Настоящий Примаков
Неизвестные страницы его жизни – в воспоминаниях многолетнего коллеги и друга
Вчера Россия простилась с Евгением Примаковым. Авторитетнейший востоковед-арабист Георгий МИРСКИЙ тесно общался с Евгением Максимовичем на протяжении почти 70 (!) лет. Его безо всякой натяжки можно назвать личным другом патриарха отечественной политики. Воспоминания старшего научного сотрудника Института мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО) РАН – в эксклюзивном интервью «НВ».
– Георгий Ильич, как вы познакомились?
– На арабское отделение Московского института востоковедения я поступил в 1947-м, а Примаков – в 1948-м. Он родился в Киеве, а детство провёл в Тбилиси, и когда приехал, то поначалу даже говорил с грузинским акцентом. Я тогда состоял в комсомольском бюро. Спустя много лет он мне напомнил: «Помнишь, как ты меня на комсомольский учёт ставил?» С тех пор мы дружим.
– Каким он был студентом?
– Не сказать что выдающимся, но всегда выделялся на фоне нашей общей расхлябанности своей высокой работоспособностью, дисциплиной, деловитостью. В этом смысле он западный человек. Но только в этом. По взглядам же, в целом по духу его можно назвать скорее человеком советским.
А по окончании института мы пошли в аспирантуру: я – в Институт востоковедения, он – в МГУ. Потом Примаков поступил в Радиокомитет и быстро стал главой арабской редакции. Помню, приходит ко мне и говорит: «Знаешь, мы с тобой только двое остались, кого после арабского отделения не пускают за границу». Тогда я говорю ему: «Поступай к нам в институт». В тот момент я был научным сотрудником ИМЭМО. Поговорил с заведующим своего отдела, тот замолвил слово директору, и Примакова взяли. А вскоре он говорит: «Знаешь, меня пригласили в «Правду». Есть перспектива поехать работать корреспондентом». «Значит, клеймо-то с тебя сняли?» – спрашиваю. А он отвечает: «Не знаю…» Он ушёл от нас в «Правду», работал корреспондентом в Бейруте, Каире, Багдаде…
– После работы на Ближнем Востоке Примаков снова вернулся в академическую среду, и, говорят, опять не без вашего участия. Это правда?
– В 1969 году он в очередной раз приехал из арабских стран, позвонил: «Хочу зайти к тебе посоветоваться». Вечером приходит с бутылкой коньяка: «Понимаешь, какая ситуация: меня сразу два директора ведущих институтов приглашают идти к ним в заместители. Куда лучше податься – в ваш институт, к Иноземцеву, или в Институт США и Канады, к Арбатову?» Мы долго сидели, обсуждали, как поступить. Я советовал ему идти к Арабатову, но в итоге он пошёл к нам. Так Примаков во второй раз появился в ИМЭМО, но теперь уже как замдиректора, как мой начальник.
– А дальше его карьера неуклонно шла в гору…
– Да, но… Вскоре после того, как он возглавил Институт востоковедения, его сын Саша, молодой совсем парень, пошёл на первомайскую демонстрацию и в центре Москвы упал и умер от сердечного приступа. Конечно, для него это был ужасный удар. Помню, как во время панихиды, стоя возле гроба, Примаков мне сказал: «Я уйду с должности директора, буду просто старшим научным сотрудником. Хочу жить ради внука». Я ему: «Да ты что, Женя, у тебя ещё всё впереди!» А он: «Какое там впереди? Хватит болтать! Ничего уже не вернуть…»
А через два года он выходил из подъезда с женой, и она ему вдруг говорит: «Женя, похоже, у меня сердце остановилось». – «Да ты что?» – не верит Примаков. В тот же миг она падает и умирает у него на руках. Представляете, сразу два таких несчастья на него обрушились! Но Женя – сильный человек, он это пережил.
– Работая на Ближнем Востоке, Примаков выполнял секретные поручения советских спецслужб?
– Тайным генералом КГБ, как многие говорят, Примаков никогда не был, но серьёзные миссии по линии КГБ действительно выполнял. В частности, участвовал в переговорах между иракским правительством и курдами, которые восстали на севере. Хорошо помню, как он однажды сказал после своей очередной командировки: «Вот запомни это имя – Саддам Хусейн». Через некоторое время Хусейн вышел на самый верх.
– Как Примаков встретил перестройку?
