«Дети должны знать, что их любят»

Корреспондент «НВ» побывала в интернате, который для его обитателей становится родным домом, семьёй и пристанищем на долгие годы

Слабоумные дети не похожи на рекламных ангелочков. Они – в вечном панцире своей болезни. А многие здоровые люди в панцире стереотипов и равнодушия. Многие, но не все. Чтобы почувствовать боль другого, нужно расколоть этот панцирь, как волонтёры из Бельско-Устьенского интерната.

– А можно вас пошмонать? – поинтересовался мальчишка-подросток в холле Бельско-Устьенского интерната. Пока я соображала, что он говорит, пацан принялся неловко меня тискать, хотя вряд ли толком понимал, что делает.

– Не надо, – оторопело промямлила я. – Нечего у меня шмонать.

Подумав и критически осмотрев меня, парень согласился и убрал руки. Хотя я и понимала, куда ехала и к кому, растерялась и принялась «делать лицо». Общение с такими непростыми детьми требует доброты, такта, терпения и искренности, иначе ничего не получится.

Механически запустить «тумблер доброты» нельзя: привыкнуть друг к другу должны и больные, и здоровые. «В нашей работе нам нужно много терпения, чтобы исправить то, что можно исправить. Нам нужно много мужества, чтобы вынести то, что исправить невозможно. Нам нужно много мудрости, чтобы отличать первое от второго», – написано на доске объявлений Бельско-Устьенского интерната для умственно отсталых детей. Добавить к этим словам нечего…

Деревню Бельское Устье отдаляют 300 километров от Петербурга и 16 – от Порхова. Когда-то там был живописный провинциальный парадиз – с дворянской усадьбой, парками и церковью XVIII века. Сегодня это забытое богом место, главная доминанта которого – детский интернат. Элегические осенние пейзажи усиливают ощущение запустения и заброшенности деревни. Впрочем, сам интернат выглядит опрятно – чувствуется результат усилий многих людей. Это типовое двухэтажное здание 1960-х годов с детской площадкой и палисадником, огороженное сеткой-рабицей. Рядом – пасека, на которой работают воспитанники, и полуразрушенный флигель – творческая мастерская.

В семь утра из Петербурга выезжают машины с волонтёрами – неравнодушными к чужому горю энтузиастами (врачами, музыкантами, спортсменами). Эти люди регулярно бывают в Бельском Устье. Дети, увидев гостей, радуются, бросаются на шею. Волонтёры привезли от спонсоров две стиральные машины, мешки с подарками. У детей тоже есть сюрприз – концерт. Это, пожалуй, самая тяжёлая часть поездки. Ближе к сцене – колясочники и малыши, которые сидят на коленях у нянечек. Взрослые ребята настороженно кучкуются на «галёрке». Рядом со мной сел мальчик лет 12 – он что-то бормочет, покачиваясь вперёд-назад. Наконец я догадываюсь: мальчик хочет ноутбук, как у воспитательницы, и просит такой же. Видимо, «люди из большого города» для больных ребят как добрые волшебники…

Волонтёры приезжают в интернат с разными целями: кто-то искренне стремится помочь, а кто-то хочет… отпуск на природе. О таких давний выпускник интерната Стас сказал:

– Наше поколение тянется к людям, мы возвращаемся к семьям, прибиваемся к ним. А эти, – кивает в сторону молодого человека из столицы, – любят хомячков, собак, сидят в интернете, и люди им уже неинтересны. Не понимаю, к чему они тянутся.

Стасу 27 лет, он живёт в четырёх километрах от интерната – в деревне Бараново. Самостоятельно ведёт хозяйство, починил баню, строит домик для себя, делает заготовки на зиму. Деньги на бытовые нужды выделяет английская волонтёрская организация, ей же принадлежит дом, в котором живёт Стас. Когда приезжают волонтёры из разных городов и развлекаются подготовкой скетчей для воспитанников интерната, хлопот у Стаса прибавляется, ведь ему приходится обеспечивать быт гостей. Этот парень считает себя дураком и отмахивается, когда его пытаются в этом переубедить. Он давно выписывает журналы, хотя его научили читать этим летом. На предложение прочесть подаренную книгу смущённо отмахивается:

– Не-е-е, это для умных.

«Умные» квартиранты-волонтёры Стаса за своего не принимают. А он философски сокрушается и машет рукой в сторону очередного гостя из столицы.

– Не тот нынче пошёл волонтёр! Толчины (толка то есть. – Прим. авт.) не будет!

