Пересадка головы - всему голова?

Директор Туринской группы перспективной нейромодуляции Серджио Канаверо в считаные дни превратился в едва ли не самого известного врача на Земле. Его публичное заявление о планах проведения операции по пересадке головы человека буквально взорвало мировое медиапространство. Неужели это правда? Неужели такое возможно?..

Впервые о своём намерении осуществить сложнейшую операцию синьор Канаверо рассказал ещё два года назад. Однако тогда статья итальянца, опубликованная в научном Surgical Neurology International («Нейрохирургический международный журнал»), не стала всемирной сенсацией. Мало ли на свете учёных и практиков, мечтающих осчастливить человечество...

Но теперь Серджио Канаверо вмиг вырос до медиазвезды первой величины. А всё благодаря тому, что объявил о выборе пациента. Им должен стать Валерий С. из российского города Владимира – 30-летний программист, страдающий мышечной атрофией, а потому с детства прикованный к инвалидному креслу. Для него это единственная возможность обрести полноценную жизнь.

В интервью британской газете «Дэйли мэйл» Валерий признался:

– Боюсь ли я? Конечно, боюсь. Но это не столько страшно, сколько очень интересно. И надо понимать, что у меня не так много вариантов. Если я упущу этот шанс, моя судьба будет незавидной. Каждый год моё состояние ухудшается.

Хирург и его будущий пациент пока общались только однажды и к тому же по скайпу. Тем не менее уже объявлено, что операция будет стоить свыше 12 миллионов долларов, продлится 36 часов и участвовать в ней должны 100 медиков, а после её окончания пациент на месяц будет введён в состояние искусственной комы, которая необходима, чтобы мышцы шеи, пока длится заживление, находились в абсолютном покое. Донорское же тело, скорее всего, будет взято у молодого мужчины, погибшего в результате черепно-мозговой травмы.

Многие коллеги итальянского специалиста отнеслись к его планам критически. Так, Гарри Гольдсмит из Калифорнийского университета вообще исключил возможность реализации подобного проекта, поскольку «использование полиэтиленгликоля для сращивания костного мозга вызывает сомнения».

Против выступил и президент Ассоциации нейрохирургов Италии Альберто Делитала:

– Науке необходимы пробы и повторения успешных результатов. У Канаверо ничего этого нет. Единственное, что у него есть, – очередь отчаявшихся пациентов, стучащих в его дверь. Но этика – вопрос, которым этот человек не задаётся.

Ещё более категоричен директор московского НИИ скорой помощи им. Склифосовского Анзор Хубутия, назвавший заявление Канаверо авантюристическим:

– Человек, который мог бы это сделать, должен был заявить о том, что он научился восстанавливать спинной мозг. Но если бы он это заявил, то уже получил бы Нобелевскую премию.

Похоже, против Канаверо ополчились все нейрохирурги мира. Что это, неверие в возможности своего коллеги? А может, банальная зависть?

С 1954 года, когда советский исследователь Владимир Демихов впервые пересадил подопытной собаке голову, подобного рода операции на животных в разных странах выполнялись неоднократно. В частности, в 1970-м американец Роберт Уайт пересадил голову обезьяне. Совсем недавно подобные операции на мышах были проведены в Китае, и часть из них оказалась успешной. Да, всякий раз животные вскоре умирали, но ведь за минувшие шесть десятилетий мировая хирургия добилась поистине колоссальных успехов. И вполне вероятно, что если в Калифорнии полиэтиленгликоль для сращивания нейронов, которыми они связываются между собой и передают информацию между нервными клетками, а также сигналы к мускулам и железам, вызывает сомнения, то нейрохирург из Турина в том же полиэтиленгликоле уверен, поскольку использовал его при только ему одному известных условиях.

За разъяснениями мы обратились к заведующей нейрохирургическим отделением Института мозга человека РАН Наталье Стерликовой.

– Да, теоретически пересадка головы возможна – можно соединить сосуды, артерии, вены, сшить крупные нервы, – рассказала она «НВ». – Но проблема соединения головного мозга (и, в частности, продолговатого мозга) со спинным мозгом до сих пор в мировой нейрохирургии не решена. Допустим, мой итальянский коллега всё же решил эту проблему. Однако тогда было бы логично сначала продемонстрировать эффективность новой методики на больных со спинальной патологией, с разрывами спинного мозга. Таких больных, к сожалению, много, и они тоже остро нуждаются в помощи. Но даже если бы случилось чудо и спинной мозг начал работать, нет никакой гарантии, что те центры головного мозга, которые уже привыкли работать на определённой волне, не дадут сбой и результат не окажется плачевным. Думаю, предлагать хирургическое вмешательство такому больному, как Валерий из Владимира, просто неэтично.

