Как в городе Ы объекты перепрофилировали

Наблюдая за тем, как социальные объекты превращаются в «элитные» новостройки, фельетонист «НВ» почувствовал себя в шкуре Сан Саныча Педагогова, директора спортивной школы города Ы…

Тимофей Гарик, поэт

К Сан Санычу Педагогову, директору лучшей в городе Ы детско-юношеской спортивной школы, завалились двое. И хотя на них не было спортивных штанов и золотых цепей (а были, напротив, дорогие английские костюмы), директор, отлично помнивший былые времена, сразу их признал: «конкретные пацаны».

– Ты этого, того… Здорово, дядя! – выдал один, плюхнувшись на край стола.

– Эй, Банщик, – одёрнул его другой, – сядь нормально в кресло и не отсвечивай!

Лицо второго показалось директору знакомым…

– Извините моего компаньона, уважаемый Александр Александрович, – продолжил вежливый гость. – Он талантливейший бизнесмен. А вот с манерами у него просто беда. Не понимает, что сначала нужно с человеком о жизни поговорить, делами его поинтересоваться… Вот вы, господин Педагогов, как живёте? На одну зарплату?

Сан Саныч, будучи руководителем опытным и умелым, имел, конечно, кое-какие дополнительные поступления (от платных секций, от «мёртвых душ» в штате, от всевозможных ремонтов и так далее), но делиться ими он ни с кем не собирался. И потому стал торопливо набирать на своём сотовом номер полиции.

– Ты чё – не пацан? Не врубаешься, о чём базар? – зарычал первый, по кличке Банщик.

– Ещё раз извините моего эмоционального коллегу, – тут же отреагировал второй. – Но вы, очевидно, действительно не вруба… не совсем понимаете, о чём речь. Нам просто обидно, что такой уважаемый человек, как вы, вынужден жить от получки до получки. Это несправедливо.

– Лох ты, дядя! – опять влез Банщик.

– Коллега прав… Вы действительно… Эм-м… Как бы это сказать… Не пользуетесь возможностями, которые вам предоставляет судьба и наш замечательный город. А ведь могли бы жить в собственном домике где-нибудь в Черногории, в Куршевель ездить…

– Вором я не был и не буду! – отрезал Сан Саныч, несмотря на то, что слова о несправедливости его зарплаты упали на благодатную почву. – Да и что у нас красть? Всё уже до вас украли. Остались только волейбольные мячи да старые байдарки.

– Да за кого вы нас держите! – искренне возмутился главный переговорщик. – Какое воровство?! Сугубо законные рыночные реформы, победную поступь которых…

– Ты, Пентхауз, кончай доклад – не в президиуме, чай, сидишь, – притормозил приятеля Банщик.

При слове «президиум» директор вспомнил, откуда ему знаком этот Пентхауз. Саныч ещё совсем недавно часто видел его на городских телеканалах – и именно сидящим в президиумах. Он тогда, как и сам Педагогов, был бюджетником – разве что рангом повыше.

– А сколько мне обломится? – неожиданно для себя спросил Сан Саныч. И торопливо добавил: – Только на криминал я не подписываюсь. Время сейчас такое, что люди не мне чета – и те сухари сушат.

– Да ты правильный пацан! – хором обрадовались новые знакомые директора.

– Никакого криминала! – продолжил Пентхауз. – Мы за творческий подход к делу. До миллионов тебе всего два шага. На счёт раз – проводим приватизацию твоей школы. На счёт два – ты нам эту частную лавочку продаёшь.

– А зачем вам школа? – не понял директор. – Платные кружки открывать?

– Намекаете, что мы хотим обидеть детей? – возмутился Пентхауз. – Никаких платных кружков! Мы тут, понимаешь, перекосы всякие градостроительные устраняем, несправедливости социальные, а нам вместо благодарности… Вы вот сами посудите. В каком году всякие там наркомпросы школу эту тут на острове построили? В мрачную, так сказать, эпоху! Тогда, чтобы обмануть людей, власти всюду строили бесплатные дворцы культуры, спортшколы, парки культуры… А нынешним жителям острова (которые, сами знаете, являются гордостью нашего города) чужие дети под окнами – ни к чему. Пусть этим детям город построит новую школу. Где-нибудь в Мышарах.

– Но для занятий греблей нужна река…

– Какая гребля, какая река?.. Вы безнадёжно отстали от жизни. Поставят детишкам пару компьютеров – и пусть они себе виртуальные тренировки проводят. Или там стреляют, взрывают друг другу байдарки – так ещё интересней! Так что всё будет по совести. И заметим, что за помощь в устранении этой маленькой несправедливости вы получите очень немаленькие деньги.