Проблемы больных детей у многих вызывают раздражение: мол, здоровым бы помочь, а эти инвалиды и так на гособеспечении, и вообще они… «балласт». Этим детям не повезло, но их жизнь и судьбы в руках тех, кому повезло больше, – в руках здоровых, сильных, а главное – неравнодушных.

прямая речь

Владимир Суменков, волонтёр:

– Когда я понял, что могу и хочу кому-нибудь помочь, попробовал обратиться в петербургские интернаты, но меня не пустили. Если ты пришёл не с материальной поддержкой, то не нужен. Поэтому я обрадовался, когда увидел, что в этом интернате нужна моя помощь, к тому же нельзя не отметить человеческий фактор. Я приезжаю к детям один-два раза в месяц – привожу вещи, играю с ними, общаюсь. Здесь я нужен, и это очень важно!

из первых уст

Елена Ващенко, директор Бельско-Устьенского дома-интерната для умственно отсталых детей:

– Материальные и моральные усилия попечителей приносят огромную пользу детскому дому. Попечители знают детей по именам. Я не суммировала, но по итогам незаконченного года могу сказать: материальная помощь превышает миллион рублей по нашим документам, по факту – гораздо больше. Спонсоры покупают мебель, бытовую технику, шторы, оплачивают протезирование и многое другое. Попечительский совет создал нашему интернату группу в соцсети. Волонтёров мы считаем друзьями, а не спонсорами, и дети, подумав, признаются, что поиграть с Вовой Суменковым им важнее, чем получить подарок, хотя, конечно, ждут подарков…

В интернат дети поступают с четырёх лет. Самой старшей воспитаннице 23 года. Сейчас у нас 66 детей, из них 20 – в составе отделения молодых инвалидов (от 18 до 28 лет). Не исключено, что ребята останутся у нас и дальше. Я бы хотела, чтобы воспитанники не меняли интернат хотя бы до 35 лет. Думаю, очень важно не прерывать преемственность. Отделение молодых инвалидов создано для взрослых воспитанников. Мы рассылали приглашения в другие интернаты, чтобы вернуть наших выпускников. После окончания интерната дети либо переходят во взрослый психоневрологический интернат, либо их забирают родственники по заявлению воспитанника. Не секрет, что к моменту совершеннолетия у наших подопечных внезапно находятся родственники, не обязательно движимые добрым порывом. Детям начисляется пенсия на сберкнижку, то есть они выходят отсюда с «приданым». Мы контролируем семьи, принявшие наших детей, ищем родственников. Нашли семью нашей воспитанницы в Пскове, дедушка с сестрой приехали с цветами. Взяли девочку ненадолго и поняли, что не смогут её забрать… Представьте, каково ребёнку в такой ситуации, ведь мы дали ей надежду! Обрести семью нашим воспитанникам практически нереально. За неполные три года, что я работаю в интернате, было два усыновления – малышей приняли американские семьи. Мы постоянно с ними переписываемся, детям у приёмных родителей хорошо. А в нашей стране кому нужны дети с психическими расстройствами?..

Конечно, наши дети не беспомощны – умеют и чайник поставить, и консервы открыть. Сами ухаживают за огородом, вяжут, шьют, работают на пасеке, знают столярное дело. Ежемесячно на ребёнка выделяется пенсия 9–10 тысяч. Карманные деньги имеют право снимать только совершеннолетние воспитанники. Стараемся следить, чтобы они не транжирили деньги, выдаём по заявлению. Они очень любят одежду, например, у одной девочки 25 пар джинсов. Вещи для интерьера покупаю я, а за одеждой везём детей в Порхов. Интернат не тюрьма, и дети должны чувствовать себя здесь как дома и знать, что их любят.

Мы думаем над занятостью для молодых инвалидов: кто-то на кухне помогает, кто-то полы моет. Будем искать ставки, чтобы ребята получали зарплату. Они этого очень хотят. Ведь трудоустроиться вне интерната им нереально.

Ребёнку нужна настоящая семья, поэтому мы пытаемся создать максимально комфортные условия. Отделение молодых инвалидов – первый шаг, теперь надо улучшать материально-техническую базу. Если говорить о социальной адаптации и условиях жизни больных детей, мне нравится опыт деревни для инвалидов. Моя мечта – построить дом для социально адаптированных инвалидов, чтобы они могли вести своё хозяйство. Но всё упирается в отсутствие денег.

