Новая страница в истории фортепиано

Начало музыкального года в Будапеште ознаменовалось беспрецедентным событием: Гергей Боганьи, известный венгерский пианист, представил широкой общественности новый рояль, появление которого инспирировал сам. «Инаугурация» проходила в уютном, акустически комфортном зале Будапештского центра музыки. Присутствующим рассказали об истории создания инструмента: от первичной идеи до воплощения прошло более семи лет. А затем Боганьи сыграл на нём несколько пьес классического репертуара, от Баха до Листа. 

Звук рояля восхитил с первой же минуты: звонкий, светлый, прохладный, он распространялся как-то иначе, чем звук традиционного деревянного инструмента, звенящим куполом накрывая зал.

Поражал воображение внешний вид инструмента: ни дать ни взять звездолёт, рассекающий космические пространства. Плавные и вместе с тем стремительные очертания корпуса, покоящегося на невообразимо футуристических сложно-изогнутых ножках; им вторит изогнутая форма специального стула с регулирующейся высотой сиденья.

Сделанный из чистого углерода – точное название «композитные материалы на основе углерода», — рояль не только легче своего деревянного собрата. Он ещё и жаропрочный, и морозоустойчивый, и влагоотталкивающий: абсолютно инновационный продукт, сулящий поистине революционные изменения в практике фортепианного исполнительства.

Такой инструмент не страшно оставить в саду – ему ничего не сделается от перепадов температуры. У такого рояля никогда не треснет и не рассохнется дека и колки не повылезают из своих гнёзд. Он просто нетленный – иначе не скажешь.

В истории фортепианной музыки каждое изменение конструкции клавишного инструмента неизбежно влекло за собой изменения стиля, совершенствование композиторских и пианистических техник. Достаточно вспомнить прелюдии и фуги из «Хорошо темперированного клавира» Баха или сонату «Хаммерклавир» Бетховена, уж не говоря об огромном корпусе романтической музыки. Что бы делал Лист, не имей он под руками усовершенствованный рояль? Где было бы его поистине оркестральное звучание, в разнообразных транскрипциях?

Изменения стиля, техник и конструкции инструмента, безусловно, взаимосвязаны и влекут за собой новую выразительность; однако невозможно точно сказать, что первично: изменения в общественном музыкальном сознании, взыскующем новых инструментальных возможностей, или чисто технологические изменения, открывающие эти новые возможности. Это типичная проблема курицы и яйца, в которую сейчас не стоит вдаваться.

Ясно одно: проблема open air концертов с появлением нового рояля решена окончательно и бесповоротно. Правда, производство рояля Боганьи обходится гораздо дороже, чем гамбургский «Стейнвей», изготавливаемый на фабрике. Инновационный венгерский продукт — это почти сплошь ручная работа: каждая деталь требует доводки, отладки, шлифовки, да и сам материал недёшев. «Стейнвеи» стоят от 100 до 150 тысяч евро; можно представить, сколько будет стоить рояль Боганьи. Зато, обещают его создатели, каждый инструмент будет уникален: рояли Боганьи собираются выпускать малыми сериями.

Придумывать искусственную легенду для инновационного рояля не стали, решив, что инициатор проекта и даст имя инструменту. Впрочем, эфемерная мечта нуждалась в материальном подкреплении: естественно, что пианист не смог бы сам сделать рояль. К проекту подключились талантливые друзья Гергея – конструктор Аттила Болега, дизайнер Аттила Петер Ювегес и технолог Йозеф Надь.

Боганьи сумел увлечь их своим видением, точнее, слышанием нового фортепианного звука; сумел объяснить, чего бы ему хотелось, это было непросто. Но создатели рояля поняли идею и объединились в уникальном проекте, открывшем в XXI веке новую страницу в истории рояля.

Поначалу опыты проводили на личные средства Боганьи в его маленькой квартирке в городке Вац и гараже. Это оказалось безумно дорого; в течение года команда занималась исследованиями, а Боганьи давал на это собственные деньги. Позже, когда потенциал проекта стал более-менее ясен и появились первые обнадёживающие, по-настоящему впечатляющие результаты, потребовались дополнительные средства. Боганьи основал компанию Zengafons Ltd. и подал заявку на грант в комиссию Евросоюза; проект получил 126 миллионов форинтов. Компанию также поддержал Венгерский национальный банк, так как венгры вообще гордятся своими талантами. Рояль – чисто венгерский инновационный продукт, и Национальный банк, видимо, рассудил, что предприятие, безусловно, работает на имидж страны.

Большую поддержку Боганьи оказал президент Академии Листа Андраш Батта. Когда была проделана серия предварительных опытов и стало ясно, что это работает, Гергей обратился к нему, рассказал о своей идее. Батта ответил: «Хорошо, я в это верю. Но я бы хотел попробовать, как звучит этот новый инструмент».

Боганьи пожертвовал собственным роялем, и мастера вставили в старый деревянный корпус новый механизм – углеродную деку со струнами. Это был тест – и Гергей не стал заранее предупреждать об этом Андраша. Просто позвонил ему и сказал: «Приходи, я покажу тебе кое-что».

Андраш Батта пришёл, и Гергей ненадолго вышел на кухню. Батта, не подозревая о том, что начинка у рояля новая, попробовал инструмент. И пришёл в полное изумление, повторяя: «Невозможно, я не могу в это поверить!»

По своим эксплуатационным качествам рояль Боганьи, безусловно, превосходит «Стейнвей». И тем не менее никто не собирается вытеснять традиционные рояли с рынка и запускать рояль Боганьи в массовое производство: он изначально задумывался как элитный и дорогой инструмент.

Уже сейчас ясно, что для среднего покупателя рояли Боганьи будут слишком дороги – вряд ли их смогут закупать музыкальные школы, вряд ли он подойдёт по габаритам для типовой малометражной квартиры. Но такой фантастический инструмент вполне можно представить в интерьере нью-йоркского пентхауса или загородной виллы – почему бы и нет?