В списках не значатся…

Как получается, что многие петербургские здания ещё вчера были под охраной государства, а уже сегодня исключены из списков объектов культурного наследия – и уничтожены

В Петербурге продолжают сносить здания, попавшие в своё время в список объектов культурного наследия. Продолжают, несмотря на протесты градозащитников и заверения властей из серии «Не допустим!». Только в этом году на берегах Невы не стало четырёх памятников архитектуры.

Как же так, спросите вы? Ведь на то он и список («объектов культурного наследия»), чтобы всё, что в него попало, находилось под охраной государства… Но в том-то и дело, что «список» – понятие растяжимое. Сегодня в него включили какой-то объект, а завтра – «выключили». Дескать, ерунда всё это, а не памятник – никакой особой ценности он не представляет. И вообще – того и гляди развалится. Так что лучше мы уж его сами снесём. А на его месте построим… Ну, в общем, что-нибудь построим. Полезных и прибыльных проектов – пруд пруди. А земли в городе – мало.

Впрочем, тогда возникает другой вопрос: если здание действительно не представляет никакой ценности, то как оно в этот табуированный список попало? Не слишком ли много у нас в городе зданий, к которым нельзя прикасаться? Не слишком ли много «священных развалин»? Быть может, стоит отделить действительно ценные архитектурные памятники от сколь бесчисленных, столь и безликих доходных домов купцов Щелкопёровых в Переподъяческих переулках? Вопрос, конечно, дискуссионный… Но уж если проводить такое разделение, то так, чтобы те здания, которые попали в сокращённый список, находились под такой охраной государства, чтобы… Чтобы, как говорил профессор Преображенский, «это была такая бумажка! Броня!».

Пока же получается, что архитектурных памятников у нас на каждом перекрёстке по пять штук, но под настоящей охраной находятся разве что глыбы вроде Исаакиевского собора. Хотя если вспомнить о печальном состоянии, в котором нынче пребывает здание Биржи, то и с «топовыми» памятниками порою беда.

И, к слову, та же Биржа, если так пойдёт и дальше, вполне может дойти до «аварийного состояния». А это – уже совершенно законное основание для… её сноса! «НВ» не раз писало о том, как петербургские здания годами гниют за зелёными сетками, пока наконец их не признают аварийными. Ну а дальше – на их месте появляются бизнес- и прочие приятные центры.

…Итак, как формируется список объектов культурного наследия и что он собой представляет на сегодня?

По данным КГИОП (городского комитета по государственному контролю, использованию и охране памятников), в Петербурге насчитывается 9207 (!) объект культурного наследия. Чтобы попасть в этот список, здание, во-первых, должно быть, если речь идёт о центре города, не младше 1917 года постройки (в особых случаях – может быть построено и позднее) и не младше 1957-го (если речь идёт о спальных районах).

Во-вторых, разумеется, имеет значение историческая и/или архитектурная ценность. Это определяется с помощью историко-культурной экспертизы. Например, большая часть домов на улице Шкапина хотя и построена до революции, архитектурной и исторической ценности не представляет и в список объектов культурного наследия они включены не были. Если же специалисты приходят к выводу, что ценность имеется, то в многостраничном документе (порой страниц на 100) подробно рассказывается, почему здание важно сохранить.

В-третьих, попадание/непопадание дома в охранный перечень зависит элементарно от того, заметил ли их КГИОП или нет в 1990-х годах, когда происходило выявление и учёт объектов.

Ну и, конечно, нельзя сбрасывать со счетов такой фактор, как то, кто является заказчиком экспертизы. Если это, например, девелопер, который претендует на участок земли, занимаемый зданием, то, понятно, что эксперты с большей вероятностью придут к выводу, что здание ценности не имеет.

9207 объект культурного наследия – это, казалось бы, очень много. Однако, по мнению некоторых специалистов, количество памятников в городе можно увеличить ещё в полтора раза. Просто для этого нужно, чтобы кто-то провёл экспертизу. А стоит она недёшево – 300 тысяч рублей на каждый дом.

Ну а как же можно исключить здание из охраняемого списка и снести его? По действующему закону (№ 820-7 от 19.01.2009) снести здание-памятник можно только в случае, если будет доказана его аварийность – тогда здание автоматически вычёркивают из списка объектов культурного наследия. Грубо говоря, это должны быть руины, которые никакими силами невозможно восстановить, или подобие карточного домика, который может развалиться от любого прикосновения. В законе же используется следующая формулировка: «невозможность ликвидации аварийности».

