Чудо Татьяны Макфадден

Корреспондент «НВ» побывала в легендарном петербургском доме ребёнка № 13 и узнала подробности из жизни бывшей его воспитанницы, ныне трёхкратной паралимпийской чемпионки Игр в Лондоне

Этот дом ребёнка отличается от остальных девяти петербургских «собратьев» многим, начиная от места расположения – сердце города (набережная канала Грибоедова) вместо окраин, заканчивая воспитанниками, которые выходят (а чаще выезжают на колясках) из его стен. На многих детей, проживших здесь свои первые годы жизни, врачи когда-то поставили крест, но благодаря необычной системе воспитания, заботе специалистов и умелому подбору родителей многие из них стали полноценными людьми. Воспитанники дома ребёнка № 13, страдающие неизлечимыми болезнями, сегодня живут в семьях, учатся, работают, путешествуют, а некоторые из них даже получают паралимпийские медали. «Звездой», «легендой», «чудом» этого учреждения по праву стала Татьяна Макфадден, удочерённая американской чиновницей. Девочка, которая до семи лет передвигалась ползком, благодаря усилиям главврача дома ребёнка перенесла операцию, получила возможность ходить, попала в семью и начала заниматься спортом, достигнув в нём небывалых вершин. «НВ» решило узнать секрет уникальности дома ребёнка, который сегодня у всех на слуху. 

Непонятно: зачем жизнь сыграла нелепую шутку, обозначив это сиротское учреждение номером «13»? Но, может, именно роковая цифра повлияла на судьбу дома ребёнка, подарив ему всё лучшее, чтобы выхаживать и воспитывать самых тяжёлых и неизлечимо больных крох с такими страшными диагнозами, как ДЦП, синдром Дауна, расщепление позвонков, буллёзный эпидермолиз… Этот список заставляет сжиматься сердце взрослого и думать: «Слава Богу, мой ребёнок родился здоровым». Именно из-за таких диагнозов каждый третий малыш через несколько дней или недель после появления на свет по воле самих родителей попадает в петербургские дома ребёнка. Осуждать этих мам и пап, которые, боясь не справиться с пожизненным недугом, отказываются от чада, не вправе никто. 

Удивительно другое – примерно треть воспитанников дома ребёнка № 13 снова возвращаются к биологическим родителям. Почему так происходит? Дело в том, что гениальный (не побоюсь этого слова) главный врач Наталья Никифорова, казалось бы, сделала невозможное – она создала в казённом учреждении условия, приближенные к домашним. Воспитываясь в них, дети (насколько это, конечно, возможно) выздоравливают – не только психически, но и физически.

Направляясь в дом ребёнка № 13 на встречу с Натальей Васильевной, я рисовала в голове всевозможные картины того, как воспитательницы, нянечки, медсёстры и остальной персонал могут окружить маминой заботой и создать домашний уют. Но ни одна из них не соответствовала тому, что я услышала от Натальи Никифоровой и увидела собственными глазами. 

Первое, что поразило на территории сиротского учреждения, – звуки аккордеона, которые доносились с детской площадки. Так креативно сотрудники проводят утреннюю прогулку сирот. Дети разных возрастов и диагнозов гуляют на одной площадке. Почти за каждым из них следит внимательная пара глаз – воспитатель или нянечка. Здесь же потенциальные приёмные родители общаются с детьми – присматриваются к ним. Чтобы не привлекать внимания малышей (все новые лица они определяют молниеносно, интуитивно выискивая «свою маму»), мы с фотокорреспондентом следуем в здание дома ребёнка – в кабинет главврача Натальи Никифоровой. 

В глаза бросается стена напротив рабочего стола Натальи Васильевны. Она буквально усеяна фотографиями бывших воспитанников, обретших за последние 25 лет семьи. Больше всех здесь снимков черноволосой девочки, девушки, спортсменки. Её метаморфозы с возрастом поражают. На одной фотографии шестилетняя худенькая девчушка в инвалидном кресле, а рядом – 22-летняя красивая спортсменка, стремящаяся к финишу, тоже в коляске, но уже другая – уверенная, самодостаточная, состоявшаяся. Наверное, именно это и называют «чудом», «чудом Татьяны Макфадден». 

