«Художник работает по заказу совести»

В Петербурге чествовали выдающегося писателя Даниила Гранина, которому исполнилось 95 лет

Поздравлять почётных граждан Петербурга и устраивать концерты в их честь в Большом зале Филармонии стало уже доброй традицией. В случае же с Даниилом Граниным трудно предложить более подходящее место – писатель не устаёт повторять (и в частных беседах тоже), что в Филармонии бывает часто, чаще, чем в театрах, так как больше всего на свете – после литературы, разумеется, – любит классическую музыку.

В преддверии дня рождения, который писатель отмечает 1 января, Гранину предлагали варианты чествования: сигнальный выстрел из пушки с Нарышкина бастиона Петропавловской крепости, даже салют… Отказался.

– Не люблю я юбилейную шумиху. К тому же из пушки я уже стрелял, зачем повторяться? – сказал Даниил Александрович автору этих строк.

А вот на концерт в Филармонии, говорят, после недолгих сомнений согласился. К тому же с программой было предложено определиться самому юбиляру. Конечно же, Моцарт! Самый любимый из великих. А ещё – композиторы-друзья: Василий Соловьёв-Седой, Андрей Петров, Исаак Шварц, Сергей Слонимский…

В зале Филармонии собрались практически все здравствующие почётные граждане нашего города, около двадцати человек. Ведущая Ирина Смолина называла поимённо, в алфавитном порядке, и живые легенды под аплодисменты поднимались с мест и раскланивались.

Владимир Александров, Вадим Александров, Михаил Бобров, Олег Басилашвили, Людмила Вербицкая, Тамара Москвина, Михаил Пиотровский, Игорь Спасский, Юрий Темирканов, Людвиг Фаддеев, Алиса Фрейндлих…

Последним был назван тот, чьим торжественным вечером открывался ХII фестиваль «Почётные граждане Петербурга»:

– Даниил Александрович Гранин!

Зал поднялся. Бурные, продолжительные аплодисменты. Поднялся и Даниил Александрович (он сидел в правой ложе: по одну руку – вице-губернатор города Василий Кичеджи, по другую – Юрий Темирканов), раскланялся.

Вице-губернатор города Василий Кичеджи поздравил всех присутствующих почётных граждан Петербурга от имени губернатора, который находится в командировке в Китае, и от себя лично. О Данииле Гранине он говорил только в превосходной степени, обращался к нему «родной великий» (без запятой). Однако начал с проблемы:

– Сейчас, перед началом вечера, мы разговаривали с ним, и он мне сказал: «Василий Николаевич, срочно займитесь библиотеками! Библиотеки должны стать настоящими культурными центрами». Он всегда беспокоится о популяризации литературы…

Поделился Василий Николаевич и воспоминаниями детства:

– Одной из первых прочитанных мной книг был очень интересный роман Даниила Александровича – «Искатели». Я уверен, что в развитии космоса и всей нашей промышленности очень большая, серьёзная роль Гранина – человека, который писал о людях науки и тем самым продвигал её, способствовал развитию…

Последней из гранинских книг Василий Кичеджи прочитал роман «Мой лейтенант»:

– Я со многими людьми говорил, что это не просто книга правды, это книга совести. И сам наш величайший юбиляр является совестью не только нашего прекрасного города – всей нашей большой страны…

Кичеджи у микрофона сменила писательница, председатель Санкт-Петербургского ПЕН-клуба Елена Чижова, а её – народный артист России, почётный гражданин Петербурга Олег Басилашвили. Олег Валерианович, сказав добрые слова юбиляру, попросил у него разрешения прочесть два «очень маленьких стихотворения» одного из его любимых поэтов. Поэта он не назвал, но как только зазвучало: «Если звёзды зажигают…», стало ясно – Владимир Маяковский. После «Послушайте!» прочитал стихотворение «Скрипка и немножко нервно».