В этом случае всё, что требуется от застройщика, – это восстановить (или выстроить заново) фасад здания. Да и то – только если этот фасад выходил на улицу. Если же дом стоял во дворе, то и этого не надо.

Что же получается на практике? Судите сами. Перед вами четыре примера 2013 года – те самые четыре объекта, которые совсем недавно были неприкасаемыми, а ныне снесены.

Жители Петергофа несколько лет были вынуждены смотреть на руины деревянного памятника архитектуры – дома Захари на Санкт-Петербургском проспекте, 65. Его возвели здесь, у пересечения с Мастеровым переулком, в 1860-х годах. А в список объектов культурного наследия он вошёл в 1990 году.

Лет пятнадцать назад и здесь случился сильный пожар. По горячим следам противоаварийных работ никто не провёл – и здание постепенно разрушалось. Ещё в начале 2013 года и сами петергофцы, и пассажиры автобусов, которые по Санкт-Петербургскому проспекту следовали в сторону Ломоносова и обратно, могли видеть нерадостную картину: постройку затянули зелёной сеткой, кровли не существовало, торчали обнажённые дымовые трубы, а фасад, обращённый на проспект, прогнулся внутрь. Но, несмотря на это, дом аварийным так и не признали и статус объекта культурного наследия с него не сняли.

Лишь весной этого года о судьбе дома Захари обмолвился замглавы администрации Петродворцового района Евгений Моторин. Чиновник сообщил, что памятник в городской собственности и Фонд имущества Санкт-Петербурга готовил документы для продажи его на торгах. Но до аукциона обгоревшая «деревяшка» не дожила: летом «неизвестные злоумышленники» разрушили её, а затем образовавшийся «строительный мусор» вывезли. Теперь там пустырь, который даже не напоминает, что на его месте ещё недавно стоят памятник деревянного зодчества, к тому же объект культурного наследия.

Под громкие протесты общественности в нынешнем году был снесён очередной пакгауз Варшавского вокзала (тот, который был расположен ближе всего к вокзалу). Этим зданием владел «Адамант», перепрофилировавший здание вокзала под ТРК «Варшавский экспресс». Вероятно, холдинг планирует построить здесь вторую очередь своего торгового комплекса. Но теперь, если следовать букве закона, застройщику придётся как-то воссоздать фасад пакгауза.

Вообще, на этой территории (за зданием бывшего Варшавского вокзала) под охраной находятся всего два здания – последний пакгауз и вагоноремонтное депо. Плюс два сооружения – водонапорная башня и поворотный круг.

Остальные здания сняли с охраны пару лет назад после экспертизы, признавшей их непригодными для ремонта. И после того как землю получило под застройку «ЛенСпецСМУ», практически все постройки сровняли с землёй. Справедливости ради стоит заметить, что они действительно пребывали в руинах. Такое запустение стало следствием бесхозяйственности: железнодорожники отсюда ушли, а на смену явились бездомные. Неоднократные пожары и кражи – как результат, от красивых пакгаузов остались только обугленные стены. Заметим, что «ЛенСпецСМУ» проявило благородство и попросило демонтажную компанию «Размах» сохранить торцевой фасад одного из краснокирпичных железнодорожных складов. Теперь он будет включён в состав жилого микрорайона.

Немало других дореволюционных зданий города с лёгкостью могут повторить незавидную участь снесённых объектов культурного наследия и просто исторических построек.

Например, судьба пятиэтажного доходного дома (на фото), стоящего на углу Дегтярного переулка, 26, и безымянного проезда уже не первый год. Он был построен в 1901–1905 годах по проекту архитектора Павла Мульханова, а спустя сто лет расселён из-за аварийности. Очевидность того, что постройка опасна для проживания, доказывает обрушение дворовой части в 2009 году. Здание передали инвестору – фирме «Фаворит плюс» (входит в SetlGroup). Застройщик предложил полностью снести пятиэтажку, а затем построить её подобие под элитное жильё. Однако в дело вмешались градозащитники. Они требовали, чтобы SetlGroup сохранил историческое здание, ограничившись разборкой только дворовой части. Впрочем, законных оснований заморозить проект у градозащитников не было (разрешение на строительство было уже получено). Тем не менее, если верить источникам, руководство холдинга решило не ссориться с защитниками старых стен, а просто продать право возвести жилой дом другим.

