«Я мог бы написать что-то на русском…»

Вокалист группы А-ha Мортен Харкет рассказал о своём отношении к «Фабрике звёзд», «Евровидению» и русскому поэту Бродскому

Его диапазон голоса в пять октав радует слух, суровая скандинавская внешность привлекает взгляд, а проникновенные тексты будоражат ум. 18 октября на сцене ДК имени Ленсовета выступит вокалист и композитор легендарной группы А-ha Мортен Харкет.

На счету группы А-ha – триумфальные взлёты и невероятные концерты, выступление на награждении нобелевских лауреатов премии мира и попавший в Книгу рекордов Гиннесса концерт в Рио-де-Жанейро, на который пришли почти 200 тысяч человек. Однако несколько лет назад музыканты А-ha заявили об окончательном распаде группы и отправились в свободное плавание. Впрочем, Мортен Харкет выпустил первый сольный, весьма оригинальный альбом ещё в 1993 году – это были… норвежские песни на евангелические темы. И уже тогда его сольные концерты начали пользоваться большой популярностью в Европе. Вот только попасть на них было невероятно сложно – они были скорее исключением, чем правилом: мятущаяся натура Харкета вступила на путь борьбы за независимость угнетённого народа Восточного Тимора, защиты прав детей и окружающей среды… и всё это удивительным образом сочеталось с немыслимым графиком выступлений группы и съёмками в фильмах.

Новейшая история гласит, что этой весной вышел уже шестой сольный альбом Мортена Харкета Brother. В честь этого события музыкант даёт гастрольный тур по всему миру. В Петербурге Харкет исполнит композиции из нового альбома и полюбившиеся хиты группы A-ha.

– Мортен, в 2005 году вы дали самый посещаемый музыкальный концерт у себя на родине, в Норвегии. Для вас это было важно?

– Каждый концерт важен, нет таких концертов, которые были бы неважны. Каждая новая сцена имеет значение, и нет разницы, выступаю ли я перед тысячами людей или десятками, перед своими соотечественниками или зрителями из других стран. Всё всегда индивидуально. Тот концерт в Осло был бесплатный, своеобразное приглашение прийти для всех, кто хотел. А, например, в Рио-де-Жанейро зрители платили за билеты – и разница была только в этом, а в остальном такое же приятное выступление.

– Вы начинали писать на норвежском, а потом перешли на английский. Как вы выбираете, на каком языке исполнять песню?

– На каком языке была придумана песня, так она и исполняется. Сейчас я всегда выбираю английский. Я пишу на английском, так как привык к нему, он часть моей жизни. Я определил его как свой язык, он таковым и остался по сей день. В то же время я мог бы написать что-то на португальском для Бразилии или на русском для России – и я думал об этом как о специальном социальном проекте. Потому что музыка объединяет всё.

– Почувствовали ли вы какие-то ограничения в творчестве, когда перешли на английский, ведь язык отражает особенности менталитета?

– Сложный вопрос – ментальность и вариативность культур. Я не могу сказать, что язык – это какое-то ограничение, ведь это даёт также и огромные возможности, которые мы можем использовать как «строительные блоки» для взаимодействия разных культур. С другой стороны, ограничения бросают вызов и дают задачи уму, а это хорошо для творчества. Язык всё время меняется, постоянно развивается и заставляет развиваться нас. Язык – живая сущность.

– Вы снимались в кино вместе с Александром Рыбаком, норвежцем, родившимся в Белоруссии, который принёс победу Норвегии на «Евровидении». И даже были ведущим «Евровидения» в 1996 году. Как вы относитесь к этому конкурсу?

– Обычно я нахожу «Евровидение» неинтересным. Однако сама концепция, когда артисты из разных стран оказываются вместе и соревнуются,  хороша. И это может быть больше, чем просто соревнование, – это отличный шанс для объединения разных наций на одной сцене. Они могут петь друг для друга. Грандиозная идея! Но то, что на самом деле происходит, не так здорово. Музыка и артисты, которые там выступают, редко цепляют меня. Но бывают и исключения, и Александр Рыбак – как раз такое исключение. Должен признаться, что его песня звучала лучше других, совсем неплохо... да, это было хорошо!

– Если продолжать разговор о «массовой» музыке, у вас ведь были совместные концерты с участниками вашей «Фабрики звёзд». Как вы думаете, такие шоу действительно могут открыть будущих звёзд в мире музыки?

– Я не думаю об этом вообще! (Смеётся.) Это их самостоятельный выбор. Любой проект, подобный этому, любое музыкальное шоу через средства массовой информации проникает в мир к людям. Интерес к этой индустрии подогревается, словно барбекю. Телевидение делает из этих ребят что-то вроде идолов, они становятся кумирами, их песни популярны среди масс. Но это шоу-бизнес, и в подобных проектах очень важен коммерческий аспект, в них много власти и силы денег. Кроме того, огромную роль играют крупные звукозаписывающие компании, которые замечают, как меняется мир, и отслеживают, что именно сейчас востребовано. Поп-идол может писать песни и ловить в свои сети многочисленных поклонников благодаря ТВ, но... такие музыканты находятся в этой шоу-бизнес-индустрии, словно запертые внутри закрытой коробки. Они используют типичные, стандартные приёмы, привычные эффекты, их тиражируют радио и телевидение, они поют одни и те же песни – снова и снова, снова и снова… но такие композиции не затрагивают сердце и душу. Это похоже на жвачку, которую ты жуёшь, пока вкусно, а потом – пойдёшь и купишь другую.

– Вы много путешествовали по миру и несколько раз были в России. Какой вам со стороны видится наша страна и, возможно, наша музыка?

– О, Россия такая разная!

– Сложно не согласиться…

– И наверное, у меня нет единого мнения по этому вопросу. Большая территория, невероятное количество людей с различными традициями и глубокими культурными основами, со своим бытом – удивительная смесь всего! Многие великие люди, которые оставили свой след в классической музыке, литературе, истории, родились в России. Ваша страна обладает невероятным потенциалом и… своеобразным мышлением. У вас в России есть всё, но при этом слишком много энергии уходит на борьбу с собой и с другими.

– У России есть всё – и даже поэт Иосиф Бродский, с которым официальная власть тоже в своё время боролась. Как вы столкнулись с его творчеством и почему решили сделать песню Brodsky Tune, переложение его стихотворения «Боснийский мотив»?

– Я нашёл его стихотворение Bosnia Tune, в котором отражён боснийский конфликт и то, как на него реагирует мир. И мне очень понравился этот стих, мне показалось, что он может стать прекрасной лирической песней. Я посвятил её Бродскому, так как он вдохновил меня своим текстом. Но, к сожалению, я так и не встретился с ним, не успел...

– В одном из интервью вы называете себя «бродяга». От чего вы убегаете и куда бежите?

– Бродяга – это не тот, кто убегает от чего-то, а тот, кто всю жизнь идёт сам к себе.