Напомню, о том же аспекте неэтичного поведения итальянца говорил и его земляк Альберто Делитала: врач не имеет права вселять в пациента надежду там, где она минимальна или её нет вовсе.

Но что же будет, когда операция состоится и все увидят, что король-то голый?

– А кто сказал, что операция обязательно состоится? – вопросом на вопрос ответила Наталья Стерликова. – Думаю, когда пойдёт время, Канаверо скажет, что возникли такие-то и такие-то технические сложности или что денег мало. Да мало ли что можно придумать…

Так неужели всё так просто: прокукарекал, а там хоть не рассветай? Ведь человек поставил на карту собственное имя, карьеру! Если у него нет никаких более или менее весомых оснований заявлять о грядущей чудо-операции, то что же он потом скажет тысячам обманутых пациентов, коллегам да и в конце концов, своим близким? Или, может, в мире сейчас время такое, когда главное – реклама, а реноме – пустой звук?

Я не знаю ответов на эти вопросы…

Сергей Русевский, обозреватель «НВ»

ракурсы

Павел Виноградов, редактор отдела социальных проблем «НВ»

Интерес к отделённым от тела головам присутствует в человеческой культуре с древних времён. Мумифицированные головы врагов или предков использовались (и кое-где используются) при совершении оккультных обрядов. «Говорящие головы» очень широко представлены в мифологии и фольклоре, откуда перекочевали в литературу. Сразу вспоминается голова богатыря из «Руслана и Людмилы». Особенно полюбились подобные ходы, конечно, писателям-фантастам, вплоть до бешено популярной сегодня фэнтези-эпопеи Джорджа Мартина «Песнь льда и пламени». А для русской литературы самый яркий пример – роман «Голова профессора Доуэля» великого фантаста Александра Беляева, в котором он поднял этические аспекты пересадки головы: тело одной погибшей девушки, пришитое к голове другой, начинает влиять на личность, перестраивая её.

С метафизической точки зрения утверждение, что головной мозг является единственным вместилищем личности, – совсем не аксиома. Сокровенная суть человека, в христианстве называемая душой, может помещаться где угодно. И большая часть религий рассматривают условную душу и тело в неразрывной связи. Тому есть и подтверждения. То, что голова способна сознавать и чувствовать какое-то время после ампутации, практически доказано (особенно много таких доказательств предоставила Французская революция, когда гильотины работали без выходных). Но есть и иные свидетельства, конечно, не доказанные, когда обез­главленное тело совершало действия, похожие на осмысленные.

Тем временем официально ни одна конфессия ещё не высказалась по поводу возможной пересадки головы на тело донора. Частные мнения, однако, звучат. Например, постоянный представитель буддийской традиционной сангхи России в Москве Андрей Бальжиров сказал:

– Для буддизма важна прежде всего работа сознания. Останется ли после такой операции человек тем же, чем был ранее? Что будет с его сознанием?

По воззрениям буддизма, всё, в том числе и человеческая личность, состоит из неделимых частиц бытия – дхарм. Исходя из этого, смешение дхарм в результате пересадки головы может вызвать кармическое искажение с непредсказуемыми последствиями. (Пусть буддисты поправят, если я ошибаюсь.)

– В исламе есть понятие души, сердца и разума, и все эти личностные качества взаимосвязаны. А тут нам предлагают соединить разные ипостаси от разных личностей, – обеспокоен имам соборной мечети в Москве Ильдар Аляутдинов.

В свою очередь, известный последовательным консерватизмом протоиерей Всеволод Чаплин, председатель отдела Московского патриархата по взаимоотношениям Церкви и общества, тоже относится к эксперименту скептически:

– Люди, которые окажутся в таком пересаженном теле, будут, наверное, лишь частично людьми, а то и чем-нибудь противоположным. Это будет не жизнь, это будет уже нечто другое. Душа и мозг – это не одно и то же.

