Учитель, спаси себя сам!

Минорная тональность большинства дискуссий не изменилась – таков один из итогов состоявшегося уже в седьмой раз общественно-педагогического форума «Просвещение в России: традиции и вызовы нового времени» (организаторы – общественный фонд «Центр национальной славы» и РГПУ им. А.И. Герцена). Так, преподаватели и высшей, и средней школы, участвовавшие в одном из круглых столов «Образ учителя в общественном сознании и СМИ», были недовольны почти всем – нынешним состоянием школ, зарплатой учителей в провинции, новыми стандартами образования, качеством знаний абитуриентов при поступлении в вуз, тем, что лишь пятая часть выпускников педвузов идёт работать в школы…

Но самое главное недовольство – негативное отношение к школьному учителю со стороны общества, средств массовой информации, государства… Директор петербургской гимназии № 166 Игорь Карачевцев проиллюстрировал этот тезис на собственном долгом опыте учительства. В 1980-е годы школьный педагог служил для учеников и их родителей советчиком, носителем жизненных принципов. В 1990-е – он остался лишь специалистом своего предмета, знание которого может пригодиться детям во взрослой жизни. А теперь превратился в таких, как все госслужащие, – средоточие негатива: бюрократ, коррупционер, ну и далее по известному списку. Кандидат политических наук Алексей Хашковский подтвердил такое восприятие учителя научными данными, полученными сотрудниками кафедры, которой он заведует в Петербургском педагогическом университете им. Герцена. Статистический анализ СМИ показывает, что учитель – это чаще субъект или объект неправовых действий поведения: то он ударил ученика, то его самого побил папаша ученика…

Член-корреспондент Российской академии образования Ольга Гукаленко с болью говорила о том, что в нынешнем законе «Об образовании» после всех многочисленных обсуждений и поправок нет слов или хотя бы намёка на то, что учитель должен стать основной фигурой, призванной претворять этот закон в жизнь. Что за последние десятилетия количество педагогических вузов в стране сократилось с 70 до 40. Что сейчас государство собирается внедрить прикладной бакалавриат, а значит, фактически ввести среднее педагогическое образование, которое лишит учителя фундаментальных знаний.

.В 1870-е годы Отто фон Бисмарк сказал: «Войну с Францией выиграл прусский учитель». В 1961-м, после исторического полёта Юрия Гагарина, Джон Кеннеди поручил учёным проанализировать причину столь грандиозного успеха русских и на основании полученного доклада объявил, что Советы выиграли войну за космос благодаря своей системе образования. Вот уже почти полторы сотни лет в тех государствах, которые хотят побеждать, Учитель – главная фигура общества. Не министр, не депутат, не идеолог и даже не врач, не в обиду ему будет сказано, а именно Учитель. Поезжайте в любую страну, побывайте там на уроках в нескольких обычных школах, городских и сельских, и вы узнаете, какой будет эта страна через несколько десятилетий.

Думаете, у нас в России всего этого не понимают? Ошибаетесь. В начале 2010-го, открывая Год учителя, тогдашний президент Дмитрий Медведев заявил: «Реформа школы должна начинаться с учителей». Но в итоге она началась с выработки образовательных стандартов и ими же завершилась. Хотя стандарты – всего лишь средство обучения, которое к тому же должно постоянно обновляться, потому что постоянно обновляется жизнь. Больше того, и сам инструмент этот далеко не универсальный, ведь Учитель призван не только учить, но и воспитывать.

А теперь спросите себя: почему данные стандарты образования, как нас уверяют, обеспечат качество образования? Да потому же, почему после трёх лет экспериментально-насильственного внедрения ЕГЭ, с 2006-го, этот экзамен, сильно смахивающий на телеигру «Как стать миллионером?», стал для всех выпускников российских школ и гимназий единственным мерилом знаний, за которые вручают аттестат (обратите внимание!) зрелости. И стандарты образования, и ЕГЭ, и резко возросшие в объёмах формы отчётности, свалившиеся за последние годы на школьных учителей, завучей и директоров, – всё это ягоды с одного чиновничьего поля. Всякая бюрократия всегда стремится к тому, чтобы оценивать свою и чужую работу в максимально полном объёме, но только по цифрам и галочкам. Другие, более сложные формы оценки бюрократии не подходят – она их боится.