В душе Педагогова шла ожесточённая внутренняя борьба.

– Но как, как я приватизирую школу?! – восклицал он. – Это же бюджетное, социальное, детское учреждение… Кто мне позволит?

– Вам – не позволят, а нам – за милую душу. Все, кто сейчас в мэрии сидит, рано или поздно оттуда уйдут. И куда они, по-вашему, денутся? В бизнес. То есть к нам. И будут тут получать хорошие деньги, чтобы опять же связь со своими приемниками обеспечивать.

– А как же полиция? Их же сейчас хлебом не корми – дай только чиновника или какого другого бюджетника ни за что посадить!

– Говорим же тебе: Уголовный кодекс у нас любимая книга. Не считая, конечно, трудов нашего духовного отца и наставника, пионера приватизации и, так сказать, реформ.

– Но всё же – как приватизировать социальный объект?

– Элементарно! Нужно просто написать в заявке, что приватизация позволит привлечь тьму частных инвестиций. Ты смело обещай, что превращение твоей школы из бедного бюджетного учреждения в ООО или АО даст миллиарды инвестиций на покупку новых байдарок и мячиков. Инвестиции – слово магическое, любые двери открывает. Приватизируешь школу на трудовой коллектив – то есть на себя, главбуха и завхоза. И главное – требуйте оформления в собственность земельного участка. Иначе, мол, у инвесторов доверия не будет. Подчеркните: мы тут, дескать, не шавермой торгуем. Тут социальный объект, воспитание молодёжи и всё такое... В общем, приватизируете всё это дело за копейки, продаёте нам свои акции по хорошей цене, а дальше – наши заботы…

– А зачем вам эти заботы-то? – так и не понял директор.

– Тебе ж сказали, – с теплотой в голосе произнёс Пентхауз, – о детях заботимся!

***

Прошло три года…

Бредя по узким улочкам Куршевеля, где Педагогов устраивался на зиму сборщиком потерянных санок и ватрушек (жизнь в Черногории оказалась не такой сытой, как это казалось из города Ы), он встретил старых приятелей – Банщика и Пентхауза. Те, весьма довольные собой и жизнью, катались здесь с гор.

– Ну как там моя школа, как дети? – робко поинтересовался Сан Саныч.

– Всё по плану! – ответил неунывающий Банщик.

– А как это, по плану?..

– Никакие инвесторы, конечно, не появились, – засмеялся Пентхауз. – Им типа мировой кризис помешал. И теперь я строю на месте вашей школы симпатичную такую коробочку из газобетона со стеклянными стенами.

– Эти коробочки у нас в городе Ы сейчас элитным жильём считаются, – подколол приятеля Банщик.

– Да что ты понимаешь в элитном жилье! – обиделся Пентхауз. – Сам-то только и умеешь, что бани приватизировать. У тебя там в бывшем бассейне кабинет директорский, а в душевой – секретарши сидят! А у меня полы в вестибюлях мраморные!

– Этак можно и к «Жигулям» глушитель из золота прицепить и продавать их как бизнес-класс…

Партнёры, напоминавшие в этот момент лису Алису и кота Базилио, уже, казалось, были готовы вцепиться друг другу в модельные стрижки. Но в роли примирителя-Буратино выступил Педагогов:

– Слушайте, я всё-таки так и не понял… Зачем вам вообще все эти сложности – находить таких, как я, помогать с приватизацией, выкупать фирму? Почему бы не покупать землю на аукционах, как все делают?

Приятели смеялись долго. Первым пришёл в себя Банщик:

– Ну, ты, мужик, нас за лохов держишь. На аукционах за такие куски, которые мы на элитных островах отрываем, реально пришлось бы раскошеливаться. А крутые дорого не платят. Мы тебе, Саныч, конечно, неслабо по твоим меркам заплатили, но по сравнению с аукционом – гроши.

– Да и потом такая земля вообще не продаётся, – уточнил Пентхауз.

– И что – много таких, как я, как наша школа? – спросил Педагогов.

– Было много, – вздохнул Пентхауз. – А теперь – мало. Мы же не одни такие умные… Почти всё уже расхватали…

– Да ладно прибедняться-то! – снова поддел приятеля Банщик. – У тебя ещё детский центр, на который сразу три исторические усадьбы записаны, в запасе есть.

– Во-первых, центр уже не детский, а деловой! – огрызнулся Пентхауз.

– Ага, – вполголоса выдал реплику Банщик. – Он когда его купил, так тут же переименовал.