Впрочем, это остаётся частным мнением отца Всеволода. РПЦ же свою позицию пока не обозначила. Однако существует документ под названием «Совместное заявление отдела по взаимоотношениям Церкви и общества и отдела по церковной благотворительности и социальному служению Московского патриархата о проекте федерального закона о донорстве органов». В нём наряду с опасениями о возможных злоупотреблениях при донорстве органов содержится недвусмысленное одобрение самой этой практики: «Церковь поощряет добровольное желание человека пожертвовать частью своего тела для спасения жизни ближнего». Исходя из этого, можно предположить, что в случае, если донор при жизни разрешит использовать своё тело для пересадки, Церковь эту операцию не осудит.

Впрочем, сама пересадка – ещё только возможность. Подождём результатов эксперимента. Надо надеяться, они будут не столь печальными, как у беляевских учёных Доуэля и Керна.

Сергей Ачильдиев, редактор одела спецпроектов «НВ»

Выступления Серджио Канаверо в средствах массовой информации с рассказами о том, что он готов к операции века, произвели на многих его коллег такое же впечатление, как красная тряпка на быка. Этот итальянец не просто даёт интервью телевидению и газетам, он проводит презентации для обывателей, превращая свои доклады в шоу! Как можно устраивать такую шумиху вокруг того, чего ещё нет, да к тому же неизвестно, будет ли? Специалист по медицинской этике из Университета Нью-Йорка Артур Каплан, невзирая на этику отношений между врачами, просто взял да назвал Канаверо… чокнутым.

Да, традиционные каноны учёного мира неумолимы: наука и реклама есть вещи несовместные. Но ведь операция будет стоить очень дорого, и сегодня итальянский нейрохирург полон решимости сам собрать если не всю нужную сумму, то по крайней мере её значительную часть. А тут без пиара не обойтись.

К тому же многие научные открытия были закреплены за тем или иным исследователем именно благодаря рекламной легенде. Напомню всего один пример. Известно, что своё открытие о «животном» электричестве Луиджи Гальвани сделал, увидев, как конвульсивно шевелятся лягушачьи лапки, которые его жена кладёт в суп. На самом деле в «Трактате о силах электричества при мышечном движении», изданном в 1791 году, Гальвани ничего такого не писал. Историю про суп и лягушачьи лапки придумал биограф учёного. Но Гальвани, хоть и не подтверждал выдумку, не опровергал её. И правильно делал, ведь он со своим открытием был уже не первым и не вторым, тем не менее в науке осталось именно его имя и, как утверждают некоторые историки, во многом благодаря легенде.

Есть также примеры обратного свойства. В 2003 году американцу Полу Лаутербуру и англичанину Питеру Мэнсфилду присудили Нобелевскую премию по медицине и физиологии за изобретение метода магнитно-резонансной томографии, сделанное в 1973 году. Но на самом деле ещё в 1960-м, за тринадцать лет до своих западных коллег, первым это открытие сделал 24-летний ленинградский учёный Владислав Иванов.

В том самом 2003-м Владислав Александрович показывал мне огромные международные справочники, в которых он значится автором этого открытия. Так почему же ему не дали Нобелевскую премию? Причины были разные, но главных, пожалуй, две – нераспорядительность чиновников от науки и последствия оторванности наших учёных от остального мира, а точнее, оторванности от СМИ, которые рекламируют наиболее выдающиеся открытия. Именно СМИ сегодня делают имя учёного широко известным не только в узких научных кругах, а закрепляют его научный приоритет в массовом сознании, в том числе и в сознании членов жюри престижных премий.

история вопроса

Основатель трансплантологии со­ветский хирург Владимир Демихов впервые в мире провёл десятки уникальнейших экспериментальных операций: от создания искусственного сердца в 1937 году до маммарно-коронарного шунтирования в 1952-м. А в 1954 году Демихов осуществил первую в мире пересадку второй головы собаке. За 15 лет он сделал два десятка таких операций. Двухголовые собаки жили всего по несколько дней. Впрочем, хирург и не ставил задачу приживления на длительный срок. Он хотел проверить, как будет работать система кровообращения при трансплантации органов.

Хирурги из разных стран считали за честь стажироваться у Владимира Демихова. Многие выдающиеся медики с гордостью называли себя его учениками, в том числе Кристиан Барнард, первым в мире сделавший успешную операцию по пересадке сердца человеку.

В СССР Демихов в силу разных причин не получил широкого признания. Ему далеко не всегда предоставляли условия для нормальной работы, не выпускали за границу, только в 1963 году позволили защитить сразу две диссертации – кандидатскую и докторскую и лишь в 1988-м удостоили Государственной премии.

На могиле Владимира Петровича Демихова выбиты слова, которые служили девизом всей его жизни: «Я стремился в своих экспериментах сделать всё для человека».