– Когда умер Иноземцев, должность директора ИМЭМО занял Александр Яковлев (легендарный «прораб перестройки». – Прим. авт.). Но потом генсеком стал Михаил Горбачёв, он вытащил Яковлева наверх, в ЦК, а Примаков опять пришёл к нам в институт, теперь уже директором. Но и в этот раз он ненадолго у нас задержался. Горбачёв и его забрал к себе – сделал председателем Совета Союза Верховного Совета СССР. Примаков стал членом ЦК, кандидатом в члены Политбюро – то есть очень большим человеком. Всего один шаг ему оставался до вхождения в Политбюро, но тут советская власть закончилась.
Примаков всегда был очень лоялен по отношению к Горбачёву. Во время событий с ГКЧП, когда Михаила Сергеевича изолировали в Форосе, он осудил путчистов и полетел к нему уже на следующий день после провала переворота. Горбачёв очень ценил его за исполнительность, надёжность и работоспособность.
– Тем удивительнее, что Примаков оставался на высоких должностях и при Ельцине. Как известно, первый президент России с подозрением относился к горбачёвским выдвиженцам.
– Действительно, Ельцин сделал его начальником Службы внешней разведки. Затем он доверил Примакову пост министра иностранных дел, а убедившись в его надёжности, поставил Примакова в 1998-м премьер-министром. Но в конечном итоге их дорожки разошлись, поскольку Примаков, как я сказал, всё-таки был советским человеком, близким к таким людям, как Зюганов. В какой-то момент казалось, что после Ельцина именно Примаков станет президентом. Но Евгений свою кандидатуру не выставил, а Ельцин выбрал преемником Владимира Путина. До сих пор многие спорят о том, хотел ли Примаков стать президентом или нет. Думаю, что это никогда уже не станет известно. По крайней мере сам он об этом никому не говорил.
– Тем не менее Евгений Примаков стал в 2000-е годы «патриархом российской политики», кем-то вроде Дэн Сяопина и Генри Киссинджера. Как вы полагаете, он оказывал влияние на международную стратегию России?
– На короткий срок Примаков вернулся в Академию наук, а потом стал руководителем Торгово-промышленной палаты. Как и на других должностях, он проявил себя как великолепный организатор, быстро сделав из этого ведомства очень важный и влиятельный орган. Кроме того, в течение всех этих лет Примаков был неофициальным советником Путина по международным вопросам. Знаю, что президент его очень ценил.
– Как вы объясняете для себя феномен Примакова? Шутка ли – занимать высокие должности при таких разных лидерах, как Горбачёв, Ельцин и Путин…
– Думаю, всё дело в его личных и профессиональных качествах. И Горбачёв, и Ельцин, и Путин знали, что он человек надёжный: от него нельзя ждать предательства, вероломства. И все они оказались правы. Хорошо помню один свой разговор с Горбачёвым. (Мы были знакомы, так как я делал ему доклады.) Я спросил его: «Михаил Сергеевич, почему из многих людей, которые вас окружали, вы выбрали именно Примакова? Ведь фактически он стал вашим первым помощником по международным делам». И Горбачёв ответил: «Видите ли, я сразу заметил, что он человек очень добросовестный, энергичный, пунктуальный и работоспособный. На него можно положиться». Как я уже говорил, Примаков по своему стилю работы был западным человеком, а это всегда его выделяло.
Не могу сказать, что Евгений был великим учёным и выдающимся теоретиком. Скорее, он являлся первоклассным организатором науки, великолепным менеджером. Он умел собирать команду, окружать себя нужными людьми и хорошо ладить с правительством, министрами, политиками, экономистами. Будучи, скажем, министром иностранных дел, Примаков легко находил общий язык с тем же Киссинджером и Олбрайт, с представителями Китая, Японии, Великобритании, Франции.
При этом я не знаю другого такого человека, который отличался бы тем, что никто о нём не может и никогда не мог сказать ни одного плохого слова. Знаете, как обычно бывает с известными людьми? На них льют ушаты грязи, разводят о них сплетни, говорят всякие гадости. А Примакова никто и никогда не мог упрекнуть, что он ворует, сеет вокруг себя коррупцию, занимается аморалкой или что-нибудь в этом роде. Никогда такого не было.
– Георгий Ильич, а каким Евгений Максимович запомнился вам в личном общении? Отличался ли он от того образа умудрённого жизнью старца, который рисуют средства массовой информации?
– Действительно, в личном общении он был совсем не таким, как можно было подумать, глядя на него по телевизору. В официальной обстановке он представал довольно сухим, неярким совершенно и, как полагается чиновнику, говорил чиновничьим языком. В общем, абсолютно ничего интересного. Но вот в компании Примаков отличался остроумием, большим чувством юмора, произносил тосты, любил рассказывать анекдоты. Знаете, это был такой кавказский человек, хотя кавказской крови в нём не было, а была только русская и еврейская.
