От G8 до G20

Спустя семь лет после петербургской встречи лидеров стран «Большой восьмёрки» на берегах Невы состоится саммит «Большой двадцатки». Что изменилось за это время в мировой политике? «НВ» отвечает на этот вопрос сквозь призму наших публикаций лета 2006 года

В начале сентября Петербург во второй раз за последние семь лет станет столицей глобальной политики – лидеры ведущих держав планеты съедутся на берега Невы для участия в саммите «Большой двадцатки». В течение двух дней они будут вершить судьбы человечества: искать лекарство для хворающей мировой экономики, улаживать спорные вопросы, думать об устройстве мира после кризиса… В 2006 году Петербург уже становился мировой политической столицей, будучи радушным «хозяином» саммита «Большой восьмёрки», который подобно ультрасовременной ракете-носителю вывел город на более высокую орбиту. С тех пор наш мир изменился до неузнаваемости – недаром элитарная «Восьмёрка» уступила пальму первенства более демократичной «Двадцатке». Но какие события и тенденции преобразили облик планеты за минувшие годы? И какая атмосфера царила в мире накануне того петербургского саммита? Открывая серию публикаций о предстоящей встрече «Большой двадцатки», мы вспоминаем материалы «НВ» семилетней давности и на их основе размышляем о переменах, произошедших в глобальной политике с 2006 года.

В последние годы у членов «Восьмёрки» с энергетикой не всё в порядке. Соединённые Штаты и Западная Европа живут за счёт импорта нефти и газа. Запасы угля в Германии и Англии, норвежские и английские газ и нефть с морского шельфа, собственные американские нефтяные запасы погоды не делают. Им поневоле приходится строить всю энергетическую политику на зыбком предположении, что традиционные поставщики – Ближний Восток и Россия – их не оставят без нефти и газа. Мировых экономических лидеров это очень нервирует, потому что ситуация становится всё хуже с каждым годом.

«НВ» от 8 июля 2006 года

В июле 2006-го, в дни, предшествовавшие саммиту «Большой восьмёрки» в Петербурге, «НВ» много цитировало западные СМИ, писавшие тогда, что «Россия поменяла ракеты на трубопроводы». Или что «Путин преподал Ангеле Меркель урок географии». Или – что «из России получился идеальный нефтяной эмират». Речь шла о новых мегапроектах Москвы: прокладке газопроводов «Северный поток» и «Южный поток» по дну Балтийского и Чёрного морей.

Прежде чем объявить Россию «энергетической сверхдержавой» на саммите, президент Владимир Путин приезжал в Германию и официально предлагал Берлину стать «главным распределителем энергоресурсов» в единой Европе. Однако осторожная Ангела Меркель публично отказалась от такой чести. По оценке экспертов, канцлер тогда прекрасно понимала, какую выгоду несёт Германии проект трубопровода из Выборга в Грайфсвальд, но боялась негативной реакции с востока Европы. В Прибалтике и Польше, которой правили братья Качиньские, вполне могли заявить: мол, Германия предала идеи евроинтеграции ради барышей. 

Однако спустя всего пару лет, когда шум утих, Германия заключила-таки соглашение с Россией о прокладке трубопровода «Северный поток» по дну Балтики. Проект шёл к реализации с огромным трудом, например, на этапе согласований по поводу маршрута прокладки трубы крайне завышенные экологические требования предъявил целый ряд стран, в частности Финляндия и Дания. Однако эти трудности (задержавшие проект как минимум на пару лет) в итоге были преодолены, и, стартовав в 2011-м, ныне «Северный поток» успешно действует.

Согласование проекта «Южный поток» сегодня также находится в финальной стадии – буквально на днях согласие на участие в нём официально подтвердила долго сомневавшаяся Хорватия. Благодаря расторопности и напористости Москвы проект сумел выдержать конкуренцию с европейским аналогом – трубопроводом «Набукко», который должен был способствовать «энергонезависимости» Европы от России. В июне Азербайджан, который виделся европейцам основным поставщиком газа для «Набукко», официально выбрал другой маршрут поставок. 

