В монастырь идут не за сном

Корреспондент «НВ» побывала в Коневской обители, которой исполнилось 620 лет, и узнала, как живут её обитатели

Летом на Коневце благодать. В тихую и маловетреную погоду далеко разносятся звуки церковного колокола, всюду слышен детский смех и тихие разговоры паломников. Зимой по-другому. Ладога, известная своим бешеным нравом, может долго никого не подпускать к острову, даром что он всего в семи километрах от берега. Может не замерзать до февраля. И тогда полтора десятка человек на несколько недель оказываются полностью отрезанными от мира. Лучшее время, говорят монахи, для неспешного, сосредоточенного разговора с Господом…

Время – странная категория. Иногда то, что было несколько десятилетий назад, куда-то исчезает и выветривается из памяти целого поколения. А более древняя история живёт, и ничего с ней не делается. Вот, например, святой преподобный Арсений. О нём сохранилось не так много сведений, но дело его жизни – Коневский Рождество-Богородичный монастырь – существует и поныне. Мирское имя и дата рождения Арсения канули в Лету, известно лишь, что он родился в Великом Новгороде, был ремесленником – «ковач меди», а в 20 лет принял постриг в одном из монастырей. Через одиннадцать лет отправился на гору Афон. Когда родная земля позвала Арсения, игумен благословил его, сказав: «Господь воздвигнет через него обитель в стране северной, которая спасётся его молитвами от многих прелестей бесовских». И вручил ему икону Пресвятой Богородицы Акафистную, ставшую известной в России как икона Божией Матери Коневская. 

В поисках уединения Арсений отправился искать пустынный остров. Пристал на Коневец. Посчитал его недостаточно отдалённым от мира и отправился было дальше по Ладоге. Но не смог – лодку трижды волной прибивало к берегу, и он усмотрел в этом волю Божью. 

Издавна на острове местные племена летом выпасали коней. Осенью потучневшее стадо забирали на землю, а одного коня приносили в жертву. Для этой цели служил огромный валун, пять с половиной метров в диаметре, Конь-камень. И как только Арсений стал молиться у капища, рой нечисти, оборотившись в воронью стаю, улетел прочь с острова и осел в бухте напротив, после чего к ней прилепилось название Чёртова. А в советское время она вдруг стала Владимирской. В честь кого бы?..

Можно верить преданию или нет, а только ядовитых змей на острове нет и до сих пор, хотя есть гора Змеиная. А ведь это обычный для гадюк обыкновенных ареал обитания. Во всяком случае, на других островах Ладожского озера они во множестве. 

За свою долгую историю монастырь много раз бывал разрушен стихией и врагами. В последний раз обитель опустела во время Отечественной войны. В 1950-е годы остров окончательно сделался секретным объектом. Его даже на картах не было: на военно-морской базе испытывали новые образцы вооружения. Собор Рождества Богородицы служил складом, монашеская трапезная – клубом, в кельях поселились офицерские семьи. На монастырском кладбище военные играли в футбол. В одном из храмов взорвалась торпеда, обрушив купол…

И только в начале 1990-х годов, когда в нашей стране опять всё коренным образом изменилось, появилась возможность возродить монастырь. 

– Нас послал митрополит Ленинградский и Ладожский Иоанн (Снычёв) – меня и владыку Симона (Гетя), дав задание посмотреть всё своими глазами, – рассказывает владыка Назарий, наместник Александро-Невской лавры, епископ Кронштадтский. – Это было поздней осенью. На Коневец последние корабли ходили. Снег с дождём, шторм, лёд на снастях висит. Куда мы идём, думаю… К причалу долго не могли пристать из-за волны, по льду перебирались. Но когда я увидел обитель, даже в том виде, в каком она тогда была, то понял: восстанавливать надо. 

Через пару недель после этого владыке Назарию, который был тогда настоятелем подворья Валаамского монастыря, дали назначение на Коневец. 

– У нас, как в армии, приказы не обсуждают, – шутит владыка. – Под козырёк, и вперёд…

Весной 1991 года на остров заехали восемь человек, из братии он один, с окладом в 500 рублей. На эти деньги и начинали хозяйство.

Поначалу соседствовали с военными – те делились электричеством. В первое же лето распахали огород (владыка по образованию агроном), начали реставрацию храма. 

Рассказывая об этом журналистам, владыка улыбается: об острове у него остались самые светлые воспоминания. В разговор вмешивается одна из женщин, из финского общества «Коневец»: 

– Владыко, ну расскажи им, какие истории тут случались, ведь им же особенное что-то надо… 

– Не знаю я ничего, уходи, – отвечает серьёзно священнослужитель, но вид у него совсем не грозный. 