Его всегда окружала масса друзей и знакомых. И с каждым он мог найти общий язык, хотя он всегда занимал руководящие посты. Как обычно бывает с начальником? Он наживает себе кучу врагов. Ещё бы – начальник требователен, он распекает подчинённых и увольняет особо нерадивых. Но Примаков как-то сумел пройти через всю жизнь так, что даже те люди, которые с ним работали и на него жаловались, сохраняли к нему очень доброе отношение.
А ещё я считаю его большой заслугой (вернее, заслугой Господа Бога, который сделал его таким) то, что Евгений оставался удивительно отзывчивым человеком. Если кому-то из друзей или знакомых нужно было, например, найти врача или устроиться в больницу, он всегда приходил на помощь.
– А вы помните вашу последнюю встречу?
– Мы встретились на дне рождения одного нашего общего друга. Там собрались люди, которые учились когда-то в Институте востоковедения. О чём говорили? А о чём говорят люди в преклонном возрасте? Об общих знакомых (кто жив, кто умер), о каких-то смешных эпизодах, которые произошли в молодости…
Вспоминали, например, такой случай. Когда я в 1955 году работал в журнале «Новое время», Примаков мне принёс мне статью, но я её забраковал и фактически полностью переделал. Потом он пришёл, посмотрел на получившийся вариант, а я говорю ему: «Ступай в кассу! Я выпишу тебе хороший гонорар». Он сходил, получил гонорар и сказал: «Ты знаешь, я не могу принять эти деньги, потому что это наполовину твоя статья». Я отвечаю: «Да ладно, не валяй дурака!» А он: «Нет, нет, нет. Я так не могу». Кончилось это тем, что ещё два моих товарища, с которыми мы вместе работали в отделе, предложили: «А давайте мы пропьём вместе гонорар!» В итоге мы все вчетвером пошли в тот вечер в ресторан.
…А в последнее время Примаков лечился от рака, но ему уже ничего не помогало. Очень жаль, что его с нами больше нет: это был очень светлый человек.
биография
Штрихи к портретуЕвгений Максимович Примаков родился 29 октября 1929 года в Киеве, но уже через три месяца мать – акушер-гинеколог Анна Яковлевна – с маленьким Женей перебралась к родным в Тбилиси. О причинах поспешного отъезда и об отце будущего политика неизвестно ничего. Некоторые биографы предполагают, что он был арестован «компетентными органами». В течение двух десятилетий Евгений Примаков сделал головокружительную научную карьеру, занимая руководящие должности в ведущих институтах Советского Союза. Сам Примаков дал откровенную характеристику доперестроечного периода своей биографии: «Я и мои друзья не были революционерами, но были, что называется, диссидентами системы. Мы не выходили с плакатами на улицу. Но расшатывали догмы аналитическими «фомками». После августовского дефолта в 1998 году все фракции Госдумы буквально на руках внесли его в премьерское кресло – как единственного человека, способного примирить правых и левых, успокоить народ и вывести экономику из кризиса. Беседуя с Борисом Ельциным, Примаков трижды отказывался от должности премьера, но КПРФ – самая сильная на тот момент фракция в парламенте – «прокатывала» других выдвиженцев непопулярного президента. В итоге 10 сентября Евгений Максимович согласился взять на себя ответственность. 24 марта 1999 года глава правительства России летел на встречу с вице-президентом США Альбертом Гором. Американец позвонил ему прямо на борт и сообщил о том, что в НАТО приняли решение начать бомбардировки Югославии. Без согласования с президентом Ельциным Примаков дал командиру воздушного судна распоряжение: «Возвращаемся!» И самолёт лёг на обратный курс, хотя если бы Гор позвонил немного позже, то у машины элементарно не хватило бы топлива для того, чтобы совершить легендарный манёвр. «Я не считаю, что это какой-то подвиг, – вспоминал впоследствии Евгений Максимович. – Если бы я в этих условиях сел и начал свой официальный визит – я был бы настоящим предателем. Так что здесь не было никакого героизма». Во время президентства Владимира Путина и Дмитрия Медведева Примаков возглавил Торгово-промышленную палату и впоследствии «Меркурий-клуб», превратив эти институты во влиятельнейшие «фабрики мысли». Он стал старейшиной российской политики, «влиятельным патриархом», похожим одновременно на американца Генри Киссинджера и китайца Дэн Сяопина. Консультируя высшее руководство страны, Примаков был причастен к выработке долгосрочной стратегии развития российского государства. Нашумевшие доклады Евгения Максимовича, всегда склонного мыслить независимо, не всегда шли в русле официального тренда. Так, в середине 2000-х годов он критиковал финансовый блок правительства за неспособность снять экономику с «сырьевой иглы». А в этом году он фактически призвал умерить «патриотический пыл» и призвал не ссориться с Западом из-за Донбасса – в противном случае Россия не сможет осуществить модернизацию. По словам президентского пресс-секретаря Дмирия Пескова, «Владимира Путина всегда интересовала глубокая точка зрения Примакова на мировые процессы, особенно в такой непростой обстановке». «Сегодня мы прощаемся с Евгением Максимовичем Примаковым и в эти скорбные минуты осознаем его масштаб личности, – сказал вчера на церемонии прощания Владимир Путин. – Это был великий гражданин нашей страны. Он мог решать самые сложные задачи, добивался максимальных результатов на всех постах, где работал. Россияне уважали его как премьера, выведшего Россию из кризиса. Порядочный, благородный человек. Эти высокие качества сочетались с его талантом в дипломатической деятельности» дословно «Политическое завещание» Евгения Максимовича
13 января 2015 года Евгений Примаков выступил на заседании «Меркурий-клуба». В своём последнем значительном выступлении он обозначил позицию по всему спектру современной политической повестки.