Таким образом, Россия реализовала свои планы завоевания статуса «энергетической сверхдержавы», несмотря на сдержанную реакцию членов «Большой восьмёрки» на это заявление Владимира Путина, сделанное летом 2006 года. 

Ещё в минувший четверг казалось, что вопрос о вступлении России в ВТО решён на 90 процентов. Тогда министр финансов Алексей Кудрин заявил, что с США согласован самый сложный блок вопросов – финансовый: американцы отказываются от своего требования свободного доступа на российский рынок зарубежных банков, а Россия в ответ соглашается на допуск иностранных страховых компаний. Оставалось урегулировать всего один, уже не столь громоздкий вопрос – о защите интеллектуальной собственности. И Кудрин почти напрямую сказал, что главные новости будут оглашены в пятницу, когда в Петербург приедет Джордж Буш. В пятницу эти новости и прозвучали. Но совсем не те, что ожидались, – вступление в ВТО вновь откладывается. На свет извлечён новый список разногласий: по рынку гражданских самолётов, по российским мерам фитосанитарного контроля и ещё нескольким столь же «судьбоносным» для мировой экономики вопросам.

«НВ» от 17 июля 2006 года

В 2006 году идея вступления во Всемирную торговую организацию уже стала для российских властей «идеей-фикс». Экономика шла в гору, нефтяные и газовые сверхприбыли рекой текли в бюджет, долги ельцинских времён были практически розданы, и вступление в организацию виделось лишь делом времени. Более того, казалось, что, вступи мы в ВТО – и вскоре заживём так же, как лучшие представители «золотого миллиарда». До кризиса 2008-го было ещё два года.

Тогда проводить совещания на высшем уровне, посвящённые этой проблеме, было делом модным и востребованным, а за само вступление в ВТО «отвечал» в правительстве глава Минэкономразвития Герман Греф. Он охотно рассказывал о том, как идёт процесс вступления в ВТО, и, по его словам, выходило, что всё идёт как надо, остались лишь мелкие технические детали.

А вот Максим Медведков, главный переговорщик по вступлению в ВТО от России, был в те дни далеко не так оптимистичен. И гораздо реже давал интервью. Просто он точно знал: Соединённые Штаты затеяли против России очередную игру, в которую, помимо прочего, впутали и Грузию. Поэтому несколько переговорных раундов в Женеве, про которые говорили как про «решающие», закончились провалом.

В ВТО Россия вступит лишь в 2012 году. Уже прекрасно осознавая при этом, что членство в организации  не только благо, но и огромная угроза для внутренних производителей, особенно сельхозпродукции. А эффект от вступления, о котором когда-то так мечталось, оказался к тому же ещё и малозаметным. Поэтому хотя специалистов, склонных публично порассуждать на тему «что мы выиграли и что проиграли от вступления в ВТО», по-прежнему много, но желающих слушать их рассуждения всё меньше…

Отношения, сложившиеся между Россией и Грузией, лучше всего иллюстрирует вчерашняя акция протеста Евразийского союза молодёжи у грузинского посольства. К нему подошли пятеро активистов этой организации и кинули в здание свиную голову, пробив при этом стекло входной двери. Этот спорный акт протеста не является религиозным оскорблением: Грузия – православная страна. Однако действия грузинской контрразведки подложили такую «свинью» под отношения двух народов, какой ещё не бывало за все последние пятнадцать лет раздельного существования двух наших государств.

«НВ» от 30 сентября 2006 года

В 2006 году чётко наметилась тенденция не только к отделению Грузии от СНГ, но и к конфронтации этого государства с Россией. Начав с критики СНГ как структуры и активно «выпроваживая» российские военные базы со своей территории, Тбилиси заходил всё дальше. Михаил Саакашвили едва ли не ежемесячно ездил в Вашингтон и всё чаще выступал с критикой в адрес Москвы.

Россия не оставалась в долгу: сначала с Грузией закрылось авиасообщение, потом вступил в силу запрет на импорт грузинских вин и минеральных вод, а впереди была «охота на российских грузин». При этом Россия всеми силами поддерживала Абхазию и Южную Осетию, отчаянно стремившихся к независимости и отвергавших любые интеграционные инициативы Тбилиси, сыпавшиеся как из рога изобилия. 