– Это наша Татьяна в 2011 году приезжала в Петербург и подарила мне одну из своих золотых медалей, которую завоевала в Нью-Йоркском марафоне, – указывает Наталья Никифорова на снимок, где Татьяна сидит в коляске в окружении женщин. – Она жила в нашем доме ребёнка с рождения, не могла ходить. В семь лет её удочерили, а спустя годы Татьяна Макфадден стала пятикратной чемпионкой мира и двукратной чемпионкой Паралимпийских игр…

– А эта женщина рядом с ней – её приёмная мама? – интересуюсь я.

– Нет, это её биологическая мама, которая при рождении от неё отказалась, – невозмутимо отвечает Наталья Васильевна. – Когда Татьяна приезжала в Петербург, она у неё жила. Да, да, они общаются, не удивляйтесь. Через пару лет после удочерения Татьяны Деборой Макфадден, в 1997 году, я их познакомила, американская мама с русской долго привыкали друг к другу, но со временем всё наладилось…

– Но как Дебора Макфадден вообще познакомилась с Таней? – моего вопроса было достаточно, чтобы услышать потрясающую историю.

Татьяна родилась в Ленинграде в 1989 году. Малышке врачи поставили страшный диагноз, который определил всю её последующую судьбу, – грыжа позвоночника и, как следствие, паралич нижних конечностей. Как выяснилось позже, причиной болезни мог стать отец Тани, который работал инженером в районе Чернобыля и получил облучение в результате аварии на атомной электростанции. Несмотря на ясный ум девочки, мать отказалась от неё сразу после рождения. Малышка попала в дом ребёнка № 13, директором которого тогда была вышеупомянутая Наталья Никифорова. Давая интервью западным СМИ, свои первые годы в доме ребёнка Татьяна вспоминает неохотно. Из всех её слов сквозит: опыт в доме ребёнка – это опыт со знаком «минус». Девушка спустя годы вспоминает крошечные комнатушки и запах капусты в учреждении, по её словам, здесь не было даже цветных карандашей для рисования. Спортсменка признаётся, что, сидя в железной кровати, она переносила страшные страдания. 

– Я отношусь к этим воспоминаниям нормально, – грустно улыбается Наталья Никифорова. – Поверьте, в доме ребёнка были карандаши, в начале 1990-х годов у нас было достаточно игрушек и одежды. Но в то время Татьяне была нанесена непоправимая психологическая травма. Представьте себе: маленький беспомощный человечек сидел в кроватке и был ограничен в возможностях. Вероятно, один раз по каким-то причинам ей действительно не дали порисовать, но одного этого эпизода достаточно, чтобы боль отложилась навсегда. Вот ещё один пример. В то время детям отдавали много гуманитарной помощи – вещей, обуви. Среди них как-то оказались красивые розовые туфли с бантиками, которые обули другой девочке. А у Тани были маленькие деформированные ножки, одетые в вязаные носочки. Но она так захотела эти розовые туфли, что настойчиво попросила их, а ей кто-то грубо ответил: мол, зачем тебе? И это так глубоко отложилось в сознании ребёнка, что потом, спустя годы, розовая обувь стала неотъемлемой частью её гардероба. Даже ортопедическая установка у Татьяны была с розовыми элементами… Но, к сожалению, мы так мало знаем о психическом здоровье детей раннего возраста, что зачастую не уважаем чувства ребёнка. А ведь научно доказано: события, которые происходят в первые годы жизни человека, отражаются на всей его последующей жизни.

В то же время Татьяна с нежностью вспоминает людей, которые за ней ухаживали в 13-м доме ребёнка. Ведь именно главврач Наталья Васильевна в четыре года спасла девочку от перевода в скандально известный детский дом-интернат № 4 в Павловске. 

