«На Севере должен кто-то жить»

В преддверии третьего международного форума «Арктика – территория диалога» корреспондент «НВ» побывал в Салехарде и выяснил, чем и как сегодня живёт некогда депрессивный, а ныне один из самых перспективных регионов России

Честно говоря, отправляясь на Север, я готовилась увидеть унылую картину – серые дома на фоне бескрайней голой тундры. Но на поверку окружная столица Ямало-Ненецкого автономного округа (ЯНАО) оказалась больше похожей на опрятный скандинавский городок – белоснежные пятиэтажки с красными, жёлтыми и синими панелями (одно из таких строений на центральной магистрали местные жители даже прозвали «попугаем»), идеально чистые улицы, иностранные авто.

В аэропорту усталого путника встречают… стерхи: фонтан в центре зала увенчан скульптурой этих птиц, прославившихся на весь мир своим марш-броском в сопровождении российского президента. Ямал – традиционный регион их обитания, потому упоминания о них здесь встречаются часто: в названиях кафе, малых предприятий и даже сети продуктовых магазинов. Салехард вообще богат на необычные монументы: въезд в него охраняют две металлические пирамиды, разделённые полукругом, – стела «66-я параллель», символизирующая уникальное географическое положение города (прямо на Полярном круге), а чуть дальше – памятник романтикам 70-х в виде газового факела, посвящённый комсомольцам, покорявшим северные просторы.

Правда, наследие советского прошлого нет-нет, да и проглядывает: то тут, то там за нарядными фасадами стыдливо прячутся деревянные бамовские бараки. Некоторые обшиты сайдингом, но для жизни тем не менее они уже почти непригодны. Раньше – всего лет двадцать назад – ими был застроен весь город, сегодня осталось меньше половины. Капитальное строительство идёт полным ходом. Цены, кстати, тут почти сравнимы с питерскими: квартира площадью в 75 квадратов обойдётся в 6 миллионов рублей.

Вообще, ветхое и аварийное жильё составляет чуть не половину жилфонда округа, и это одна из самых больных тем. С начала 2013 года окружной Фонд жилищного строительства передал муниципалитетам 501 новую квартиру, до конца 2015-го планируется построить свыше миллиона квадратов благоустроенного жилья.

Ещё одна насущная, хоть и более приземлённая проблема, которую пришлось прочувствовать на себе, – с интернетом. Оптоволокна тут пока нет (уже тянут), безлимитка стоит непомерно дорого, да к тому же скорости черепашьи. По прогнозам «Ростелекома», прогресс доползёт до жителей округа к 2014 году. Что ж, ждать осталось недолго.

Что до ветхого жилфонда, то губернатор ЯНАО Дмитрий Кобылкин пообещал его ликвидировать, подчёркивая главную задачу – сделать Ямал комфортным и компактным.

Чего-чего, а компактности Салехарду не занимать – 50 тысяч жителей обитают на площади в 28 квадратных километров (в пять раз меньше, чем Приморский район Петербурга). Из развлечений – шесть ресторанов, кинотеатр, ночной клуб. Культурная доминанта города, а заодно и всего округа, – Музейно-выставочный комплекс (МВК) имени И.С. Шемановского, который называют ещё «Арктическим Эрмитажем». Пожалуй, знаменательный экспонат музея – малышка Люба: самая юная (погибла в возрасте двух месяцев), а заодно и самая древняя из найденных в мире мамонтят. Крошке, обнаруженной на реке Юрибей простым рыбаком Юрием Худи и названной в честь его супруги, около 42 тысяч лет. Последний этап консервации Люба проходила в Петербурге, где в Зоологическом музее уже давно поселился её собрат – мамонтёнок Дима.

Культурные связи округа с городом на Неве мамонтятами не ограничиваются: с 2006-го по инициативе МВК школьники Ямала ежегодно приезжают в Петербург на каникулы – за это время партнёрами проекта стали 27 музеев и пять вузов северной столицы. А в Эрмитаже почти десять лет действует секция ямальских студентов.

Вообще, отношение к культуре и истории здесь особенное, благо есть чем гордиться. ЯНАО – единственный северный край России, где численность коренного населения – ненцев, хантов, селькупов – постоянно растёт. Сегодня их 37 тысяч, 13 тысяч из них ведут традиционный кочевой образ жизни, занимаются оленеводством и рыбным промыслом. Для их поддержки разработана трёхлетняя окружная целевая программа до 2015 года.

– Программа охватывает все сферы, вплоть до обеспечения связи и электроэнергии в каждом чуме, – говорит первый заместитель губернатора ЯНАО Владимир Владимиров. – Мы стараемся облегчить жизнь и работу в тундре, чтобы представители коренных народов знали, что они нужны здесь. К тому же, если мы не будем вкладываться в территорию в виде поощрительных стимулов сегодня, завтра придётся вкладываться в неё в виде социальных выплат.