Тем не менее тогда, в июле 2006-го, никому и в голову не могло прийти, что всего лишь через пару лет политическое противостояние может обернуться вооружённым конфликтом в Южной Осетии. Президент Саакашвили всё ещё надеялся вернуть две мятежные республики в состав страны и договориться по основным вопросам с Москвой. Подготовка к «горячей фазе» конфликта начнётся примерно через год, в 2007-м, – тогда, как вспоминал потом премьер-министр РФ Дмитрий Медведев, «Саакашвили просто перестал с нами встречаться и разговаривать». Но в 2006-м стороны ещё регулярно встречаются, хотя в ходе каждой новой встречи им становилось всё труднее скрывать напряжение.

И где теперь Басаев и Ко?..

Первая информация о том, что боевики Шамиля Басаева планируют террористические акты в дни саммита G8 в Петербурге, появилась ещё летом прошлого года. По данным иностранных СМИ, сразу после закрытия встречи лидеров «Большой восьмёрки» в Шотландии несколько источников сообщили о разработке таких планов.

Анализ этих сведений позволил предположить, что Шамиль Басаев вступил в контакт с представителями одного из филиалов «Аль-Каиды» и ведёт переговоры о финансировании террористической атаки.

«НВ» от 20 июля 2006 года

«Шамиль Басаев готовил «подарок» к саммиту в Петербурге» – тогда, в 2006-м, такой заголовок смотрелся вполне естественно: «террорист № 1» угрожает мировым лидерам терактом. В памяти были ещё слишком свежи и теракт на Дубровке, и массовое нападение боевиков на Нальчик, и взрывы самолётов со смертницами. Не говоря уж о Беслане. Так что террористическая угроза в 2006-м воспринималась не просто всерьёз, а со страхом.

И вот в преддверии саммита в Петербурге, 11 июля 2006 года, пришла хорошая весть – страшный Басаев был подорван в Чечне, в районе Назрани. Начинённый боеприпасами КамАЗ взлетел на воздух вместе с подъехавшими к нему легковушками, в одной из которых и находился Басаев. Этот эпизод стал переломным в борьбе с чеченским террористическим подпольем. Начиная с этого момента бандподполье терпело поражение за поражением. И в России начали потихоньку забывать об угрозе со стороны чеченского терроризма. И хотя в 2010-м прогремели взрывы на московских станциях «Лубянка» и «Парк Культуры», унёсшие много человеческих жизней, они уже не выглядели как тенденция.

Сегодня, слыша слова вроде «террористы угрожают терактами на Олимпиаде-2014 в Сочи», большинство россиян воспринимают их как откровенную спекуляцию. По большому счёту, люди больше не боятся терактов.

Отношение Запада к Путину изменилось

«Запад, безусловно, обращает на Россию всё больше внимания, но при этом смотрит на неё критически. Саммит «Большой восьмёрки», членство в которой главы государств задумывали в качестве подарка России с целью её интеграции в западное сообщество, станет проверкой желания Москвы идти на интеграцию», – пишет авторитетный еженедельник «Ди Цайт».

«НВ» от 18 июля 2006 года

Кто вы, мистер Путин? Либерал-рыночник или новая редакция русского царя? Творец потребительского бума или авторитарный правитель? Судя по статье Марио Корти, опубликованной в «НВ» летом 2006-го и пестрящей цитатами из европейских газет, именно эти вопросы больше всего волновали западных комментаторов накануне саммита «Большой восьмёрки» в Петербурге. В 2006 году западные элиты до конца не сформировали своё отношение к российскому президенту. Это хорошо видно по тональности публикаций, процитированных в «НВ». С одной стороны, на Западе выдвигали традиционный набор претензий: «кровавую войну в Чечне», арест Михаила Ходорковского, «сворачивание демократических свобод», «избирательное правосудие». С другой стороны, отмечали повышение роли России на мировой арене, обуздание криминальной стихии «лихих девяностых» и некоторый рост благосостояния. «Для людей Путин – это вовремя выплаченные зарплаты и пенсии, конец анархии», – указывала французская газета Liberation.

