Мы такие разные

Во что верит наш народ: в либерализм и демократию или в консерватизм и традиционализм? Во всё сразу.

Личная и социальная апатия россиян – не более чем миф. 37 процентов взрослых жителей нашей страны нацелены «на инициативность, умение добиваться успеха, чувство собственного достоинства, рациональность, готовность к сотрудничеству, стремление к переменам». Таков один из итогов соцопроса, проведённого Институтом социологии РАН при поддержке Института социально-экономических и политических исследований. Но что ещё интереснее, у многих эта активность в личной жизни дополняется активностью гражданской и политической.

Наиболее решительно настроены, конечно, молодые – так было во все времена и во всех странах. Удивительнее, казалось бы, другое: если в крупных городах готовы открыто протестовать в защиту своих экономических и социальных прав 26 процентов респондентов, то протестный электорат сельских поселений составляет уже 40 процентов, а посёлков городского типа – 45. Но и это в общем-то довольно легко объяснимо. Во многих маленьких российских городках такая мафиозная смычка местной власти, полиции и прокуратуры, что от беспросветной безысходности хоть на луну вой вместе с собаками.

На презентации доклада, составленного по итогам исследования, руководитель Центра комплексных социальных исследований Владимир Петухов пошёл ещё дальше, однозначно заявив, что «тотального разочарования ни в российской, весьма несовершенной, версии демократии, ни тем более в демократических ценностях у сограждан нет». Зато есть другое: недовольство действующими институтами власти, а также политическими партиями и их лидерами, которые занимают свои посты уже по два десятка лет, но ничего не делают, чтобы эта власть была эффективнее. В частности, 71,3 процента заявили, что у российских граждан сегодня нет возможности влиять на политику государства, 59,8 – что нет возможности доносить свои интересы до власти, а ещё 35,9 процента – что нет и другой возможности создавать политические партии для отстаивания своих интересов.

Конечно, кое с какими оценками соотечественников можно было бы и поспорить, но важнее другое. Либерально-демократические ценности, которые нынче принято чуть не на каждом телевизионном углу предавать анафеме, по-прежнему близки российскому народу. Хотя уже и перемешаны с теми представлениями, которые вошли в политическую моду в последние годы. Вот как выглядит рейтинг предпочтений участников опроса: на первом месте «социальная справедливость» (50,4 процента), на втором – «Россия как великая держава, империя, объединяющая разные народы» (36,8), на третьем – «права человека, демократия, свобода самовыражения личности» (33,1), на четвёртом – «сильная, жёсткая власть, способная обеспечить порядок» (30,3), на пятом – «возвращение к национальным традициям, моральным и религиозным ценностям» (29,9).

Пройдёмся ещё раз по тому же рейтинговому списку. Что же это за предпочтения? Первое место отражает ценности демократические, второе – имперские, третье – либеральные, четвёртое – авторитарные, пятое – консервативные. Причём, за исключением «социальной справедливости», все остальные предпочтения собрали примерно одинаковое число сторонников. Иными словами, у нас в обществе примерно поровну имперцев, либералов, авторитаристов и консерваторов. Хотя, уверен, большинство из них так о себе вовсе не думают.

Что ж, и правильно делают. Два десятка лет назад политики и политологи, вооружившись всеми видами СМИ, вдалбливали нам в головы, что консерватизм и традиционализм – это плохо. Теперь с тем же усердием и с помощью тех же средств в нас вбивают прямо противоположное – плохи либерализм и демократия. Видимо, надо прожить жизнь, чтобы понять: плохо другое. Во-первых, плохо стремление заставить всю нацию думать одинаково и невозможность достижения этой цели. Хотя бы потому, что любую привносимую сверху идеологию принимают многие, но не все, у части людей она вызывает стойкое отторжение. А во-вторых, плохи крайности любого «изма», в частности, когда люди, мнящие себя либералами, помешаны на геях, а «казаки», считающие себя традиционалистами, указывают, какие нельзя ставить спектакли или выставлять картины. Да и мечты об империи тоже крайность, ведь мы её уже строили – и при царях, и при коммунистах, – но потом сами же крушили, потому что всюду было рабство. Эти крайности не просто плохи, они крайне опасны.