С того же самого поля и термин, которого отродясь не знала русская культура, – «образовательные услуги». Он появился совсем недавно, чтобы принизить деятельность учителя. Труд человека, предоставляющего услуги, определить просто: вот количество клиентов, вот рабочее время, вот подготовленные материалы и пособия, вот трудозатраты, позволяющие оценить нагрузку и, соответственно, оплату. А ведь когда-то слово «учитель» нередко употреблялось со словом «звание» – «он носит высокое звание Учитель», «он принадлежит к учительскому званию»… Ну а где звание, там и призвание. Призвание «сеять разумное, доброе, вечное», которое измеряется доброй памятью учеников, но не поддаётся учёту чиновников.

Работа бюрократических жерновов, в которые угодил современный российский учитель, уже отрицательно сказалась на восприятии школьных педагогов общественным сознанием, а также средствами массовой информации. А в конечном итоге и на самом учителе. Его престиж упал, и уже мало кто поступает в педагогический, потому что хочет быть учителем.

И уже произошло самое страшное, что могло произойти, – в вузах, в отечественной экономике, культуре, медицине, армии отмечают: качество среднего образования молодёжи резко упало. «Они не знают элементарных вещей!» «Они не умеют читать большие тексты и ясно выражать свои мысли!» «Они не способны критично относиться к явлениям и анализировать события!»

…Кто возродит образ Учителя? Минобрнауки, кино и телевидение, газеты и книги, как предлагали некоторые участники дискуссии? Нет, надеяться на это – чистой воды маниловщина. Соглашусь с профессором Ольгой Гукаленко: учителя должны сами отстаивать свои права! И государство, и социум прислушаются только к широкому общественному движению, которое выступит за просвещённую Россию. А такое движение может стать по-настоящему мощным, достаточно сказать, что сегодня школьных педагогов у нас в стране 1 миллион 200 тысяч.

прямая речь

Лариса Листова, заслуженный учитель России, почётный гражданин Санкт-Петербурга:

– На мой взгляд, авторитет учителя зависит только от него. Это прежде всего отношение к делу: честное, открытое, заинтересованное. Учитель и безразличие есть две вещи несовместные. Ведь ты не только преподаватель той или иной дисциплины, но и воспитатель.

Я никогда не сталкивалась с каким-то предвзятым к себе отношением. Думаю, это более актуально для педагогов старших классов. В начальной школе никакой агрессии по отношению к учителю нет. Конечно, бывают проблемы с поведением. Но я стараюсь договариваться с родителями, прошу их обратить внимание на какие-то моменты, иногда даже прийти и посидеть на уроке, понаблюдать за своим чадом. Ведь зачастую бывает так: дома ребёнок – один, в школе – другой.

Самое главное, чтобы ученик чувствовал – в школе у него нет врагов. Учитель – это старший друг, готовый помогать. Подчёркиваю, не мама, не няня, а именно помощник, организатор. Хотя бывает, что и за маму выступаешь: пуговички застегнуть, косички переплести. Одна девочка однажды после физкультуры пришла растрёпанная, я говорю: «Давай поправлю». А вечером мама её звонит: «Лариса Александровна, Алёнка просила привести её завтра пораньше, чтобы вы снова косички заплели». И это тоже наша работа.

В каждом ребёнке нужно найти что-то, за что его можно полюбить. Это бывает непросто, но результат всё окупает сторицей. Дети, которых я учила в начальной школе, став постарше, часто приходят ко мне за советом. Бывают очень доверительные беседы, особенно с девочками. Иногда они говорят мне то, что не могут рассказать родителям. Родители тоже изменились – стали более дотошными. Хотят быть полноценными участниками образовательного процесса. И этому не стоит противиться. Наоборот, мам и пап нужно вовлекать по максимуму. Я всегда на связи – родители в любой момент могут мне позвонить, проконсультироваться, что-то уточнить, посоветоваться. Считаю, что учитель не должен бояться родителей, они – наши главные помощники. Мы, как альпинисты, работаем в связке.