Ведущая пригласила к микрофону Даниила Гранина. Даниил Александрович говорил, сидя в роскошном «филармоническом» кресле, говорил тихо, минут пятнадцать, и зал был – само внимание!

На этом непродолжительная и неутомительная торжественная часть вечера завершилась. На сцене – симфонический оркестр «Классика»: за дирижёрским пультом Александр Канторов, у рояля – Екатерина Мечетина, а под сводами зала бывшего Дворянского собрания – волшебная музыка Моцарта…

Олег Басилашвили, народный артист СССР:

– Даниил Александрович, очень трудно выразить чувство, которое сегодня владеет мною. Каждая встреча с вами (а встреча с вашими книгами – это тоже встреча с вами, хоть и не личная) заряжает спокойствием, верой. А это значит, что жизнь вы прожили не зря.

Находясь рядом с вами, я всё время испытываю чувство, что у меня тоже есть качества, о которых вы всё время говорите. Ну, например, совесть – такое редкое явление в наше время, а она существует… Или порядочность, или честь… Спасибо вам за всё. Живите долго, пишите побольше, радуйте нас тем, что вы с нами.

Елена Чижова, писатель:

– Я знаю, что жизнь Даниила Александровича связана с нашим городом – с Ленинградом, с Петербургом – очень многие десятилетия. Но всё-таки, как мне кажется, почётным гражданином Санкт-Петербурга он стал очень давно, раньше, намного раньше, чем это признали официально. Я думаю, что ленинградцы-петербуржцы меня понимают: речь идёт о «Блокадной книге». Это книга, которая до сих пор стоит на полках в тех семьях, которые прошли через 900 дней блокады. Стоит она и в моей семье.

Мой отец так же, как и Даниил Александрович, ушёл в ополчение буквально через несколько дней после начала войны и, к счастью, тоже выжил. Хотя дошёл до Вены. Мой дед погиб здесь, под Ленинградом, на Синявинских болотах. Погиб ровно в тот день, когда мы празднуем день снятия блокады. Поэтому «Блокадная книга» для всех нас, Даниил Александрович, – особенная. Конечно, все мои родные знали правду о блокаде. Но одно дело знать, а другое дело – у нас, в Советском Союзе, в России, увидеть её напечатанной.

Есть такое мнение: в России нужно жить долго. Это правда. Во всяком случае, потому, что у нас замечательная, интересная история. Никогда не знаешь, чем, как и когда что закончится. Я думаю, в России очень хорошо быть писателем. Потому что у нас, куда ни глянь – всюду замечательный литературный материал. Причём в абсолютно разных жанрах: и комедия, и трагедия, и лирические драмы, и трагикомические фарсы.

Даниил Александрович выбрал абсолютно правильную жизненную стратегию. И я очень прошу, Даниил Александрович, следовать этой стезёй, не отступая ни на шаг. Пожалуйста, живите долго! Радуйтесь всему тому, что вас окружает, – я знаю, что вы замечательно умеете радоваться. Не очень печальтесь тому плохому, что мы все видим. И главное – пишите ваши замечательные книги! А мы будем вас любить и ваши книги читать! С днём рождения!

говорит писатель

Даниил Гранин:

– Прежде всего разрешите поблагодарить вас всех за то, что вы пришли. Хочу ещё поздравить вас со старым Новым годом, это очень милый праздник… резервный.

Вы знаете, я люблю Филармонию нашу, она – особый дом, с особым ароматом, с особыми традициями и особой публикой. Я обычно сажусь там, за колонной, чтобы лучше видеть и дирижёра, и слушателей. Я наслаждаюсь видом людей, которые сидят в зале и слушают музыку. Это совершенно особенное зрелище, которое меня поражает. Мы, питерцы, довольно замкнутые люди, нас считают холодными людьми. И глядя на людей, сидящих в зале, я вспоминаю стихи Блока:

Простим угрюмство – разве это

Сокрытый двигатель его?

Он весь – дитя добра и света,

Он весь – свободы торжество.