О США и НАТО
– Должна ли Россия держать дверь открытой для совместных действий с США и их натовских союзников? Особенно в том случае, если эти действия направлены против настоящих угроз человечеству – терроризма, наркоторговли, раздувания конфликтных ситуаций и так далее? Несомненно, должна. Без этого, не говоря уже о заинтересованности россиян в ликвидации опасных международных явлений, мы потеряем свою страну как великую державу.
О Крыме и Юго-Востоке Украины
– Можно ли по-прежнему говорить о российской заинтересованности в том, чтобы Юго-Восток оставался частью Украины? Я считаю, что нужно. Только на такой основе можно достичь урегулирования украинского кризиса.
Другой вопрос: следует ли включать в число уступок США и их союзникам в Европе отказ от воссоединения Крыма и Севастополя с Россией? Отвечаю: нет, Крым не должен быть разменной монетой в переговорах.
Следующий вопрос: в условиях несоблюдения Минских соглашений может ли Россия в крайней ситуации ввести свои регулярные воинские части в помощь ополченцам? Отвечаю: категорически нет. Если бы такое случилось, это было бы крайне выгодно США, которые использовали бы такую ситуацию, чтобы держать под собой Европу на целый век.
Вместе с тем такая позиция с нашей стороны не означает отказа от поддержки ополченцев, которые добиваются учёта особенностей Юго-Востока Украины в структуре украинского государства.
О развороте на Восток
– Можно ли говорить о переориентации России на Восток? Отвечаю: это не так. Россия хотела бы нормализовать отношения с США и Европой, но игнорировать быстровозрастающее значение Китая и других стран, входящих в Азиатско-Тихоокеанское экономическое сотрудничество, было бы неразумно. Нас часто запугивают тем, что нам грозит стать сырьевым придатком Китая. Россия уже в силу своих возможностей никогда ничьим сырьевым придатком быть не может и не будет.
О «цветной революции» в России и оппозиции
– Наши СМИ часто грешат перепечатками из западной прессы, где предсказывается «цветная революция» в России. Её исполнителями называют оппозицию режиму Путина. Абсолютно не верю, что верх во внутриполитической обстановке в РФ способна взять кучка несистемных оппозиционеров, не пользующаяся поддержкой в массах населения. Но турбулентность в обстановку может внести ухудшение социального положения большинства россиян и отсутствие радикальных перспектив повышения роли регионов.
О либералах и неолиберализме
– Существует огромная разница между неолиберальной политикой – особенно в экономике – и истинно либеральными требованиями независимости суда, прекращения вседозволенности чиновничьего аппарата, борьбы с коррупцией, с фальсификацией на выборах, за обязательность подчинения закону всех сверху донизу. Эти либеральные идеи выдвигаются и поддерживаются в нашей стране широкой общественностью, политическими партиями различных взглядов. Если говорить о платформе российских неолибералов, то основная её составляющая – это уход государства из экономики. Без чёткого определения грани между либеральными идеями и принципами неолибералов, без противодействия неолиберальной политике возникает угроза серьёзных негативных последствий для России.
О местном самоуправлении
– Необходимо изменить положение местного самоуправления в России. Для этого нужно чётко определить его организационные и финансовые основы, распределить полномочия и финансовые ресурсы между местным самоуправлением и регионом. В России более чем 22 тысячи муниципальных образований – от крупного города до небольшого сельского поселения. Весьма важен отказ российского руководства от универсального подхода с определением тех социально-экономических функций, которые закрепляются за муниципалитетами. Это особенно относится к сельским поселениям, местные власти в которых практически недееспособны.
«Личность. Громада. Титан»