При этом у каждого члена семьи обязательно должно быть личное пространство. Плохо, когда родители полностью поглощены ребёнком. К счастью, сегодня такие случаи скорее единичны, как правило, когда дети поздние. В любом случае – и в этом я уверена – в любой ситуации до родителя можно достучаться, надо только подобрать правильные слова. Что касается детей – им слова не нужны. Они видят поступки – вот что важно помнить.

Лариса Петрова, директор негосударственного образовательного учреждения «Лидер»:

– Чтобы понять, на каком уровне находится сегодня профессия учителя в общественном сознании, достаточно почитать выдержки из закона «Об образовании». Мы теперь не учим, а предоставляем «образовательные услуги». Ну и какой тут может быть образ учителя?

По большому счёту, и само слово «учитель» больше не нужно. Ведь что стояло за этим понятием раньше? Человек, который был носителем знания и делился им, назывался учителем. Люди произносили это слово с пиететом и даже писали с прописной буквы. А теперь это сплошь менеджеры от образования, оказывающие услуги. Вряд ли речь может идти о каком-либо уважении. Ведь что такое сфера услуг? Лично в моём понимании это некий дом быта: парикмахерская, химчистка, прачечная, ремонт обуви… А теперь вот ещё и школа. Всё как в коммерции: родители подписывают договор, отношения «заказчик – исполнитель».

Что же касается самих детей, то тут всё неоднозначно. В начальной школе они ещё уважают учителя, и если он относится к ним искренне и с любовью, платят той же монетой. В это время он действительно может быть их другом. Ну а когда наступает подростковый возраст, идёт отторжение, отрицание всех авторитетов. И вот тут уже задача педагога – суметь этот авторитет отстоять. К несчастью, тех, кто на это способен, всё меньше…

Из тех, кто сегодня приходит в  школу, только процентов десять – учителя по призванию. Остальные лишь ищут более или менее стабильный заработок. Как правило, они ничего не умеют. Их нужно наставлять, объяснять, заинтересовывать. А наша профессия – творческая. Многие от всего сердца стараются, но ведь тут уж как повезло – либо есть талант, либо нет. В любом случае от того высокого смысла, который заложен в слове «учитель», почти ничего не осталось…

Нина Ветрова, учительница начальных классов:

– Почти за полвека, что я работаю педагогом, у меня не было ни одного дня, когда я по какой-то причине не хотела бы идти утром в школу. Даже самые рутинные вещи приносили радость. Старалась влюбить в себя каждого ребёнка, и сама часто признавалась им в любви, не скупилась на похвалы. Задача учителя – создавать ситуацию успеха; не сравнивать детей с другими, не отбивать охоту работать над собой. Я всегда поддерживала добрые и доверительные отношения с родителями, в жизни никого не отчитывала, не наставляла – как можно? Это прописные истины, но сейчас о них, как ни странно, многие забывают. И для своей внучки я мечтаю о банальном – чтобы у неё был учитель, который просто любит детей…

Тому, что сегодня авторитет нашей профессии почти на нуле, есть простое объяснение. Стоит только посмотреть, с каким рвением учителей пинают и оскорбляют по телевидению, выставляют в неприглядном свете, и вы всё поймёте. Вы не увидите ни одного приличного фильма, передачи о школьном преподавателе. Если что-то и обсуждают, так это очередной скандал, связанный с недобросовестными педагогами. Конечно, такие есть, я не отрицаю. И их нужно наказывать, лишать права преподавать. Но зачем об этом трубить на всех углах? Напротив, надо демонстрировать обществу настоящего учителя – того, который полностью отдаёт себя детям, любит их самозабвенно. Ведь таких по-прежнему большинство! Вот какой нужен пример. 

Помню, стоило мне, школьнице, чуть пожаловаться на свою учительницу, мама сразу обрывала: «Не смей ничего плохого про неё говорить!» А раз мама так относилась к учителям, конечно, и мне это передавалось. И так было в каждой семье. Сейчас же всё ровно наоборот. И это очень страшно – мы сами плюём в колодец, из которого пьём.