Есть такая профессия – мама

К началу следующего года в Петербурге не должно остаться детских домов. «НВ» выясняло, какое будущее ждёт обитателей сиротских учреждений

Планы ликвидации в России детских домов в ближайшее десятилетие и передача детей в патронатные семьи сегодня обсуждаются на всех уровнях. За громкими заявлениями типа «раздать сирот» и «закрыть детдома» затерялась подоплёка этой идеи. А началось всё с того, что на федеральном уровне разработали целевую программу «Россия без сирот». Она должна была стартовать в этом году и рассчитана на 7 лет. По мнению её автора, детского уполномоченного при президенте Павла Астахова, за это время должны ликвидировать все детские дома, за исключением специализированных учреждений, а всех сирот нужно раздать в семьи. Выбрали даже четыре региона, где эта программа будет опробована в пилотном режиме. Петербург в их число не вошёл, но северная столица решила не отставать. Глава комитета по соцполитике Александр Ржаненков недавно заявил: с нового года Петербург также начнёт отказываться от детских домов.

Впрочем, как утверждает уполномоченный по правам ребёнка в Петербурге Светлана Агапитова, окончательно детские дома с карты города в ближайшее время не исчезнут, а просто поменяют свой статус.

– Теперь сиротские учреждения станут называться, например, центрами подготовки к семейной жизни, – пояснила омбудсмен. – Названий «детдом», «дом ребёнка» или «школа-интернат» не будет. Уже есть аналогичные примеры. В Перми четыре детдома превратились в центры семейного воспитания. Но, по сути, меняется лишь название, внутри же они как были сиротскими учреждениями, так и останутся.

Помимо смены вывесок детдома ждёт ещё одно изменение – к новому году те заведения, что ранее были в ведении комитета по образованию (их в Петербурге 28), перейдут под крыло комитета по соцполитике. Принятый на этой неделе петербургскими парламентариями городской Закон об образовании не предусматривает детдома в системе образования.

– Вряд ли получится передать детдома новому ведомству к новому году, – делится сомнениями Светлана Агапитова. – У нас даже нет концепции передачи детдомов из сферы образования. Зато эта процедура полным ходом идёт в Москве. Видимо, придётся опираться на их опыт, но, насколько я знаю, у них не всё гладко.

Не понятна судьба и школ-интер­натов, где образовательное учреждение находится прямо на территории детдома. Москвичи нашли выход из положения: преобразовали часть детдомов в образовательные центры и закрепили за каждым из них по несколько сиротских учреждений. По идее, Петербургу предстоит сделать то же самое.

– Не думаю, что в ближайшее время произойдёт какая-то серьёзная реформа, – считает омбудсмен. – Нам предстоит большая работа, нужно делать всё предельно аккуратно, чтобы не пострадали дети. В наших детдомах работают потрясающие воспитатели, педагоги, нянечки, и отрыв от них обернётся трагедией для ребёнка.

Впрочем, чиновники не собираются ограничиваться только сменой статуса детдомов. В их планы входит и устройство детей в семьи – патронатные. Закон о патронате подготовлен и ждёт рассмотрения в Законодательном собрании. Видимо, депутаты займутся им после летних каникул.

– Патронат как форма семейного устройства официально существовал в России до 2008 года, потом его убрали из федерального законодательства, – рассказала Светлана Агапитова. – Мы настаиваем, чтобы при реформе детдомов патронат стал одной из основных форм семейного устройства.

Что такое патронатные семьи? Группы из сирот разных возрастов (в них может быть не более восьми детей) обретают семьи, но числятся за сиротским учреждением и получают довольствие от государства. У них есть «мама» и «папа». Как правило, «мама» получает зарплату воспитателя. При этом «отцы семейства» ещё где-нибудь работают, а «мамы» находятся дома с детьми. Быт тоже организован по семейному принципу. «Мамы» ведут хозяйство, дети учатся и помогают по дому: приготовление еды, уборка, покупка продуктов и так далее.

Кстати, при поступлении кандидат в воспитанники подписывает договор, в котором он обязуется учиться, посещать кружки и секции, вместе со всеми выполнять работу по дому.

Конечно, самый сложный вопрос для патронатной семьи – это место проживания.

