История по Стандарту

Споры о создании единого учебника истории (точнее, линейки учебников с 5-го по 11-й класс) не прекращаются уже несколько лет. Причём дискуссия ведётся зачастую сугубо теоретическая, а проще говоря – беспредметная. Поэтому давайте для начала познакомимся с подготовленным группой специалистов 50-страничным проектом Историко-культурного стандарта, по которому и должны быть написаны новые учебники. И примем участие в общественной дискуссии вокруг этого документа. В дискуссии, ради которой он и выложен в Сеть.

В пояснительной записке, которая служит преамбулой документа, авторы Стандарта указывают:

«Представленный Историко-культурный стандарт включает в себя основные подходы к преподаванию отечественной истории в современной школе, с перечнем обязательных для изучения тем, понятий и терминов, событий и персоналий».

Такое начало вопросов в общем-то не вызывает. Однако далее в Стандарте появляются неувязки… Так, в перечне задач, который авторы поставили перед собой, правильно отмечено:

«Необходимо показать историю России как неотъемлемую часть мирового исторического процесса» и «синхронизировать российский исторический процесс с общемировым».

Спору нет – «синхронизировать» необходимо. Хотя бы для того, чтобы у маленьких россиян не возникало ощущения, что до Ломоносова науки  считай что не было.

Да только ниже, в основной части Стандарта, кратко рассказывающей о важнейших событиях прошлого России, следы «мирового исторического процесса» и признаки «синхронизации» найти крайне трудно.

Но наиболее странной выглядит, пожалуй, следующая задача:

«Исключить возможность возникновения внутренних противоречий и взаимоисключающих трактовок исторических событий».

То есть «исключить возможность возникновения взаимоисключающих трактовок» при желании, конечно, можно. Но сами же авторы Стандарта приложили к нему список «трудных вопросов российской истории», который состоит из 31 пункта, начиная с роли варягов в образовании Древнерусского государства и заканчивая причинами, последствиями и оценками стабилизации российской экономики и политической системы в 2000-е годы. Как можно избежать «внутренних противоречий», изучая хотя бы эти пункты?.. Не говоря уже о том, что вообще вся российская и мировая история – это один сплошной «список трудных вопросов».

* * *

Теперь концептуальные основы Стандарта… Уверен, всякому здравомыслящему человеку многие строки из этих основ покажутся очень правильными.

Ну, например:

«Особое место должно быть уделено личности в истории, причём не только через изучение биографий выдающихся людей, но и через постижение перипетий «рядовых граждан», сквозь судьбы которых могут быть показаны социальные и политические процессы».

Или:

«Производство духовных и культурных ценностей не менее важная задача, чем другие виды человеческой деятельности», что «необходимо усилить акцент на многонациональном и поликонфессиональном составе населения страны как важнейшей особенности отечественной истории».

А самое, пожалуй, главное и правильное:

«Учебник должен не только давать информацию и предлагать интерпретации, но и побуждать школьников самостоятельно рассуждать, анализировать… стимулировать учащихся к получению исторических знаний из других источников, а учитель – способствовать овладению учениками исследовательскими приёмами, развитию их критического мышления, обучая анализу текстов».

Всё верно, школьник – не бревно, в которое надо забивать гвозди-знания (как это было при советской власти), а в известной мере соавтор учителя, который вместе с учениками стремится постичь истину знаний.

Но опять-таки – как ученику «самостоятельно рассуждать», если задача состоит в том, чтобы «исключить возможность возникновения внутренних противоречий»?

Да и как быть с получением учащимися «знаний из других источников»? Ведь там можно невзначай напороться на такие трактовки, не говоря уж о подробностях…

К примеру, рассказывает педагог о важности реформ Петра Великого, которые превратили отсталую Московию в великую европейскую державу, а любознательный школяр в поисках дополнительной информации узнаёт, что при Петре из каждых 100 рублей собранных налогов лишь 30 шли в казну, остальные же попросту разворовывались, поэтому после смерти первого императора Россия оказалась на грани банкротства, или что уже к 1710 году податное население страны уменьшилось на одну пятую, поелику народ от царских жестокостей разбегался, кто куда мог, – в леса или за границу. Ну и какой Пётр после этого – Великий или не очень?.. Великий, конечно, но… И из таких «но» соткана вся история.

* * *

Идём дальше. Какие рекомендации предлагают авторы Стандарта для основы концепции нового школьного учебника по курсу «История России»? Уже первая рекомендация вызывает неясность:

«Изложение материала в учебнике должно формировать у учащихся ценностные ориентации, направленные на воспитание патриотизма…»

Едва ли кто-то станет всерьёз возражать против патриотизма. Но о каком, собственно, патриотизме речь? У нас в последнее время так истрепали это понятие, что уже надо оговаривать, что именно имеется в виду – тот патриотизм, который основан на ненависти к «врагам», или тот, что Лев Толстой называл «скрытой теплотой патриотизма»?

Вот, скажем, два нобелевских лауреата и два идеологических антипода: Михаил Шолохов и Борис Пастернак – кто из них истинный патриот? Уверен, даже далеко не все профессиональные историки ответят на этот вопрос однозначно. Или как, например, быть с народовольцами? До октября 1917 года они были террористами, потом – пламенными революционерами, истинными патриотами Отчизны, а теперь – кто?

Ещё одна рекомендация:

«Патриотическая основа исторического изложения имеет цель воспитать у молодого поколения чувство гордости за свою страну».