Конечно, ударному промышленному освоению родных земель оленеводы не слишком рады. Но их интересы стараются учитывать. Так, например, при строительстве стратегически важного объекта – региональной трассы Салехард – Надым – в проект заложили возведение оленьих переходов, поскольку шоссе пролегает на пути перегонов оленьих стад. Всего на дороге протяжённостью в 330 километров их должно появиться 54, сейчас построено восемь. Впрочем, в реальности эти переходы невооружённым взглядом не распознать – это лишь более пологий по сравнению со всей остальной трассой откос на протяжении 200 метров. Всё, что говорит неискушённому путешественнику о потенциальном наличии оленей, – дорожный знак, на котором в красном треугольнике изображена… корова (олени здесь приравнены к домашним животным – диких почти не осталось). Увидев его, водитель должен сбросить скорость.

– Здесь проходят исторически сложившиеся оленьи тропы, называются они «варга», – поясняет начальник отдела землепользования и имущественных отношений ГКУ «Дирекция дорожного строительства ЯНАО» Татьяна Атарщикова. – Если приглядеться, на земле можно увидеть следы от оленьих упряжек – нарт. Чтобы обезопасить животных, представители коренных народов попросили обозначить эти места, и мы, конечно, пошли им навстречу. Эти участки были зафиксированы, а потом перенесены на проектные решения.

Немудрено, что на просьбу откликнулись. Олень – признанный бренд Ямала наряду с «газовым сердцем России», и отношение к нему трепетное. Поголовье домашнего оленя здесь самое крупное в мире – 700 тысяч (больше, чем жителей, их 500 тысяч). Экологически чистое мясо идёт в том числе и на экспорт в Европу. Вообще же здесь вскоре планируют перерабатывать это милое животное на 100 процентов, включая рога и кровь, из которой можно производить животворящие биодобавки.

Требования к строителям на территории Ямала строгие: по закону компании обязаны провести рекультивацию освоенных земель, чтобы не нанести ущерб хрупкой арктической природе. На месте карьера, совсем недавно обеспечивающего грунтом строительство новой дороги, сейчас уже вновь зеленеет трава. Засеять её – обязательное условие, на котором Лесной фонд предоставляет свои участки под застройку.

Бережное отношение к окружающей среде в последние годы стало для Ямала одной из главных задач, а заодно и критериев промышленного освоения Арктики. Благо пока что ещё есть что беречь – каждый десятый квадратный метр тут заповедный. В регионе расположено 14 особо охраняемых природных зон, площадь которых сравнима с территорией Чехии. Но охранный статус, как известно, не всегда панацея. С 2010-го правительство внедряет систему государственного экологического мониторинга – крупные компании, ведущие на Ямале разработки, обязаны предоставлять данные об экологической ситуации на своём участке, которые заносятся в автоматизированную информационную систему. Сегодня в регионе выявлено 25 объектов, которым был причинён серьёзный ущерб. На ликвидацию последствий деятельности человека требуется 15 (!) миллиардов. Естественно, таких средств нет, нужно федеральное финансирование. Ещё одна проблема – отсутствие строительных нормативов.

– Сегодня при разработке арктических территорий мы руководствуемся опытом освоения земель, приобретённым в центральной части России, – говорит первый заместитель губернатора ЯНАО Владимир Владимиров. – Ни тундровый покров, ни вечная мерзлота, ни воздействие на арктические воды не учитываются, таких нормативов просто нет. Поэтому почти каждое инженерное решение, по сути, становится открытием. Если мы хотим и дальше развивать эту зону, нужны новые законы как в строительстве, так и в экологии. Вообще, я считаю, что потенциал нашего края не исчерпывается нефтью и газом. Земли ведь на планете больше не становится, и люди, хочешь не хочешь, будут осваивать новые территории. Если этого не сделаем мы, сделают другие. В любом случае, уверен, на Севере должен кто-то жить.

P. S. Отдельного внимания, помимо всех прочих богатств и красот этого сурового края, заслуживают его жители. Удивительный северный феномен: большинство из тех, кто приехал сюда на быстрые заработки, остались надолго. Не исключают, что навсегда. Причём никто из собеседников (а они были самыми разными – от водителей до высокопоставленных чиновников) не смог толком объяснить, что же так манит людей на Крайний Север. Дело ли в 66-й параллели, а может, в строении земной коры, но, скорее всего, – и это звучало, как одна из версий – здесь всё ещё царит дух аскетического романтизма, какого в наших урбанистических краях уже не встретишь.