– Я уйду, только ты расскажи… Как Гошка на фонарь морду сувал, как конь в трапезную пришёл, – просит она. – Как бык Тимур… 

И епископ Кронштадтский не выдерживает, смеётся. И вскоре смеются уже все. 

– У военных тут были коровы такие… особенные, – начинает он. – Военно-морские коровы. Они на наш огород приходили, носом копали землю и ели картошку. Вы когда-нибудь такое видели? Кто им рассказал, что там картошка?! Лук ели… А на огород к нам сигали через колючую проволоку, вымя обдирали до крови, ничто их не останавливало. А один раз пропала корова. Искали три дня, облаву устраивали – куда ей деться с острова? А у нас идёт забор воды из озера, и в Белой гостинице бак наверху. После того как вода заканчивалась, бак мыли и новую закачивали. Послали одного морячка с этим заданием. Он пошёл, а там темно. Он раз – и нащупал что-то мягкое. И рога разглядел. Как же он летел оттуда! Но делать нечего, воды же нет в монастыре. Взяли фонарь, пошли. И нашли пропажу. Как она на третий этаж попала?! Там лестница железная, узкая, человек не пройдёт! Вот была работа достать её оттуда – на руках ссаживали…

Бывший настоятель рассказывает, как здоровенный конь Гошка повадился у паломников хлеб отнимать: сообразит, что люди пошли к пекарне, спрячется за углом и наскакивает, а потом с удовольствием уплетает свежий хлеб, оброненный на землю. Или как монахи подобрали и вылечили раненого пса. Он усвоил урок: все его жалеют, кормят. Услышит гудок с пирса – лапу поднимает и хромает. Паломники уезжают – опять бегает на всех четырёх…

На острове странный климат. Здесь нет весны, зима почти сразу переходит в лето. Зато осень длинная. На той стороне уже снег лежит, а на Коневце всё ещё трава зелёная. Ковёр из черники и брусники, чёрное и красное; не торопясь, можно за пару часов небольшое ведёрко набрать. Паломнический сезон заканчивается 14 октября, в праздник Покрова Пресвятой Богородицы. Но монастырский катер (подаренный монастырю в бытность владыки Назария тогдашним министром обороны Павлом Грачёвым) продолжает совершать хозяйственные рейсы. В последний рейс, перед тем как Ладога встанет, его провожают все, кто остаётся на острове. Обычно это бывает в феврале – время суровое, ещё довольно тёмное. Скоро – пост, ожидание весны, почти полное уединение. 

Потом – весна, Пасха, цветение – и на остров приезжают дети. Каждый год здесь отдыхают, трудятся и учатся больше сотни школьников и студентов. 

 В обители сейчас двенадцать братьев, несколько послушников и трудники (те, кто помогает монастырю) во главе с игуменом Александром (Арва). Бывший десантник, парашютист-любитель, охранник и бизнесмен, к вере он пришёл в уже зрелом возрасте. Приехал в монастырь к старшему брату, потом стал навещать его всё чаще и понял, что должен остаться. Был регентом (руководителем хора), благочинным (ответственным за дисциплину в монастыре), экономом и, наконец, настоятелем. 

Отец Александр – человек вполне себе современный. По острову передвигается на уазике: пешком всё не успеть, а надо заглянуть во все уголки, вникнуть в хозяйственные дела, найти время побеседовать с паломниками. Когда святой отец бывает по делам в городе, то предпочитает мотоцикл: не любит в пробках стоять. Иногда отец Александр летает над островом на параплане (видео есть «ВКонтакте»), не уставая удивляться красоте творения Божьего.

Постоянного электричества на Коневце нет. Работают дизель-генераторы, оттого стоимость киловатт-часа здесь высока. В мечтах у братии поставить несколько ветряков – вот было бы подспорье в хозяйстве! 

Дел много, но, как рассуждают верующие люди, молись, Господь всё управит. Жизнь монаха – труд и молитва, вернее, молитва и труд. Распорядок строгий. Подъём в 5.30, в 6 часов утра начинается служба. В 9 – завтрак и послушания: работа по строительству, на огороде, по хозяйству. В 3 часа обед и до 6.30 опять работа. В 7 служба, ужин, последняя молитва – повечерие. Немного свободного времени, когда братья могут позвонить родным, например, или связаться с ними в скайпе или в социальных сетях (интернет на острове большое подспорье тем, кто учится заочно в семинарии, например). Сон.

Мой глупый вопрос, не трудно ли вставать в такую рань, особенно зимой, ведь холодно же, удивляет одного из монахов. «В монастырь идут не за сном, матушка», – мягко говорит он. И в его словах совсем не слышится упрёка.