«Мы не выпускаем, а депортируем»

Корреспонденты «НВ» выяснили, как в ожидании принудительного возвращения на родину живут в Петербурге нелегальные мигранты

В фокус общественного внимания Центр временного содержания иностранных граждан в Красном Селе попал ещё в августе. Тогда появились сообщения, что учреждение переполнено и задержанным мигрантам приходится ночевать чуть ли не в автобусах судебных приставов. Мы решили своими глазами увидеть, в каких условиях содержат нарушителей миграционного законодательства. Сразу оговоримся – в само здание мы не попали: получить на это разрешение у соответствующих инстанций за три недели нам так и не удалось. Поэтому мы отправились туда сами – как говорится, на свой страх и риск.

Издали это здание на Кингисеппском шоссе выглядит вполне дружелюбно. Но стоит подойти ближе, и ощущение меняется на более гнетущее – на окнах решётки, а забор, окружающий территорию позади корпуса, ощетинился колючей проволокой. Все находящиеся в центре – нарушители миграционного законодательства, и в скором времени они должны быть депортированы. Однако процедура выдворения порой затягивается, и нелегалы застревают тут на недели, а то и месяцы.

Практически в каждом оконном проёме – по смуглому лицу. На решётках сушатся тренировочные штаны. Сквозь прутья задержанные нелегалы высматривают родных, которые разбивают лагерь тут же, на газоне, воздвигая вокруг себя баррикады из пакетов с передачами.

Сегодня приём посылок – с двух часов. В помещение, где дежурит сотрудник центра, посетителей запускают строго по очереди. На столе в углу комнаты высится пирамидка «дошираков», пачки сигарет, овощи, хлеб, упаковки соков – набор разрешённых продуктов. При желании можно передать и домашнюю еду, но только не скоропортящиеся блюда и в железной таре.

К окошку дежурной проскальзывает девушка славянской внешности, что-то тихо просит.

– Нет у нас его паспорта! – громогласно раздаётся с той стороны стекла, охваченного решёткой. – Вон на стене номер телефона приставов, звоните и узнавайте. Свидание хотите – пишите заявление. Откуда я знаю, когда выпустят?! Мы не выпускаем, а депортируем – тут центр содержания, а не тюрьма.

Подобные диалоги здесь можно услышать по сто раз на дню. Девушка некоторое время беспомощно глядит в стену с объявлениями, затем выходит на улицу. Приставам, как выяснилось, она уже звонила – сказали приехать завтра. Никакой ясности, ничего не объясняют. Как мы успели понять за несколько часов, для здешних мест это нормально…

Вот ещё одна женщина, в спортивном костюме, нервно переминается с ноги на ногу – из продуктового магазина на другом конце Петербурга, где она работает, отпросилась всего на два часа, боится не успеть вернуться. В центре вот уже десять дней ждёт депортации в Узбекистан её 20-летний сын, трудившийся на одной из петербургских строек – без разрешения. Мать хотела устроить его к себе, уже договорилась с начальством, да не успела. Теперь приходит под окна каждый день, надеясь узнать, когда сына отправят на родину. Свидание разрешили один раз. За 20 минут сын рассказал, что условия содержания в центре плохие: горячей воды нет, в помещениях душно и тесно, кормят как попало.

– Мусульманам дают свинину, – жалуется женщина. – Или кастрюлю, в которой десять картошек плавает. Я бы сама ему билет купила и отправила домой, если бы разрешили. Вот только на родине мы никому не нужны…

– Мой друг говорит, у них на этаже 90 человек, – подхватывает Наталья (это та девушка, которой сказали звонить приставам). – Он один раз мне позвонил, у них там есть телефон, правда, за пользование тысячу рублей берут.

Рядом с ней топчется хрупкая Айжамал – в переводе: «красивая, как луна». Сходство с луной ей придаёт разве что бледность, поскольку спит девушка в последние недели мало: в отсутствие мужа пришлось выйти на работу в ресторан, оставив 4-месячного сына с сестрой. Мужа Айжамал задержали за отсутствие регистрации, а свой киргизский паспорт он и вовсе потерял. Кронштадтский районный суд постановил его депортировать. Супруга, у которой есть российское гражданство, обратилась к адвокату (в мобильном запись – «адвакад»), заплатила 10 тысяч. Тот обжаловал приговор в городском суде, однако его оставили без изменений.

– Её супруг нарушил закон, – пояснил по телефону вышеупомянутый «адвакад» Анатолий Михайлович. – Наше ходатайство не удовлетворили. Сейчас задача в том, чтобы как можно быстрее отправить его домой, потому что условия в центре не самые приятные. Но документы находятся на согласовании в УФМС – они должны установить личность, проверить на причастность к преступлениям. Это обычная процедура, но сколько времени она займёт, неизвестно. Ускорить её никак нельзя.

Между тем формально у родственников нелегалов есть возможность купить билеты самостоятельно. Но только в том случае, если у задержанного в порядке все документы и со дня вынесения постановления о депортации прошли положенные десять дней. Но, как утверждают в Управлении Федеральной службы судебных приставов по Санкт-Петербургу (УФССП), на практике такое происходит крайне редко – как правило, билеты закупают на средства, выделяемые федеральным бюджетом.

Словом, по данным управления, сегодня в центре содержатся около 400 человек, а изначально он был рассчитан на 176.

– В августе ситуация действительно была острой, – говорит официальный представитель УФССП Елена Ленчицкая. – Сейчас она более-менее стабилизировалась, поскольку появились дополнительные места в бытовках, размещение идёт в рабочем порядке. Да и количество выдворяемых возросло – в воскресенье отправили 50 человек, в понедельник – 22, до конца недели уедут ещё около 70.

По словам Елены Ленчицкой, процедура депортации действительно может затянуться. Основная причина – сложность с приобретением билетов для нелегалов, поскольку авиакомпании не всегда готовы предоставить необходимое количество билетов. Не станут же для мигрантов выделять целый самолёт. А пока решаются эти вопросы, задержанным остаётся лишь смотреть окно и уповать на милость Аллаха.

Напоследок решаем уточнить по поводу условий проживания у дежурной центра. На вопрос, сколько человек живёт в одном помещении, она уклончиво отвечает: мол, места хватает.

– Кормят их тут лучше, чем дома, – уверяет она, – я сама так хорошо не ем. Воды горячей нет, это правда, но мы и сами от этого страдаем. А если кто-то недоволен, вы мне его приведите!

Тут наш диалог прерывается появлением другой сотрудницы центра.

– На третий надо гинеколога вызывать, там беременной плохо, – сообщает она коллеге.

– Так фельдшеру позвони!

– Фельдшеру? Так он в отпуске…

Для большинства родственников задержанных единственный способ общения с близкими – это перекрикивание через решётку Единственное связующее звено между задержанными и их близкими – дежурный центра Когда здание отдали в ведение петербургских полицейских, территорию вокруг него обнесли забором с колючей проволокой, а на окна поставили решётки. Через эту дверь можно войти в приёмную дежурного, но дальше хода нет