Сергей Стадлер: «Люди искусства – в кризисе»

Известный скрипач и дирижёр сегодня является художественным руководителем государственной концертной организации «Петербург-концерт», ведущей свою историю от легендарного «Ленконцерта», а также вот уже год возглавляет Симфонический оркестр Санкт-Петербурга. И в этих ипостасях ощущает себя сегодня вполне комфортно. По словам Сергея Валентиновича, ему удалось собрать хороший коллектив, которому под силу самые масштабные творческие проекты.

– Как руководитель нового оркестра, ставите ли вы перед собой амбициозные задачи?

– Я бы не сказал, что есть какие-то амбиции – мы ставим перед собой прежде всего художественные, творческие задачи. Нам пока год, но коллектив уже знают в городе – несмотря на то что начинали мы, что называется, с чистого листа. Ко мне пришли музыканты, которые очень хотят работать, хотят интересной творческой жизни. Этой осенью мы сыграли все симфонии Чайковского в одном концерте, это был шестичасовой марафон! Задача очень трудная даже для очень опытного оркестра. Мы справились, и прежде всего потому, что нам было интересно. Играли «Фиделио» Людвига ван Бетховена на фестивале «Опера всем». Огромный концерт посвятили Римскому-Корсакову, сыграв его на культурном форуме. И вот последняя программа – «24 скрипки короля», мы её сыграли в Большом зале Филармонии…

– Почему ваш выбор пал на романтическую французскую музыку? Это ваше давнее пристрастие?

– Ну конечно, я люблю такую музыку. И все мы вышли из французской скрипичной школы – она явилась основой для создания российской. А расцвет этой музыки пришёлся на блестящий приключенческий XVIII век и продолжился уже в веке XIX. Италия занималась в это время в основном оперой, а во Франции возникал целый пласт виртуозной скрипичной музыки. Основоположником её можно считать Жана Батиста Люлли, скрипача и композитора, – именно он руководил первым национальным оркестром Франции, созданным Людовиком XIV, оркестр носил название «24 скрипки короля» – так же и мы решили назвать нашу концертную программу. И публика встретила её очень тепло.

– Слушатели ностальгируют по чему-то доброму, проверенному, что успокаивает, настраивает на философское созерцание?

– Ну, знаете, когда жизнь полна проблем и в мире разлита жестокость, которая стала сегодня особенно ощутима, потому что всё это творится рядом с нами, на соседних, недавно ещё дружественных территориях, то совершенно естественной реакцией людей становится уйти в мир прекрасной гармонии, красоты, простоты и наивности. Мы это чувствуем по реакции публики. Деструктивная музыка стала привлекать слушателей меньше.

– Знаю, что вы не просто играете музыку, вы ещё и стараетесь просветить публику, рассказать какие-то истории, связанные с сочинителями…

– Это очень важно, любая личная история всегда является проводником человеческих эмоций, мостиком между слушателем и исполнителем. Вот и в программе «24 скрипки короля» я постарался раскрыть судьбы композиторов и тех, кто вдохновлял их на сочинение музыки. Ведь представьте картину – в замке Шамбор играет большой оркестр, представление «Мещанина во дворянстве». Люлли играет свою музыку на скрипке, сам король Людовик XIV танцует, а автор пьесы – Мольер – исполняет роль Журдена в своей постановке. Услышав рассказ об этом, пришедшая на концерт публика уже совсем по-другому будет воспринимать музыку. Истории жизни композиторов и скрипачей того времени заслуживают отдельной книги – некоторые описаны в романах Дюма, упоминаются Пушкиным, связаны с творчеством Тургенева. Многие тогда служили и при российском императорском дворе. Трагическая гибель Леклера – он был найден с кинжалом в спине на пороге своего дома – так и не была раскрыта. Шевалье де Сен-Жорж был таким авантюристом, героем, мушкетёром, фехтовальщиком и при этом великим музыкантом – этого мулата называли «чёрный Моцарт»! А музыку писал лёгкую, изящную, очень романтичную. И прикасаясь к этой музыке сегодня, ты чувствуешь, что у тебя есть возможность попутешествовать во времени. Мы не знаем, как играли музыканты тогда. Мы не можем войти в то время. Но мы знаем, что театр тогда был частью жизни – не только творческой, но и бытовой. Люди приходили в театр не только развлечься, но и что-то понять о самих себе. И роль художников была другой – никто не благоговел перед ними. Композиторы мечтали писать по заказу. Их жизнь зачастую находилась в руках монархов. Писать в стол было не принято, как это происходит сейчас. И это было эпохой высочайшего профессионализма. Музыкантам были под силу такие трудные пассажи, что даже нам, сегодняшним музыкантам, обладающим современным багажом знаний и инструментов, это очень нелегко воспроизвести.

