«Сперва любить – потом учить»

Этот уникальный музей отражает все основные этапы развития школы Карла Мая. В нём побывали не менее 15 тысяч посетителей из России, а также из других стран

Споры о том, как реформировать российскую школу, бесконечны. Что-то пытаемся заимствовать на Западе, что-то придумывают учёные и чиновники... Но, может, лучше опереться на собственный опыт. Например, на опыт петербургской гимназии Карла Мая, из стен которой вышло 40 академиков, два ректора Императорского Санкт-Петербургского университета, министры, губернаторы, крупные военные, а ещё пять представителей семьи Рерихов и три поколения семьи Бенуа. Как сказал наш современник член-корреспондент РАН Рафаэль Юсупов, школа Мая – рекордсмен по плотности талантов на душу выпускников.

Есть в педагогике вечные вопросы. Ну, скажем, что считать первостепенным: обучение или воспитание? В теории это две стороны одного процесса. Но на практике о формировании личности ребёнка не вспоминают. Дать бы знания по предмету.

Однако было когда-то и по-другому. В середине XIX века в России появилось первое педагогическое общество, издавался специальный журнал, была сформулирована цель воспитательного процесса – гармоничное развитие природных данных человека. Именно тогда, в 1856 году, возникла гимназия и училище Карла Мая. Карл Иванович говорил: «Главная задача наставника – приготовить юношу к труду, полезному для отечества». Другими словами, воспитать любовь к труду и добросовестность. Кто бы спорил! Но как? Конечно, требовательностью педагогов. Получить пятёрку в этой школе было трудно. Преобладали четвёрки и тройки. Но вот чудо – за ними стояли знания. Кроме жёсткой требовательности было ещё что-то. Это «что-то» называлось: любовь. Девизом школы стала формула Яна Амоса Коменского «Сперва любить – потом учить». Ведь только любовь «заставляет звучать такие струны, как стремление ко всему честному, доброму, истинному и прекрасному. Пробудить и поддержать это стремление составляет задачу учебного заведения» – это слова из программной речи Мая перед коллегами.

Из тех учащихся, чей средний балл редко превышал четвёрку, выходили люди, ставшие потом знаменитостями. Гимназия умела пробудить интерес, увлечение, страсть к избранному делу. Это происходило во всевозможных кружках полунаучного, полуразвлекательного характера. В них постигались «не только скучные буквы науки, но и её пленительный смысл», – вспоминал Александр Бенуа. Оттого не был случайным выбор жизненной стези.

Назову несколько имён. Питомцы гимназии Мая – знаменитые физики Яков Френкель и Орест Хвольсон. В гимназии оказался первый в стране авиационный кружок, который определил судьбу Виктора Кербера, ставшего авиаконструктором. По его пути пошёл и младший брат, Леонид Кербер. Но ему, как «социально чуждому», уже не удалось поступить в вуз. Однако в гимназии Мая он успел приобрести страсть к самообразованию и умение учиться, благодаря чему попал в КБ Андрея Туполева, был назначен заместителем генерального конструктора по оборудованию, удостоен не только Сталинской и Ленинской премий, но и звания доктора наук (без вузовского диплома!).

Требовательность педагогов, порядок и дисциплина не считались самодовлеющей ценностью. Да и понималась дисциплина по-своему – как выполнение своих обязанностей – и ничего общего с уздой не имела. Уроки длились 90 минут. На переменах поощрялось движение. Детям позволяли бегать, бороться друг с другом, играть в горелки и чехарду. Известный учёный-статистик Дмитрий Семёнов-Тян-Шанский вспоминал, что, когда его вызвали решать задачу, он пошёл к доске на руках. Класс замер: что сделает учитель? Учитель отреагировал шуткой на шутку. «А теперь, – сказал он, – придётся поработать головой». Решение задачи оказалось безупречным и оценено пятёркой. Единица в четверти была выставлена за прилежание.

Нетерпимой была подлость. Без малейших колебаний Карл Май исключил ученика (кстати, родственника министра народного просвещения), который в отместку за двойку порезал шубу учителя. А ложь была просто неприемлема. Сохранился примечательный разговор одного мальчика с отцом. «Какое наказание полагается за ложь?» – поинтересовался отец. Сын изумился: «У нас лгать нельзя. Карл Иванович огорчился бы».