Это лично у меня и вовсе вызывает недоумение. В нашей истории, конечно, есть чем гордиться. Но как можно гордиться, например, тем, что экономически Россия почти всегда отставала от ведущих стран мира? Что крепостное право существовало в нашей стране почти три столетия? И таких вопросов наберётся немало.

Всё это, конечно, не значит, будто история нашей страны какая-то плохая, а тем более – что она хуже, чем у других крупных стран. Дело в другом: не очень понятно, как можно безоговорочно гордиться прошлым, в котором хватало и ошибок, и даже преступлений. Тем более что некоторые достижения тесно переплетались с преступлениями, как, например, атомная бомба, которая создавалась не только учёными, но и зэками сталинских лагерей.

Очевидно, создатели Историко-культурного стандарта и сами чувствовали, что патриотическая гордость, которую они призывают отразить в будущем учебнике, окажется не столь уж однозначной. Не случайно они уточняют:

«При формировании у школьников на материале отечественной истории чувства патриотизма нужно иметь в виду, что гордость военными победами предков – неотъемлемая часть отечественного исторического сознания».

Но, видимо, понимая, что этого явно недостаточно (тем более что даже военная история любой страны соткана не из одних только побед), тут же пытаются нащупать и другие тезисы. А именно:

«Великий труд народа по освоению громадных пространств Евразии с её суровой природой, формирование российского социума на сложной многонациональной и поликонфессиональной основе, в рамках которого преобладали начала взаимовыручки, толерантности и веротерпимости, создание науки и культуры мирового значения».

* * *

Так или иначе, по всему чувствуется, что авторы проекта изо всех сил старались соблюсти идеологические требования. Но, как было уже доказано нашим же не таким давним прошлым, идеология при изучении истории – вещь опасная. Она может завести далеко от реальных фактов.

Так и случилось с авторами Стандарта. Например, говоря о реформах конца XIX – начала ХХ века, авторы проекта отмечают:

«В отличие от традиционных историографических схем, противопоставляющих власть и общество, концепцию данного раздела учебника необходимо построить на представлении об их взаимосвязи и взаимозависимости (которые, разумеется, не исключали противостояния, но не сводились к нему). Примером такого взаимодействия и следствием незавершённости предыдущих преобразований стали Столыпинские реформы».

Но ведь известно, что противостояние политических сил в обществе и, в частности, в Думе было в эту эпоху как раз непримиримым, причём настолько, что Пётр Столыпин – человек необычайно волевой, сильный – вынужден был отказаться почти от всех своих инициатив в реформировании аппарата управления, судебной системы, земства.

Да и в целом разобщённость власти и общества – одна из базовых наших проблем на протяжении всей истории страны. И закрывать на это глаза – значит в очередной раз смириться с тем, что история учит только тому, что она ничему не учит.

Марина Горожанина, кандидат исторических наук, доцент:

– Избежать полемики по спорным вопросам истории можно, лишь вернувшись к идеологизации исторического знания, что крайне опасно.

Александр Фокин, кандидат исторических наук, доцент:

– У всех разные представления о том, что такое патриотизм, и мнение одного человека может не совпадать с мнением другого. Так что эта категория практически не поддаётся верификации. Но если ставить целью именно патриотическое воспитание, то не надо маскировать это историей. Назовите предмет: «Патриотическое воспитание» – и в учебнике к нему можно писать всё что душе угодно.

Александр Дюжаков, заслуженный учитель РФ:

– Учебник может быть любым, главное – как и что скажет учитель. Нельзя воспитать гражданина, если учитель не любит Родину, ненавидит её прошлое, не верит в её будущее. Слово учителя – сердцевина урока.

Инна Веселова, учительница:

– На мой взгляд, нельзя в 5–9-х классах давать альтернативный исторический материал – дети просто запутаются, они не смогут сформировать нужные нашему государству гражданственные позиции. Нельзя «грузить» ребёнка большим фактическим материалом – реакция отторжения срабатывает у детей быстро. Школа – это не университет.

Марина Бобкова, доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института всеобщей истории РАН:

– Для чего в школе изучают историю? Чтобы воспитать патриотов своей Родины, чтобы сдать ЕГЭ, чтобы понимать механизмы общественного развития? Внятного ответа пока никто ни от кого не услышал.

Не следует забывать, что учебник в наше время не единственный источник знаний о прошлом. Ни о какой монополии на трактовки событий прошлого речи в современном медийном пространстве быть не может. Обсуждая учебник, мы должны (хотим или не хотим) учитывать эту ситуацию.

Не сомневаюсь, что мои замечания по поводу некоторых положений проекта Стандарта многие готовы критиковать, причём ещё более жёстко, чем я критикую Стандарт. Достичь консенсуса в этом споре не удастся. Но именно потому, что никому не дано решить задачу квадратуры круга: история настолько многомерна и многовариантна, что передать её математически точными формулировками просто немыслимо.

Мы знаем историю России, созданную Николаем Карамзиным, Сергеем Соловьёвым, Василием Ключевским, Сергеем Платоновым… Всё это классические труды, но каждый из них хотя и основан на научном подходе, глубоко субъективен.

То же можно сказать и о проекте Историко-культурного стандарта, авторы которого (кстати, почему-то, к сожалению, анонимные), несмотря на всё их стремление к беспристрастности, тоже не избежали субъективности. А иначе и быть не могло, да и быть не может.