...Кроме того, уже в 2014 году предполагается снести сразу четыре исторических здания – последние остатки Кавалергардских казарм, более известных как Аракчеевские (они располагаются между Кавалергардской и Севастопольской улицами).

Первая в нынешнем году новость о разрушении старинного здания пришла из Пушкина. Там стёрли с лица земли дом Царскосельского дворцового правления, стоявший на Малой улице, 18, в центре городка. Двухэтажная постройка, выходящая на уличный фронт боковым фасадом, датируется 1910–1911 годами. Её автор – именитый царскосельский зодчий Сильвио Данини. Он начинал свою карьеру с перестройки северо-западного крыла Зимнего дворца, затем занял должность архитектора при императорском дворцовом правлении Царского Села, где строил всё: от дворцов до приютов и электростанций.

Как и другие постройки придворного архитектора, дом на Малой улице, 18, признали объектом культурного наследия в 2001 году. Под охрану взяли и соседние три здания, входившие в единый комплекс дворцового правления, – мастерские, кузницу и жилой дом.

Всё изменилось в 2010 году, когда постройку на торгах купил некий Сергей Бендерский. После историко-культурной экспертизы (которую проводила в том числе и та самая мастерская «АРС», что обрекла на снос дом Рогова), две постройки признали аварийными, и они стали рядовыми – 18-й и соседний 16-й дом. А затем профильные ведомства согласовали снос 18-го дома.

Председатель пушкинского отделения Всероссийского общества охраны памятников Галина Груздева с большим сожалением отметила, что это «невосполнимая потеря»:

– Это был уникальный дом, построенный не из камня, а из пенобетона. Тогда это было новшество. Такая технология была применена чуть ли не впервые.

Галина Груздева отметила, что беда дома № 18 по Малой улице в случившемся пять лет назад внутри здания пожаре. Но он затронул только деревянные конструкции.

– Все стены из пенобетона стояли целые, – отметила Груздева. – Дом ни в коем случае нельзя было сносить! КГИОП должен был воевать за него. Но не стал…

На освободившемся месте предполагается строительство… Чего бы думали? Элитного жилья. На сайте AstraGroup опубликован проект: это будет воссоздание утраченного памятника (то есть фасад, как и требует закон, обещают сохранить) с надстройкой мансардного этажа.

На Большом проспекте Васильевского острова в этом году разрушили прачечный корпус Патриотического института, официально числившийся по 10-й линии В. О., 3/10, литера Б. Это четырёхэтажное здание, стоявшее вплотную к типографии Академии наук, было построено в 1888 году по проекту архитектора Александра Оссолануса.

Прачечный корпус (а по другим сведениям – лазарет) до 2011 года являлся объектом культурного наследия, как и весь комплекс Патриотического института, связывающий Большой проспект с Кадетским переулком. Но на основании историко-культурной экспертизы, проведённой уже упоминавшейся фирмой «АРС», «Прачку» (почему-то только один корпус из всего комплекса) сняли с охраны, а вместе с ней – сад на углу Большого проспекта и 10-й линии вместе с оградой.

Причина тут, как считают градозащитники, была явно не в отсутствии исторической ценности или аварийности, а в необходимости увеличения площадей: Патриотический сейчас реконструируется под Высшую школу менеджмента.

По проекту, разработанному компанией «Петербург ренессанс», вместо прачечного корпуса построят новое здание – с похожим фасадом, но несколько увеличенной шириной. Постройка частично займёт и место нынешнего сада. Руководитель Василеостровского отделения ВООПИиК Сергей Васильев заявил, что так обращаться с объектами культурного наследия нельзя – нельзя из единого архитектурного комплекса выдёргивать и выводить из-под охраны одну составную часть. Это всё равно что у скульптуры отбить ногу под предлогом, что она особой ценности не представляет.

между тем…

Кроме теперь уже бывших объектов культурного наследия под снос в этом году попали и другие здания дореволюционной постройки, которые хоть и не вошли в список, но, по мнению некоторых специалистов, также представляли историческую ценность. А главное – выглядели вполне пристойно и вовсе не походили на развалины.

Летом не стало доходного дома Бланштейна (на фото) на Заставской улице, 25, у Московских ворот. Он был построен в 1909 году в стиле модерн. Несмотря на то что за Московской заставой исторические здания можно пересчитать по пальцам, под охрану его решили не брать.