Впрочем, критический настрой всё же доминировал, переходя в назидательный и негодующий. Оно и понятно – до начала кризиса Запад, считающий свою модель «венцом прогресса», свысока поглядывал на страны вроде России, которые дерзнули следовать далеко не всем его рекомендациям. Накануне петербургского саммита ряд американских сенаторов даже предлагали выставить Москву за порог «Большой восьмёрки».

Прошло семь лет. Критический настрой по отношению к России продолжает задавать тон в западных СМИ – от привычных стереотипов отказываться нелегко, даже если «кризисный ураган» и развеял часть былой самоуверенности. Но уже никто не выступает с громогласным призывом исключить РФ из G8, понимая, что без нашей страны невозможно разрешить ни один международный конфликт. Более того, на последнем саммите «Большой восьмёрки» Владимир Путин начисто переиграл семерых своих коллег, умело отстояв свою позицию по Сирии.

И главное – теперь в западном общественном мнении всё громче звучат совершенно новые мотивы. Европейцы постепенно начинают смотреть на Россию с надеждой и симпатией и видеть в ней позитивную альтернативу Западу. Причина – в недовольстве европейцев последними западными тенденциями. Но если в советские времена нашу страну боготворили европейские коммунисты, то сейчас она популярна в среде консерваторов, которые видят в РФ последний оплот христианства, традиционной морали и здравого смысла в полубезумном мире постмодернистского карнавала.

Ближний Восток. Перманентное напряжение

– Конфликт на Ближнем Востоке может быть урегулирован только в том случае, когда его участники прекратят взаимные провокации, – заявил министр иностранных дел России Сергей Лавров. – Однако подобные провокации, к сожалению, вероятно, ещё не один раз будут иметь место. Возникший на Ближнем Востоке кризис, искусственно созданный или возникший в ответ на провокации, инспирирован теми, кто не хотел бы всеобъемлющего и долгосрочного урегулирования, кто не хотел бы, чтобы Совет Безопасности ООН и другие международные структуры занимались таким всеобщим урегулированием.

«НВ» от 17 июля 2006 года

Петербургский саммит G8 проходил на фоне бурных событий на Ближнем Востоке: летом 2006 года казалось, что эта «пороховая бочка мира» вот-вот взорвётся. Пока мировые лидеры лучезарно улыбались и пили минералку в Стрельне, в самой неспокойной точке планеты бушевала вторая ливанская война. С точностью хроникёра «НВ» подробно писало о том, как шиитская группировка «Хезболла» устраивала обстрелы израильских городов, а Израиль отвечал на них беспощадными карательными операциями. В результате этих безобразий сотнями гибли мирные граждане, обращались в руины жилые дома, а соседние страны едва справлялись с наплывом беженцев. 

 При этом Ближний Восток поставлял в избытке и другие тревожные новости. Так, американский президент-терминатор Джордж Буш-младший, организовавший в 2003-м «крестовый поход» против Ирака, грозил повернуть карающий меч демократии против соседнего Ирана. Регулярно совершали свои кровавые вылазки палестинские боевики из группировки ХАМАС, в ходе одной из которых они похитили израильского капрала Гилада Шалита.

Стало ли через семь лет спокойнее на Ближнем Востоке? Судя по текущему информационному фону, ситуация немного устаканилась. 

Впрочем, не стоит слепо доверять обманчивым медийным миражам. После прихода на Ближний Восток «арабской весны» в 2011 году самый взрывоопасный регион стал медленно, но верно погружаться в омут кровавого хаоса. Причём в самом опасном положении оказался именно Израиль, вокруг которого запылал пожар невиданной ранее силы. Так, соседний Египет после свержения режима «Братьев-мусульман» оказался на пороге гражданской войны, в Сирии братоубийство не прекращается уже два года, а террористические группировки по мере нарастания хаоса вербуют в свои ряды всё новых «псов войны».