Вы знаете, музыка преображает человека. Он становится в эти минуты иным, и вот это «дитя света» появляется в нём. Человек в зале становится единственным, зал исчезает, душа человека вступает в диалог с музыкой. Нечто подобное происходит и на творческих поэтических вечерах и в театрах, в музее иногда перед картинами. Вот это, наверное, главное свойство и действие искусства. Мы никогда не можем точно объяснить, что это такое – искусство, зачем оно, откуда взялось в жизни человечества. Но без него человек – совершенно неинтересное существо.

Для нас в России, и в Питере в особенности, наверное, очень важно в условиях огромного мегаполиса иметь какое-то пристанище для души.

Наша культура сейчас переживает не самое лучшее время. Бедность… Но я хочу сказать, что если Россию лишить этой нашей культурной сокровищницы, что от неё останется? Ничего! А наше искусство – единственное, что сегодня по-настоящему востребовано во всём мире. У нас другого сокровища нет. Поэтому радости от культуры – это наша радость.

Читая Пушкина и перечитывая его снова и снова, я понял, как многое от него потребовалось, для того чтобы стать независимым поэтом. Для того чтобы не преклоняться, не гнуть, как он говорил, – «ни совести, ни шеи». Он первым поднялся на эту высоту и осуществил независимость поэта от царя, от народа. Это был важный пример. Мы очень большим трудом добиваемся этой независимости художника. Любого художника. Независимость от славы, независимость от начальства, независимость от народа. Потому что нас же приучали, заставляли думать, что мы обслуживаем народ, что мы для народа пишем… Ничего подобного! Художник работает по заказу своей совести, своего вкуса, своих богов, которым он поклоняется. И самый из них, может быть, трудный – это боль. Боль за то, что происходит. А сегодня эта боль – особая.

Конечно, искусство может не много. Когда-то в юности или когда я после войны начинал писать, мне казалось (я мечтал!), что добьюсь своими книгами, своими произведениями того, что мир станет лучше. Больше будет справедливости и добра. Это было, конечно, наивно, но я не думаю, что это было глупо. Это необходимая глупость. Необходимо каждому художнику переворачивать мир, добиваться иного, лучшего. Не получилось. Понимаете, что-то получилось, а больше не получилось. Это не поражение, а та борьба, где неизбежны какие-то потери, разочарования, отступления. Не получилось: зла не стало меньше. Несправедливости не стало меньше. Обид не стало меньше. Но зато я убедился, что нельзя отступать и сдаваться. Нельзя считать это поражением.

Я провёл четыре года на войне, и были периоды, особенно после первого года войны, когда мы отдали большую часть страны – Украину, Белоруссию, Прибалтику... И надо было что-то предпринять. И предприняли не с помощью оружия, не с помощью наших полководцев – предприняли душой. Как выражался Александр Пушкин, пришло остервенение народа. И оно создало перелом войны – и началось наступление. Остервенение народа – это душевная позиция, это душевный процесс. Решает не оружие, решает не сила, решают не указы и приказы – всё решает в жизни духовное состояние человека. Душа. И вот здесь многое можно, должно и делает искусство.

…Работа писателя – одинокая работа. Проходит год, два, иногда три, пока ты справишься со своими романом, повестью, со своими пьесой, сценарием. В это время не с кем посоветоваться. Некому показать. И думаешь иногда: не знаю, получилось или нет. Кому это нужно? А может быть, вообще то, что я пишу, над чем мучаюсь – это ничто? Понимаете, книг выходят тысячи. И хороших книг много. И нет никакого критерия, как узнать, что ты сделал. И вот наступает, допустим, такой момент, как сегодня. Зачем вы пришли? Зачем? Я не пою, я не играю, я могу только сказать вам, что, очевидно, всё то, что делалось на протяжении лет, было не зря. Знаете, это очень важно. Поверьте мне, без этого нельзя работать и нельзя жить. Спасибо вам за это.