– Как известно, в доме ребёнка дети находятся до 4–5 лет, – рассказывает Наталья Никифорова, – и диагнозов «недержание тазовых органов» и «паралич нижних конечностей» городской комиссии тогда оказалось достаточно, чтобы девочке с ясным умом по старой квалификации поставить диагноз «дебильность». Поэтому Татьяну в четыре года хотели забрать в Павловский интернат, но я её не отдала, несмотря на два постановления прокуратуры. Татьяне повезло, что в Петербурге достаточно умных людей, которые, когда надо, слышат голос разума. Попади девочка в интернат, она бы просто пропала, а не встретилась бы с будущей мамой. 

Примерно в это же время в доме ребёнка появилась Дебора Макфадден – советник по правам детей-инвалидов при правительстве США, которая занималась вопросами усыновления по всему миру. Наталья Никифорова привлекла американскую чиновницу к поискам новой семьи для Татьяны. 

– Татьяна сразу назвала Деби мамой, – вспоминает главврач, – она каким-то шестым чувством осознала, что та будет её мамой. Но сама Дебора никого удочерять не собиралась. Примерно через год после их встречи я увидела Деби по долгу службы и рассказала ей, что Таня вспоминает её как маму и нужно что-то делать...

Тогда Деби забрала Татьяну на лечение в американский реабилитационный центр. Было решено сделать девочке операцию, чтобы поставить её в ортопедическую установку. Накануне хирургического вмешательства Дебора и решилась на удочерение. 

В 1995 году Татьяна переезжает жить в Америку (кстати, в её приёмной семье воспитываются ещё две неродные дочери из Албании – Ханна и Рути). Отсюда и начинается спортивная карьера Татьяны. Приёмная мама знакомит девочку с различными видами спорта для укрепления организма: плаванием, гимнастикой, баскетболом на колясках и горными лыжами. Девушка впоследствии признаётся: в шесть лет она была жутко костлявая, больная и анемичная.

– Деби с Таней занимались многими видами спорта, – продолжает Наталья, – она может ходить в ортопедической установке на коньках, но она выбрала коляску, потому что это мобильно и позволяет ей свободно передвигаться, дарит самостоятельность. Кстати, Деби неоднократно говорила, что первыми словами Тани после переезда в шестилетнем возрасте в Америку были: «Я сама».

Профессионально тренироваться на дорожке Таня начала с 8-го класса старшей школы. Тогда она не могла «пробежать» на коляске даже 200 метров – было больно до слёз. Сейчас девушка представляет США на дистанциях в 1500 метров. Сегодня 24-летняя Татьяна получает высшее образование – спортивная стипендия позволила ей стать студенткой университета Иллинойса. Друзья по команде прозвали её Зверь – за физическую и интеллектуальную стойкость. Кстати, в США Макфадден считают первопроходцем спорта для инвалидов за то, что она добилась принятия в Мэриленде важного закона о равных возможностях для инвалидов в занятиях спортом в школе.

– Всем своим достижениям Татьяна обязана своему упорству, – считает Наталья, – и в университете она сейчас блестяще учится не потому, что слишком умная, просто она этого действительно хочет. Хочет много достичь и многое успеть – и коляска ей не помеха. Когда два года назад Татьяна приезжала к нам, она проехала по всем группам, играла с детьми, возила их на коляске. Я смотрела на Таню и радовалась – она такая свободная, такая самодостаточная. Это проявляется и в жизни. Деби рассказала мне, что как-то они приехали в гипермаркет, где все парковочные места оказались заняты. Когда они решили припарковаться на местах для людей с ограниченными возможностями, Таня рассмеялась и сказала: «Мам, мы с тобой разве с ограниченными возможностями?» Она – инвалид, но при этом чувствует, что её возможности безграничны. И это дорогого стоит.