– Пока наши детдома под это не приспособлены, – признаёт омбудсмен. – Существует несколько приютов, сформированных по семейному принципу – на каждую группу выделяется отдельное крыло с кухней и гостиной. Это, по сути, первый шаг к патронату, но не во всех детдомах есть такие условия.

Правда, в Пушкинском районе и Парголово через год планируется построить два жилищных комплекса семейного типа «Ольгинские детские семейные приюты трудолюбия». Каждый из них будет представлять собой мини-городок для приёмных (патронатных) семей с детьми, где помимо жилых коттеджей появится школа, церковь и даже собственный медицинский блок (по образцу детской деревни SOS). Инвестор вызвался реализовать данный проект на собственные средства, а затем передать комплексы во владение городу. Вскоре проект будет представлен губернатору, и не исключено, что строительство начнётся уже в этом году.

В том, что патронат будет востребован, специалисты не сомневаются. Ведь многие семьи не могут взять ребёнка именно из-за жилищных проблем. Да и материальная ответственность за детей в таких семьях намного меньше. По мнению Светланы Агапитовой, при сокращении численности сотрудников в детских домах патронатными родителями могли бы стать педагоги, к которым успел привязаться ребёнок.

между тем…

Есть мнение, что распределение детей в приёмные семьи, поощрение усыновителей будет выгоднее государству, чем содержание детских домов и интернатов.

По официальным данным, на одного ребёнка в детдомах выделяется от 50 до 80 тысяч рублей в месяц. Сумма, мягко говоря, не маленькая. Если верить чиновникам, она взята не с потолка, а старательно выведена комитетом финансов. Сюда входят все затраты – от содержания здания детдома до зарплаты сотрудникам, а также на питание и лечение ребёнка. Именно поэтому многие сиротские учреждения с большой неохотой выпускают из своих стен детей, ведь с уходом воспитанника исчезает и финансирование. Порой доходит до крайностей – детей, оставшихся без родителей, не отдают родной бабушке или родственникам, а предпочитают отправить в сиротское учреждение.

Но почему тогда при усыновлении родителям платят пособие в 13 тысяч рублей? И какова будет зарплата патронатных «мам» и «пап»?

– Если патронатной семье за ребёнка будут платить столько же, сколько приёмным родителям, это будет несправедливо, – считает Светлана Агапитова. – За одного ребёнка вознаграждение приёмным родителям составляет 7500 рублей, за остальных детей – ещё по 3000. Если предположить, что в патронатной семье 8 детей, то «зарплата» «мамы» составит примерно 34 тысячи рублей. Но если мы говорим о профессионализации в патронате, то суммы должны быть совершенно другие.

Получается, что деньги у государства на ребёнка есть, пока он находится в сиротском учреждении, но, как только он попадает в семью, финансирование прекращается. Так, комитет финансов Петербурга завернул поправки в Социальный кодекс, предлагающие усыновителю единовременно выплачивать 100 тысяч рублей. Городские власти сказали: денег нет.

– Как может не быть денег, если ты платишь единовременно 100 тысяч, а потом ты не несёшь ответственности за ребёнка? – недоумевает омбудсмен. – Если мы тратим по 50–80 тысяч в месяц в домах ребёнка, неужели мы не можем найти 100 тысяч для единовременной выплаты усыновителям?

На все эти вопросы городским властям только предстоит найти ответы, но очевидно одно – абсолютно избавиться от детских домов невозможно. Есть подростки с серьёзными поведенческими проблемами, есть дети с глубокими нарушениями, которые нуждаются в специализированном уходе. Проблемы усыновления и детских домов это ещё, говорят психологи, и очень серьёзный медицинский вопрос. Ребёнок, помещённый в детдом с рождения, страдает физически так же, как и от любой другой болезни, его состояние – это медицинский диагноз. При этом лекарства, кроме перевода в семейную форму жизнеустройства, нет. Чтобы изменить ситуацию с сиротами, чиновникам нужно прежде всего понять этот научный факт.

Софья Прокошева

а как у них?

Сегодня в ФРГ различают два вида сирот: в традиционном понимании термина и «социальных сирот» – детей, чьи родители лишены родительских прав или временно не в состоянии о них заботиться. И те и другие сироты имеют равные права, краеугольным камнем которых является постулат известного педагога Рудольфа Штайнера: «Любого ребёнка надо принять с ответственностью, воспитать в любви и отпустить на свободу».

