Три минуты

Нам оставалось три дня              до заката.

Да ещё три минуты –              на всякий случай.

Вечер был тёплым,              коньячным, мускатным.

Время – медовым, тягучим.

Целых три дня! Разве этого мало?!

Да те три минуты ещё, между прочим.

Солнце садилось небрежно, устало...

Нам оставалось два дня и две ночи.

Два пробуждения! Две колыбельные!

Две чашки кофе и две папиросы.

Можно ещё успеть с понедельника

что-то начать. А со вторника – бросить.

И всё, нам казалось, было по-прежнему.

Всё так же приветливо доброе утро.

И солнце садилось всё так же небрежно.

Разве что чуть побыстрее как будто.

Разве что чуть побыстрее и громче

били часы над кирпичным камином.

Били о том, что не всё ещё кончено –

есть ещё восемь часов. С половиной.

Восемь, четыре, три с четвертью... Сорок,

двадцать минут... Девятнадцать мгновений...

И каждое – так упоительно дорого!

Да не купить, не продать. И разменивать

не на что.

Время закончилось. Занавес.

Солнце, последнее, скрылось. Навеки.

Но тут вдруг упала с неба слеза на нас:

«Бедные, милые вы мои человеки...»

И солнце вернулось на четверть ступени.

И солнцем согреты (пусть даже отчасти),

мы плакали в эти минуты и пели:

«Боже, как мало нам надо для счастья!

Боже, как много мы взяли у Бога!»

А всё ведь казалось: да что там, да ну там...

Тридцать три тысячи лет и три года

жили мы здесь.

И ещё три минуты.