Тверской… Моя 154-я школа. «Здесь десять классов пройдено и здесь мы слово «Родина»… Как же давно всё это было, господи, – и как всё помнится! 1972 год, первая учительница, замечательная наша Ирина Гавриловна… Первая любовь, нахлынувшая во втором классе, – где ты теперь, Светочка Егорова? Приём в пионеры на ступенях Смольного, кипы макулатуры, которые ежемесячно таскали к школьному крыльцу, музей 4-й гвардейской танковой армии, освобождавшей Прагу, – он создавался всеми классами… 

А ещё то, что неведомо нынешним школярам, – Ленинские уроки, личные комплексные планы, обсуждение на комсомольских собраниях книги Леонида Ильича Брежнева «Малая земля»… 

Всё было: писание стихов во время контрольной по физике, ненавистная сборка-разборка автомата, химичка, перед которой все дрожали, с её традиционным: «Начинай с начала, а не с кончала». А этот выпускной экзамен, когда вдохновенно декламировал пушкинское «Я вас люблю, хоть я бешусь…», не отрываясь от прекрасных очей молодой литераторши!

Каюсь, после того как «выпустился», ни разу порог школы не переступал. Слышал только, что в середине «нулевых» в ней периодически голосовала на выборах Валентина Ивановна Матвиенко. Когда же недавно оказался у этого здания сталинской постройки, защемило сердце: моей школы больше нет!!! Теперь это специальная школа для детей с проблемами в развитии…

Андрей Петров, шеф-редактор

Хорошо помню своё первое знакомство с Питером. Город тогда звался, конечно, Ленинградом, но в нашей студенческой компании все говорили «Питер», а кто ошибался, бывал жестоко осмеян. Поезд приходил в шесть часов утра, обратный билет был на час ночи. Цель была – «побродить по Питеру». Официальные достопримечательности не интересовали. Так и в Москве – мы с упоением фотографировали Сухаревку, но не заглядывали в Третьяковку.

– Куда пойдём? – спросил меня мой спутник. Я сказала: по проходным дворам. Это была та таинственная часть Питера, которой не было в путеводителях.

И мы отправились в путешествие. Сначала от Невского к Пяти углам. Немного запутались, большая дворничиха показала дорогу. Выпили кофе на улице Рубинштейна.

А вечером, отстояв очередь в пышечной, мы занырнули во двор на улице Желябова. Тогда там было не парадно, стены хранили подростковые признания в любви и нелюбви, на дверях квартир ютилось до десятка разных звонков, в укромных местечках парочки спасались от ветра. А звуки? От пронзительного: «Домой, я кому сказала, за уроки ещё не садился» – до песен Высоцкого, от робких экзерсисов невидимого пианиста до приглушённого хорового пения во дворе Капеллы.

В московский ДАС (так называлась моя общага) я вернулась обогащённая питерскими реалиями. Пышки. Проходняки. Успеваем до мостов? Финбан. Колодцы. Стрелка. Сахарная трубочка. Парадное. Карточка. Встречи на выходе из метро. Дворы Капеллы…

Мне все завидовали.

Эльвира Дажунц, обозреватель отдела культуры