В Германии – в отличие, скажем, от Люксембурга – не существует детских домов. Судьбу и местопребывание каждого из примерно 70 тысяч сирот определяют сотрудники федерального Ведомства по делам детей и молодёжи, исходя из интересов каждого маленького человека, а также местных традиций и финансовых возможностей. Помимо того что в ФРГ существует очередь из людей, готовых усыновить сироту, и предельно жёсткий отбор таких претендентов, осуществляемый упомянутым ведомством, есть ещё и очередь патронажных семей. Одни такие семьи заботятся о сиротах вплоть до их совершеннолетия, другие (если речь идёт о «социальных сиротах», родители которых периодически не справляются со своими обязанностями из-за финансовых, психологических, медицинских проблем) осуществляют за ребёнком временный уход.

До того как детдома канули в Германии в Лету, тут разработали десятки альтернативных вариантов размещения сирот – на тот случай, если бы на каждого ребёнка вдруг не нашлось семьи, готовой на временной или постоянной основе принять его. Фактически все эти варианты, назовём их приютами (дома матери и ребёнка, группы краткосрочного пребывания, обособленные жилищные группы, молодёжные общежития – дома или квартиры на 5–10 сирот, уход за которыми осуществляет социальный работник), находятся в ведении Ведомства по делам детей и молодёжи. А финансируются государственными фондами, гуманитарными организациями и частными меценатами.

Патронажные «папы» и «мамы» практически не получают зарплаты за то, что осуществляют уход за чужими детьми. Согласно данным соцопросов, для 98 процентов таких семей важнейшим является «увидеть свет в глазах ребёнка».

Когда ребёнок оказывается в одном из специальных заведений, почти всегда за его благополучие отвечает государство при поддержке спонсоров. Например, если ребёнок полный сирота, то расходы на его содержание и воспитание в приюте той или иной формы обходятся государству и меценатам примерно в 10 тысяч евро в месяц. Если ребёнок – частичный сирота (допустим, у малыша скончалась мать, а отец не может осуществлять за ним уход), отец участвует в таких расходах, отдавая на малыша четверть суммы, превышающей его чистый ежемесячный доход в 750 евро (если этот доход меньше – отец не платит ни цента). Если у ребёнка есть дедушка и бабушка, чьи доходы ежемесячно составляют более 750 евро, то они участвуют в содержании сироты пятнадцатью процентами от суммы, превышающей указанную. То есть даже в случае «социального сиротства» и при наличии у такого сироты очень богатого родственника львиную долю расходов по воспитанию ребёнка берёт на себя общество.

Одна из наиболее популярных в ФРГ форм приюта сирот – так называемые «детские деревни» – обязана своим возникновением… безвестному русскому мальчишке, который выходил после ранения родоначальника «детских деревень» – Германа Гмайнера, воевавшего на Восточном фронте. Вернувшись в родную Австрию, бывший солдат познакомился с местным ребёнком-сиротой и в память о русском спасителе на свои средства создал первую «детскую деревню» для сирот. Затем почин Гмайнера поддержало государство и меценаты, а опыт создания «детских деревень» был востребован Германией.

Сегодня в ФРГ десятки «детских деревень»: уютных коттеджей на природе, где сироты растут под чутким вниманием социальных педагогов, зачастую пап и мам, воспитывающих родных детишек здесь же. В таких «деревнях» есть детские сады круглосуточного типа, библиотеки, учебные классы, кинопавильоны, интернет-залы, подсобные хозяйства, мастерские. Но самое, пожалуй, главное, что у воспитанников «детских деревень» есть, скажем так, «профессиональные мамы». В Германии успешно функционирует государственная «Программа подготовки матерей»: её выпускницы – девушки, решившие посвятить себя сиротам, – живут в «деревнях», осуществляя за детьми круглосуточный уход и получая за это зарплату.

Любопытный факт: вице-канцлер ФРГ Филипп Рёслер – сам бывший сирота и живой пример того, каких высот можно, при желании и целеустремлённости, достичь в немецком обществе вне зависимости от семейных обстоятельств.

Антон Шандоров, корреспондент «НВ» в Германии