Здание принадлежало фирме «Старк», которая в тех краях развивает сеть бизнес-центров, переделывая под офисы заводские цехи. Почему компания позарились на дореволюционный дом, неясно: открытых комментариев её сотрудники не дают, а накануне сноса коммерсанты вообще вводили журналистов в заблуждение, уверяя, что никакого сноса не будет.

Разборку проводила группа Springald, «прославившаяся» демонтажом дома Рогова. Вице-президент этой группы Виталий Никифоровский объяснил, как постройка, дескать, стала аварийной: соседний дом по Московскому проспекту был соединён с демонтируемой постройкой импровизированной бетонной стяжкой, через которую на него передавались вибрации корпуса, выходящего на оживлённую магистраль, что, мол, и привело к аварийности. Так это или нет – проверить уже невозможно. А что теперь будет на опустевшем месте – неизвестно. Ещё год назад местные жилищники, обходившие квартиры в соседних домах, говорили, что «Старк» хочет построить паркинг. Что ж, если действительно так, то хотя бы какая-то польза будет…

Печальна и судьба дома на Ново-Александровской, 10, недалеко от метро «Пролетарская». В 2003 году домик был надстроен четвёртым этажом, его заселили, а спустя год… расселили. По мнению районного архитектора Алексея Шишкина, инженеры провели неверные расчёты и здание пошло трещинами, а с фасада стала падать штукатурка с «красивыми карнизами и пилястрами». С тех пор здесь никто не жил. Нынче здание снесено. Что будет на освободившемся месте – опять же неизвестно.

В этом же, 2013 году снесено здание гостиницы «Бель-Вю» в Зеленогорске (1910 год постройки). Но куда более резонансным стал демонтаж бывшего жилого дома служащих Государственного банка на Загородном проспекте, 19.

Дом на Загородном был построен в 1898–1901 годах по проекту Гарольда Бертельса. Изначально дом предназначался для служащих расположенного рядом Государственного банка, а в советское время превратился в обычное общежитие. После появления на горизонте инвестора – фирмы «Ховард Санкт-Петербург» – жильцов стали постепенно переселять подальше от центра – в Шушары. А в нынешнем году начались демонтажные работы.

По словам координатора «Живого города» Юлии Минутиной, история сноса дома на Загородном показала несовершенство законов, в частности закона о зонах охраны (№ 820-7). Казалось бы, им установлена норма: запрещена полная разборка исторических зданий, если они не признаны необратимо аварийными. Но при этом существует лазейка, позволяющая нарушать все остальные нормы, – если у проекта существует «социальная значимость». Но в данном случае «социально значимой» составляющей стало... расселение инвестором общежития.

две точки зрения

«Они трупы. Их время ушло»

Вячеслав Рот, гендиректор строительной компании «Ирон», в прошлом возглавлял трест при управлении комплексного ремонта, отвечающий за современный Адмиралтейский район:

– На мой взгляд, количество дореволюционных домов, которые сносятся, с каждым годом будет только увеличиваться. Многие дома в ужасающем состоянии. Они брошены, их несущие способности исчерпаны. Они трупы. Их время ушло.

Восстановление программы комплексного капитального ремонта, которая существовала в советское время, необходимо, но к каждому зданию должен быть отдельный подход. Где-то капитальный ремонт возможен, а где-то он просто не нужен.

«Дома специально доводят до аварийности»

Дарья Васильева, градозащитница:

– Количество сносов в городе превышает все разумные пределы. Вопрос нужно решать системно. Предлагаю четыре рецепта.

Первый – ещё раз пересмотреть закон № 820-7. Сейчас в него готовятся поправки, но поправка нужна другая – никаких сносов в исторической части города вообще. И охранную зону при этом надо расширить.

Второй рецепт направлен против дефицита ответственности. Надо сделать так, чтобы ответственность за незаконный снос была реальной. Целесообразно повышение штрафов в разы. Чтобы один штраф пустил компанию по миру – привёл к банкротству. Плюс нужно исключить возможность того, чтобы компании могли от этих штрафов отсудиться.

Третий рецепт: часть средств из фонда капремонта надо направлять именно на реставрацию заброшенных зданий.

И наконец, четвёртый рецепт. Он направлен на профилактику сносов. Городу остро необходим отдельный, специальный закон о содержании расселённых зданий в городе. Ни для кого не секрет, что дома специально доводятся до ужасного состояния под пресловутую «необратимую аварийность». Все беды – от ненадлежащего содержания.