Бой за дом Болконского

Обязательно ли гражданам при всяком недовольстве действиями властей лезть на баррикады? 

В Москве, где классики всех видов искусства «поселили» множество своих персонажей, где во все века жили (да и теперь живут) реальные знаменитые люди, где шедевры архитектуры стоят чуть ли не один на другом, – в старой Москве не прекращается борьба за сохранение всяческих памятников в самом широком смысле этого понятия. Прогрессивная общественность воюет с властями и застройщиками. Сейчас идёт бой за дом Болконского. Градозащитники только что проиграли очередное сражение: рабочие срезали купол здания, его самую выдающуюся – в буквальном и в переносном смысле – деталь.

Не стану обсуждать формальную сторону этого конфликта, влезать в его юридические и коммерческие тонкости. Тем более – в политическую подоплёку, которую ему иногда пытаются придать. Если коротко, московская мэрия и собственники здания считают его никаким не памятником, для них он «объект недвижимости». Правозащитники называют дом «мемориальным и литературным адресом Льва Толстого».

Это здание и правда красивое, но не великий шедевр архитектуры, оно было построено в конце XVIII века и перестроено после войны 1812 года. Около пяти лет дом принадлежал князю Николаю Волконскому, деду Льва Николаевича Толстого, прототипу «старого князя Болконского» из романа «Война и мир». Нынешние владельцы (не потомки князя, а некий «Центр развития межличностных коммуникаций») начали большую реконструкцию здания. Сейчас оно затянуто зелёной сеткой.

В результате реконструкции дом перестанет быть похожим на себя, считают активисты «Архнадзора» – общественной организации, которая борется за сохранение московских памятников архитектуры. Вид от Кремля на Новый Арбат станет ещё более мрачным, почти без ярких пятен и декоративных элементов зданий.

Кульминационным моментом противостояния застройщиков и защитников старины стало восхождение координатора «Архнадзора» Рустама Рахматуллина и двух его сподвижников на купол дома Волконского, когда его ещё не снесли. Так они хотели предотвратить ликвидацию памятника. До этого были протестные пикеты, собиравшие по несколько десятков человек. А также петиции именитых граждан с требованием не трогать исторического здания.

Подписантов протестов оказалось в несколько раз больше, чем активных защитников, грудью стоящих на пути строительной техники. Ещё больше совсем пассивных участников событий, которые, не отрываясь от дивана, бурчат: «Вот если бы все эти писатели, художники, общественные деятели вместо того, чтобы письма писать, влезли бы на купол, никто не отважился бы его ломать!»

Интересно: правда ли, что чем радикальнее форма протеста, тем вероятнее его положительный для протестующих результат? Или всё-таки важнее справедливость и аргументированность требований? Надо ли в доказательство своей правоты с риском для здоровья и жизни лезть на крышу, нюхать горчичный газ или подставлять спину под полицейские дубинки? Эти вопросы к тому, что в мире есть немало оппозиционеров разного толка, для которых главный итог борьбы – засветиться перед телекамерами в наручниках (к активистам «Архнадзора» это не относится).

Призыв к творческой, научной и прочей интеллигенции принять участие в массовых рискованных действиях в защиту памятника архитектуры, даже очень ценного, звучит странно. С трудом представляю себе, например, писателя Дмитрия Быкова на куполе дома Болконского. Если бы он туда взгромоздился вместе с сотнями единомышленников, то крыша у дома точно поехала бы. Не стоило им туда карабкаться.

В некотором смысле я примыкаю к самой малочисленной стороне этого и подобных конфликтов, то есть к тем, кто считает, что нельзя засыпать город нафталином, зачехлить его красоты парусиной и любоваться ими по большим праздникам. Город должен жить и развиваться. Он должен быть не только красивым и насыщенным историческими достопримечательностями, но и удобным, и – не побоюсь этого слова – выгодным.

Это относится и к другим конфликтам, проходящим по линии власть – прогрессивная общественность, ведь не всякое начинание власти заведомо вредно.

С другой стороны, если дать властям и застройщикам волю, не держать их под постоянным пристальным взглядом ока общественного контроля, то от старой Москвы (да и от страны в целом) может ничего не остаться – будет сплошная выгода, но далеко не всем. И кроме как на Кремль в столице нашей Родины посмотреть будет не на что. И это в то время, когда именно в Кремле, то есть в верховной власти, озаботились развитием так называемого въездного туризма – пусть к нам приезжают! Мы им покажем!

Показать нам пока есть что. Не хуже, чем, например, в Праге, где вас приведут как минимум к трём домам, где «жил» доктор Фауст из одноимённой трагедии Гёте. Или в датском городке Хельсингёр (он же Эльсинор), в замке которого происходят события шекспировского «Гамлета». Но куда им со своим собором Парижской Богоматери против нас с нашим «домом Муму» на Остоженке! Есть такой милый особнячок. Не верите? Приезжайте, покажу. Пока не снесли. Место-то золотое.