– А во-вторых, – продолжал тем временем Пентхауз, – мне эти усадьбы все графики срывают. Я уж забросил их совсем – не ремонтирую, зимой там сосульки до земли – а они всё никак не рухнут. Того и гляди проверка придёт – мол, у вас тут памятники архитектуры разрушаются. А ну как признают те сделки незаконными…

– Если бы хотели – давно бы всё проверили и признали, – попытался успокоить товарища Банщик. – Потому что и без проверок всё всем ясно. А знаешь, почему нас не трогают? – обратился он к Педагогову. – Потому что мы ничего не крали.

– Мы приватизировали, – надевая солнцезащитные очки, подхватил ободрившийся Пентхауз.

И приятели, махнув рукой Педагогову, эффектно полетели с белоснежного склона вниз – туда, где их давно уже ждали друзья из Департамента по эффективному использованию всего и вся мэрии города Ы.

(Все персонажи и структуры – вымышлены, все совпадения – случайны)

Конфиденциально

Начальнику Департамента по эффективному использованию всего и вся мэрии города Ы

Перспективный план приватизации объектов недвижимости

1. В самом рублёвом месте в центре города Ы до сих пор находятся государственные музеи с видом на реку. Полагаем, все они остро нуждаются в частных инвестициях. И многие начальники этих музеев, насколько нам известно, не против поучаствовать в приватизации. Исходя из принципов, законов и понятий рынка приватизацию им следует разрешить. Но с условием: чтобы впоследствии высота надстроенных над зданиями корпусов не превышала… ну, допустим, 95 метров. Потому что мы тоже патриоты и градозащитники. Новые участки под музеи выделить в Мышарах.

2. Перспективной представляется также идея приватизации и «оптимизации» оставшихся исследовательских и учебных заведений (всяких там НИИ и академий). Новые участки под эти заведения выделить в Мышарах.

3. В перспективе было бы разумно более эффективно использовать землю, по которой пока ещё протекает та самая река, на берегах которой проедают бюджетные деньги упомянутые музеи. Новое русло реки проложить… в Мышарах.

4. Поскольку в том Лас-Вегасе, который мы нагородим, жить – дураков нема, предлагаем после приватизации оставшихся, менее привлекательных объектов (школ, роддомов, больниц и так далее) с последующей продажей последних метров нашей элитной недвижимости, срочно валить. Но не на Лазурный Берег, а в Черногорию. Потому что там наших ещё не грабят.

тем временем в петербурге…

Захват престижных, а то и просто заповедных городских земель (например, в парках) путём создания и покупки «социально значимых» объектов (социальная значимость позволяет приватизировать их практически бесплатно) обошёлся Петербургу в миллиарды долларов недополученных за эту землю платежей. И обернулся хаотичной застройкой. Не говоря уже о потере этих самых земель и объектов.

Один из первых примеров – строительство на месте старого ресторана «Восток» в Приморском парке Победы жилого комплекса «Пятый элемент». Корпорация «Строймонтаж», принадлежавшая ныне скрывающимся в эмиграции девелоперам Кириленко и Полонскому, купила этот приватизированный ресторан и заявила, что построит на его месте отель. (Всё-таки жилой дом в парке – это было бы слишком, а кроме того, гостиница – это вроде как важный объект.) По ходу дела этот отель стал апарт-отелем, то есть, по сути, многоквартирным домом.

И таким примерам – несть числа. Вот лишь некоторые из них.

Открытые почти во всех старых районах бизнес-центры «Сенатор» – это большей частью бывшие общественные бани. То есть социальные объекты, которые не без помощи специалистов «Сенатора» приватизировались (конечно же – в интересах более качественного обслуживания горожан), а потом переходили в нужные руки. Комплекс исторических зданий на Каменноостровском проспекте (усадьба Вяземского, дом Игеля и другие соединённые с ними здания) в 1990-е годы арендовал детский гуманитарный центр «Юна». Ввиду сугубой гуманитарности и благородных задач центра КУГИ передал «Юне» весь комплекс зданий в долгосрочную аренду. После чего детский центр, который на деле был частной фирмой, перешёл в ведение крупных бизнесменов из группы ЛСР. Центр «Юна» был сохранён. Но сейчас это уже не детский, а деловой центр (дающий консультации по управлению недвижимостью). По сути подаренный городом архитектурный ансамбль заброшен и разрушается. В КГИОП делают вид, что ничего об этом не знают и вообще уже много лет не в курсе, кто там за что отвечает (об этом свидетельствует присланный в редакцию ответ на соответствующий запрос). Хотя, по нашим сведениям, некоторые ответственные работники КГИОП ежедневно проезжают мимо этого позорища. Водно-моторная станция в Лопухинском саду была выкуплена строительным холдингом RBI. Зачем строителям спортивный объект? А затем, что на этом месте они планируют построить девятиэтажный отель. И тогда Лопухинский сад автоматически станет сквериком при этом отеле.