Ученики были из разных слоёв общества. Но те, кого привозили в экипаже или «в моторе», по настоятельной просьбе директора обязаны были сойти не ближе чем за квартал до 14-й линии и дойти до школы пешком. По утрам директор встречал учеников на верхней лестничной площадке и с каждым здоровался за руку. Неважно, был ли он сын промышленника или мещанина, купца или князя. Привычный ритуал укреплял в детях естественное чувство равенства. Самостоятельность мысли и духовная независимость уважались. Разногласие с учителем не считалось отступлением от нормы. Не согласен? Докажи.

Гимназия продолжала носить имя своего основателя и после того, как Май подал в отставку. Его принципы развивали Василий Кракау, а за ним и Александр Липовский. И более чем достойно. Вот, к примеру, что говорил Кракау по поводу перегрузки учеников: «Обилие домашних заданий никогда не поднимает уровня знаний, зато крайне утомительно», «С ученика, сидящего в школе и дома 7–8 часов в день, нельзя требовать интереса к умственным занятиям. Средний ученик, если он не лентяй, тупеет, и тупеет тем скорее, чем строже у него родители…», «В идеальной школе ничего на дом не задаётся. Весь учебный материал должен усваиваться в классе», «Гораздо важнее наличие посторонних интересов (театры, концерты, ручной труд, ремёсла)». Для младших классов домашние задания были отменены, что оказалось возможным при педагогическом мастерстве педагогов.

Уникальное учебное заведение прекратило своё существование в 1918 году, превратившись в «Советскую единую трудовую школу». Специальное постановление, регламентирующее её работу, называлось «Об уничтожении всего, напоминающего о прежнем времени». Как только не ломалось преподавание через колено! И американский «бригадный метод» обучения, и самоуправление, и другие советские новации – всё должно было уничтожить «майский дух». Но долго ещё в атмосфере школы, словно генетическая память, сохранялось что-то особенное. Оставались несколько учителей от старого времени. Но появлялись и новые, чудесным образом проникавшиеся этим самым «майским духом».

В 1970 году городское руководство народным образованием нанесло окончательный удар. У школы отняли здание, выстроенное по проекту «своего» архитектора на деньги, собранные бывшими воспитанниками. Оно отвечало самым высоким требованиям идеальной школы в начале ХХ века.

Наверное, суждено было школе Мая оказаться забытой. Но… вмешалась череда счастливых случаев. Инженер-теплоэнергетик Никита Благово услышал, как академик Дмитрий Лихачёв в телепередаче рассказывает о своей гимназии, и понял, что она размещалась в той самой школе, которую окончил он сам. Желая узнать как можно больше, он попросил академика о встрече. Дмитрий Сергеевич посоветовал Благово написать о школе книгу и предложил свою помощь.

В основу книги «Школа на Васильевском острове» легли архивные документы, а также письма и дневники, предоставленные потомками «майцев». Сквозная мысль – о том, как доброта и благородство, ставшие педагогическими принципами, формируют личность воспитанников.

Книгу прочитал Рафаэль Юсупов, директор Института информатики и автоматизации, поселившегося в здании школы. Он принял неординарное решение – именно здесь создать музей гимназии Мая, а для руководства музеем пригласил Благово. Никита Владимирович оказался талантливым музейщиком. Как он находил реликвии для экспозиции – тема для отдельного рассказа.

За эти годы в музее побывали не менее 15 тысяч посетителей. Вот одна запись из книги отзывов: «В истории школы – великий урок того, как добротой и заботой создаётся гордость нации. М. Пиотровский, директор Эрмитажа».

…На этом можно поставить точку. Но вот что тревожит. Музей не имеет статуса государственного, а следовательно, подвержен случайностям. В один момент его могут признать непрофильным и обременительным придатком академического института. Рассказывая про гимназию Карла Мая государственным людям, Благово обычно говорит о необходимости упрочить положение музея. Восхищённые экспозицией и увлечённые идеями Мая, гости всегда соглашаются: непременно надо. Но скоро забывают про обещания.

В этом здании на 14-й линии Васильевского острова «майцы» обитали с 1910 по 1976 год. Хотя при советской власти школа уже не носила имени своего основателя

Я давно предлагал изменить критерии приёма в высшие учебные заведения.

Не надо никаких экзаменов – пусть абитуриент напишет сочинение на пяти страницах, в котором объяснит, почему он хочет поступить на тот или иной факультет. Умение грамотно изложить свои мысли, суть проблемы демонстрирует интеллектуальный багаж человека, уровень его культуры, степень развития сознания. А ЕГЭ, который сегодня используют, не может дать объективной картины знаний школьника. Он построен лишь на знании или незнании фактов.

Но факты далеко не всё!

Сергей Капица

(Из статьи «Россию превращают в страну дураков». Источник: NewConcepts Journal)