«Только диван и километры книг»

В преддверии Дня города корреспонденты «НВ» побывали в гостях у петербургского краеведа Маргариты Айзенштадт, которая всю жизнь стремилась научить земляков любить Петербург

Уже с порога Маргарита Яковлевна начинает рассказывать нам про старинные часы, которые стоят в гостиной. Они достались её мужу от бабушки. Часы видели, как выросло не одно поколение этой семьи, и, несмотря на бомбёжки, исправно работали даже в блокаду. Недавно остановились.

– Вы только не фотографируйте этот ужас, – волнуется хозяйка. – Он хотел их починить. Там же примитивный механизм... Но почему-то решил сделать вот так.

В окошко с циферблатом аккуратно вставлены часы новые, на батарейках, с поздравлениями к 70-летней годовщине полного снятия блокады Ленинграда. Он – это Владимир Борисович Айзенштадт, муж Маргариты Яковлевны. Хозяин дома не смог починить старые часы, но сделал всё, чтобы они показывали точное время. А потом Владимир Борисович умер…

Супруги около двух десятков лет занимались изучением Петербурга, исследовали его загадки и пытались разобраться в хитросплетениях судеб людей, живших на улицах северной столицы. И постоянно старались поделиться своими находками. Читали циклы лекций «Вечера на Фонтанке», «Петербургские сюжеты», «Из истории петербургской культуры», вели программы на «Радио России», посвящённые истории петербургской культуры, написали книгу «По Фонтанке»...

– Мы познакомились, когда я училась в женской школе на Бородинской улице, – вспоминает Маргарита Яковлевна. – А он учился в мужской школе на Разъезжей. В 9-м классе мы с девочками захотели устроить драмкружок, и для исполнения мужских ролей нам нужны были мальчики. Педагоги обратились в мужскую школу, и мы начали репетировать пьесу Бориса Лавренёва «Разлом». Володя играл там фон Штубе, а я, естественно, его жену…

Маргарита Яковлевна признаётся, что в старших классах её одинаково интересовали искусство и математика. И хотя она поступила в Технологический институт холодильной промышленности, а Владимир Борисович – в инженеpно-стpоительный, супруги никогда не переставали восхищаться Петербургом. Узнавая о нём всё больше, они хотели составить целостную картину культуры родного города. Так и пришли к краеведению.

Параллельно с этим Маргарита Яковлевна работала в исследовательской лаборатории опытно-конструкторского бюро «Символ», а Владимир Борисович изучал проблему очищения воздуха от пыли в шахтах.

– Такая его скрупулёзность в исследованиях, как мне кажется, возникла из-за специальности: ему надо было убрать пыль, чтобы ничего не мешало, избавиться от сомнений, которые витали вокруг истории какого-то дома, – вспоминает Маргарита Яковлевна.

Именно благодаря дотошности главы семейства супругам не раз удавалось поднимать на поверхность значимые исторические факты о Петербурге. К примеру, в книге одного известного петербургского искусствоведа они прочитали, что портрет княгини Ольги Константиновны Орловой написан Валентином Серовым во дворце Белосельских-Белозерских.

– А мы соображаем: с чего это вдруг княгиня Орлова поедет из своего особняка во дворец ради какого-то Серова? – спрашивает Маргарита Яковлевна. – Кто он для неё? Ясно же, что портрет не за один день сделан, а значит, ей пришлось ездить несколько раз. Нам это показалось сомнительным. Стали копать и выяснили – картина сделана в передней её особняка на Мойке.

Казалось бы, мелочь, но истинная история состоит именно из таких фактов, мелких подробностей, в них и скрывается всё самое интересное. Это трепетное отношение к ценностям прошлого чувствуется и в небольшой петербургской квартире в переулке Джамбула, где сегодня живёт Маргарита Яковлевна.

Здесь невероятное количество антикварной мебели – всё, что когда-либо доставалось Айзенштадтам в наследство от родственников, непременно реставрировалось и бережно хранилось. Так же аккуратно во всём жилище расставлены и книги, из которых рождались уникальные лекции об истории Петербурга.

– Мы не считали себя профессионалами, – признаётся Маргарита Яковлевна. – Профессионалы – это прежде всего архивы, а наша работа – километры книг и популяризация.

Над диванами множество акварелей. Их столько, что обоев на стенах почти не видно. Владимир Борисович был ещё и замечательным художником. К 300-летию Петербурга он создал и организовал производство почтовой бумаги и конвертов с видами любимого города. Как художник принимал участие в десятках коллективных выставок и даже имел несколько собственных. Правда, последняя открылась уже после кончины краеведа – на вечере памяти Владимира Айзенштадта в особняке Румянцева. Он умел передавать красоту Петербурга не только словами, но и кистью.

– Да что вам про него рассказывать? – удивляется хозяйка квартиры-музея, когда я перед уходом обращаю внимание на массивный амбарный замок, один из десятков примечательных предметов в квартире Айзенштадтов. – У него и истории-то толком нет, от отца остался. Раньше им запирали дом и ключ оставляли под дверью, ведь в дамскую сумочку такую махину не положишь.

А вот старинным замком поменьше, величиной с ладонь, Маргарита Яковлевна до сих пор запирает одну из дверей – говорит, ключ меньше, его с собой удобно носить.

За спиной раздаётся щелчок антикварного замка, и мы снова на улице. Петербург, XXI век...