– А каково в таком случае приходится современным композиторам! Вообще, возможно ли сегодня создавать музыку без какого-либо заимствования?

– Я бы сказал, что мы в кризисе – не только композиторы, но и вообще люди искусства. Возможно, это временно. А может быть, это означает, что искусство как таковое закончилось. И потому мы живём в «музее». Всё, в основной массе, что звучит в мире, – это музыка прошлого. Современные композиторы тешат себя, что их музыка занимает большое место, звучит и там и там. Во многих фестивалях существует политика включать произведение современного композитора рядом с Моцартом или Брамсом. Но не получается даже сравнить композиторов прошлого и нынешнего времени. Просто качество и уровень разные. И сейчас, я убеждён, среди ныне живущих композиторов нет ни одной фигуры, которую можно было бы поставить рядом со Стравинским и Шостаковичем. Не надо обольщаться, что пройдёт 50 лет и эти фигуры будут оценены. Не будут.

– Мир стремительно меняется благодаря технологиям. Возможно, поменяется и человеческое восприятие?

– Я не думаю, что человек не будет нуждаться в мощной и великой музыке. Но вот сочинить её становится сегодня практически невозможно. Я считаю, что сегодня композитор не сможет написать серьёзную симфонию. Мелкость задач, суетливость, невозможность уединения диктуют другую музыку. Мы стремительно движемся в сторону меркантильности. Увы, ради высоких идей никто ни от чего не готов отказаться. Чуть только жизнь отпускает, люди начинают друг в друга стрелять. Достижения науки идут на изобретение оружия массового истребления. А насчёт музыки – сегодня существует огромный разрыв между тем, что люди хотят слушать, что композитор пишет, и тем, что музыканты мечтают играть. Мы обращаемся к проверенной и всегда востребованной классике. И, как показывает жизнь, исполнение такой музыки никогда не обманывает ожиданий наших слушателей.

– У вашего коллектива пока нет своей площадки. Где его можно услышать?

– Дом Кочневой, основная площадка «Петербург-концерта», конечно же, очень мала для нас, но у оркестра есть репетиционная база, там готовятся наши программы и концерты, а играем мы везде, оркестр – активный, мобильный, легко откликающийся на творческие предложения. Я думаю, мы сегодня нужны городу.

– Но ведь в Петербурге больше десятка симфонических оркестров…

– Хочу заметить, что мы ни с кем не соревнуемся. В Петербурге есть прославленные коллективы – это оркестры Мариинского театра и Филармонии. В городе вообще достаточно сильных оркестров: Михайловского театра, Капеллы, детского театра «Зазеркалье», Театра музыкальной комедии, «Санкт-Петербургъ Опера»… И это нормально для культурной столицы, так должно быть. Однако при этом у города есть желание иметь собственный, подведомственный ему хороший оркестр – мы ведь работаем в бюджетном учреждении культуры, таковым является «Петербург-концерт». И задачу поставленную выполняем, занимая место именно городского оркестра – не только в плане принадлежности, но и в плане публики. А между прочим, лучший оркестр Франции – Оркестр де Пари, – он имеет такой же статус, он городской оркестр.

Тем не менее у каждого из оркестров есть свой слушатель, свои поклонники. И, судя по тому, сколько публики каждый день в Петербурге собирают концертные и театральные музыкальные залы, спрос остаётся высоким, это радует. Другое дело, что с музыкальным образованием в Петербурге возникают проблемы – разрыв в возрасте педагогов в той же Консерватории очень велик – практически нет среднего поколения, многие из специалистов уехали работать за рубеж. И вот над этой проблемой стоит задуматься. Так же как и над тем, почему наши юные талантливые музыканты, которые блистают на международных фестивалях, получают призы и не хотят получать высшее образование в нашем городе, а уезжают в Европу или Америку.