Спектакль, в котором всё «не так»

Такую картину видели зрители спектакля: актёры сидели на скамейке, гуляли в парке, а их тем временем снимала камера, видео с которой шло на мониторах.

Вместо кресел классического зрительного зала здесь стулья и наушники. Вместо сцены – уличная площадка в саду Фонтанного дома. Вместо большой труппы актёров – телевизоры, голограммы и роботы. Вместо долгой жизни спектакля и гастролей – заранее предопределённая судьба: всего пять показов.

– Спектакль стоит создавать даже ради одного показа, – объясняет режиссёр «театра post» Дмитрий Волкострелов, поставивший спектакль «Парки и сады» по пьесе белорусского драматурга Павла Пряжко. – Мне кажется, нужно легко к этому относиться. Можно делать на века, а можно – одним выдохом. Мы предлагаем зрителям побыть вместе, поразмышлять, вступить в диалог. Здесь есть текст, который интересен нам, и темы, на которые хочется порассуждать. Прежде всего это история о старости. И о том, как меняется сознание, как оно разрушается и утрачивает себя, но при этом обретает что-то другое. Эта история про «винтажное» будущее, то есть взгляд на будущее из 1970–1980-х. Для создания атмосферы мы использовали старинные ламповые телевизоры, видеокамеру, но есть здесь и определённый пласт «советского наследия»: мы долго искали советских роботов или вот фарфорового пионера – нам их привозили из разных городов.

Импровизированный зал был рассчитан на 40 мест, уже ко второму показу билеты на следующие дни были раскуплены. Но некоторые зрители всё равно приходили на спектакль – в надежде, что кто-нибудь другой не придёт.

– Скажите, а на скамейку можно сесть? – спрашивает зритель. Тот, что посмелее. Остальные сразу, без лишних вопросов, занимали места на стульях.

– Мы бы и рады, – отвечают ему организаторы, – но скамейка – уже часть сцены.

И это ещё одна особенность. Не стоило ожидать привычного и понятного. Часто это становится причиной повышенного интереса публики. А часто – причиной ухода. «Это такое «кино не для всех», – анонсировали те, кто бывал на предыдущих спектаклях театра.

Пытаясь предотвратить старость отца, сын превращает его в робота, а затем и в голограмму. Основная канва сюжета – взаимоотношения между сыном и отцом: огромная выдержка сына, который терпит забывчивость, непоследовательность и причуды постаревшего отца, и детская непосредственность отца, который не может справиться с собой. История о любви человека и робота – на иной лад.

…Актёры ушли «по-английски», экраны погасли, и даже музыкальное сопровождение закончилось. Но традиционных аплодисментов не раздалось. Не потому, что спектакль плохой, а потому, что быстрый переход из мира виртуального в реальный даётся непросто.