Хотят ли немцы революции?

Нет ничего хуже пропаганды, переиначивающей реальность. В год 70-летия Великой Победы все мы помним, какой кровавой ценой пришлось платить за советские пропагандистские штампы в первый год войны. Все эти «малой кровью, могучим ударом» и надежды на то, что «немецкие пролетарии не станут воевать против братьев по классу»… Сейчас, конечно, время не предвоенное. По крайней мере хочется в это верить. И Германия в этом году, вопреки всем окрикам со стороны американской верхушки НАТО, продолжает сокращать расходы на военные нужды. Так ли уж полезен для реального восприятия мира «ремейк» заклинаний о «немецких пролетариях»?

В канун Дня защитника Отечества ряд российских изданий побаловал нас такими заголовками: «Немцы начинают мечтать о революции», При этом все СМИ, ссылались на исследование Свободного университета Берлина под названием «Против государства и капитала – за революцию». 

Речь идёт о социологическом опросе, проведённом институтом изучения общественного мнения Ifratest Dimap. Он именуется так: «Потенциалы левого экстремизма, угрожающие демократии». Почувствуйте разницу. Скучно. Сухо. Никаких антинаучных «мечтающих и жаждущих».

Откуда же взялось название «Против государства и капитала – за революцию»? Это – сильно урезанное название не самого исследования, а коммерческой книги двух авторов, повествующих о нём. Понятно, что у учёных и писателей разные цели: одним надо провести исследование, другим — продать свой труд. Однако немцы и здесь остались немцами. Заинтриговав читателей броским заголовком, они не стали накачивать обывателей тем, что «каждый пятый немец» готов якобы взять в руки «орудие пролетариата». Читаем у Клауса Шрёдера и Моники Дойтц-Шрёдер: в Западной Германии леворадикальных установок придерживается 14 процентов опрошенных, в восточной части страны – 28 процентов. Из этого числа обладателей леворадикальных установок 4% относят себя к активной леворадикальной «сцене», и вот уже из них, если взять эту публику снова за 100 процентов, 7 процентов «согласились бы на политически мотивированные акты насилия, в том числе как контрмеру на насилие со стороны властей».

Итак, хотят ли немцы революции? Чтобы разобраться в этом вопросе, всем желающим пришлось бы затратить не только 29,90 евро на покупку книги, но и время на осмысление её 653 страниц.

Конечно, для объективности стоит согласиться с российскими коллегами в том, что многие немцы недовольны современной демократией в их стране. Пускай не «большинство респондентов», но всё же почти 30 процентов опрошенных сообщили, что «могут представить себе подлинную демократию только вне рамок капитализма».

В целом исследование действительно заслуживает изучения как российскими политиками, политологами, социологами, так и простыми людьми. Причём именно в оригинале, а не по комментариям некоего репортёра Мэтти Эдвардса.

Только тогда можно будет воочию представить себе реальный, а не пропагандистский срез современного немецкого общества, выступающего против ксенофобии, возрождения фашизма, против расизма, активизации спецслужб, но – за большую социальную справедливость в родной стране. Уверен, что проведение аналогичного исследования было бы актуальным и для России. Хотя бы для того, чтобы задуматься, какие экстремистские силы угрожают демократии у нас.