Завоевав в 2010 году золотую медаль на Нью-Йоркском марафоне, Татьяна год спустя отвезла её в дом ребёнка № 13, где она росла до 6 лет, и подарила главному врачу Наталье Никифоровой

Вообще, возвращение знаменитой воспитанницы в стены сиротского учреждения и её медаль, подаренную главврачу, можно расценить как признание. Во время своего визита Татьяна Макфадден отметила: в доме ребёнка многое изменилось. Девушка уловила перемены в поведении детей, атмосфере, но не смогла их сформулировать. В этом сиротском учреждении действительно изменились условия – они приблизились к домашним. 

Об этом мало говорят, но работа дома ребёнка № 13 сегодня устроена по новой модели, которую около 20 лет назад разработали специалисты СПбГУ. Их идея заключается в маленьких группах и стабильном окружении детей. 

– Группы в нашем доме ребёнка уменьшились с 15 до 6 детей, – рассказывает, показывая нам дом ребёнка, Наталья, – на каждой группе работают два постоянных воспитателя по скользящему графику, специалисты тоже постоянные, так ребятишки общаются с одними и теми же взрослыми. В обычном доме ребёнка за два года воспитанник видит перед собой от 80 до 100 взрослых людей, которые с ним контактируют. В таких условиях нелепо говорить о доверительных отношениях взрослый – ребёнок. Мы же знаем, что ребёнок и мама – это единая система. А когда перед малышом постоянно мелькают лица взрослых, разве он может развиваться естественно? 

Немаловажно, что дети тут не переводятся из одной группы в другую, а в одной группе могут находиться дети разного уровня развития и возраста. Результат такой работы – налицо. Корреспонденты «НВ» пообщались с воспитанниками дома ребёнка № 13 и убедились: дети не зажаты, как воспитанники других сиротских учреждений, они естественны, как домашние малыши. Воспитатели к ним ласковы, им не чужды такие обращения, как «доча», «мой родной». 

К сожалению, тяжёлые диагнозы воспитанников никуда не денутся, но то, что можно выправить у ребёнка, действительно выправляется. Изменить подход к работе, увы, попробовал лишь один дом ребёнка Петербурга. По стопам 13-го отчасти пошёл дом ребёнка № 3. Остальные сиротские учреждения ломать работу боятся. Как рассказал компетентный анонимный источник, скорее главврачи не хотят брать на себя ответственность за изменения в структуре групп. Но кто знает – последуй примеру 13-го дома ребёнка остальные девять сиротских учреждений Петербурга, измени они подход к своим воспитанникам, и, может, тогда «чудо Татьяны Макфадден» перестало бы быть «чудом». 

В Петербурге работает 10 психоневрологических домов ребёнка, в которых находятся около 900 детей в возрасте от 7 дней до 4 лет. Из них:

• 32 процента – дети, находящиеся по заявлению родителей, в связи с трудной жизненной ситуацией;

• 27 процентов – от родителей, лишённых родительских прав;

• 22 процента – от родителей, которые отказались от ребёнка;

• 11 процентов – подкидыши;

• 7 процентов – дети, не имеющие правового статуса;

• 1 процент – дети-сироты. 

тем временем…

Как выяснил корреспондент «НВ», судьба маленькой Светы, которая нуждалась в срочной пересадке печени, решена. Напомним, в феврале 2013 года девочка могла бы обрести приёмную семью, которая спасла бы ребёнка от смерти. Долгое время специалисты дома ребёнка № 13 не знали, что станет со Светой, так как американским усыновителям в связи с «законом Димы Яковлева» запретили увезти малышку за океан. И вот Светлану благодаря усилиям главврача все же удачно прооперировали, а недавно её удочерила пара из Москвы.

Ещё один воспитанник дома ребёнка № 13, которого хотели взять американцы, – Тимофей с синдромом Дауна. Сейчас, после отказа американцам, Тимофея думают забрать биологические родители, которые его частенько навещают. Кстати, у Тимофея есть младший брат 2,5 года, совершенно здоровый. Родных родителей, впрочем, как и многих, пугает диагноз. Кстати, именно из-за него многие родители, испугавшись непосильной ноши на всю жизнь, отдают детей в дом ребёнка.