«Ребёнку нужна настоящая семья, поэтому мы пытаемся создать максимально комфортные условия», – уверена директор интерната Елена Ващенко

компетентно

Анатолий Алёхин, заведующий кафедрой клинической психологии и психологической помощи РГПУ им. А.И. Герцена, доктор медицинских наук, профессор:

– В любом обществе существуют необычные люди. Говорят о стерилизации умственно отсталых… В Средневековье их жгли на кострах, потом содержали как животных в специальных тюрьмах, и если мы хотим назад, можно говорить о стерилизации душевнобольных и слабоумных, но далеко ли мы тогда сами уйдём от Средневековья? Всякое вмешательство в жизнь человека не в его интересах негуманно!

Я всё время думаю над тем, чтобы обучение клинических психологов и социальных педагогов приобрело практическую ориентированность, а для этого необходимы учебные базы, отношения с которыми всё труднее налаживать. Поэтому я очень обрадовался, когда два года назад ко мне обратились представители одной из благотворительных организаций из Москвы с пожеланием заняться разработкой технологий для воспитания и обучения детей с нарушениями психического развития. Так я попал в этот интернат. Потом уже среди друзей и знакомых я делился своими соображениями, результатом чего и стал этот бескорыстный энтузиазм врачей, других специалистов, который и привёл к созданию попечительского совета и организации спонсорской помощи. К сожалению, я пока не встречаю отклика ни среди студентов, ни среди преподавателей для организации такой планомерной работы.

Наша кафедра работает над программами и коррекционными технологиями, которые помогли бы выпускникам подобных интернатов социализироваться. Мы готовы начать исследования, но у нас нет денег. Заявки на гранты по данной теме почему-то никто не считает актуальными. Чтобы проводить исследования, специалистам необходимо находиться и работать здесь. Исследований такой направленности давно не ведётся, по крайней мере в России, хотя сейчас есть информационные технологии, психологические техники коррекции и формирования поведения. В нашем городе есть волонтёрские дружины, но в помощи больше нуждаются провинциальные заведения. После выпуска из детского интерната кого-то переведут в интернаты для хронически больных общего типа пожизненно; кого-то могут усыновить или забрать родственники; кто-то получит собственное жильё, но, не имея навыков самостоятельной жизни, сопьётся или погибнет.

Считаю, в первую очередь нужно менять организацию учебно-воспитательного процесса. Для таких детей нужны современные коррекционные и педагогические технологии. Только пока непонятно, как формировать группы воспитанников, не только же по полу и возрасту? Какие дифференцированные формы труда и обучения должны реализовываться? Нужны специальные занятия с персоналом, специальная организация медицинского обеспечения и так далее.

Профессор Алёхин учит Стаса читать

Илья Макарьевский, профессор кафедры новых медицинских технологий Национального института здоровья, доктор медицинских наук, челюстно-лицевой хирург, член попечительского совета Бельско-Устьенского интерната:

– Я узнал об интернате от своей коллеги, которая является мозгом и сердцем этого проекта. Что может быть естественнее для медика, чем выполнять свою работу? Наша команда врачей, психологов и волонтёров в этом году трижды приезжала в интернат с необходимым оборудованием. Привозили подарки, играли с детьми, а главное – обследовали и лечили. Но студентов-медиков среди нас не было! В этом смысле, как ни парадоксально, наши действия отчасти маскируют реальную ситуацию: недостаточную медицинскую помощь (волонтёрство не решает проблемы), нехватку финансирования, дефицит внимания со стороны государства и общества… Когда ребёнку исполняется 18, его, не спрашивая, переводят во взрослый интернат, к чужим людям. Так и со здоровыми-то поступают только в тюрьмах. А речь идёт о больных людях с детским мироощущением, без того обездоленных и лишённых семьи. Интернат – всё, что у них есть. Необходимо при таких учреждениях создавать и взрослые отделения, чтобы воспитанники, повзрослев, оставались в привычной среде.

Самоотверженные усилия директора интерната Елены Ващенко, дополненные помощью волонтёров и попечителей, приносят свои плоды. Выглядит интернат благополучно: чисто, дети одеты, накормлены. Когда мы начали сюда ездить, в окнах не было стеклопакетов, текла крыша, плохо работала канализация и так далее. Здание и сейчас требует ремонта. Финансирование, безусловно, надо увеличивать и усиливать госконтроль за условиями жизни детей. Скажу как стоматолог и хирург: все дети за редким исключением страдают достаточно сложной патологией зубов и челюстно-лицевой области. Необходимы региональные центры, занимающиеся именно этими детьми и их проблемами как на выездной, так и на стационарной основе, в зависимости от ситуации.