«Главное – не мешайте людям работать»

Он – доктор наук, специалист в области компьютерной графики, а также микро- и наноэлектроники. Он – профессор Северо-Западного политехнического университета во Фримонте (Калифорния, США), старший менеджер корпорации AMD в Саннивейле в той же Калифорнии и заведующий базовой кафедрой технологий визуализации Санкт-Петербургского национального исследовательского университета ИТМО. Но родился Палташев в Казахстане, там же получил высшее образование.

В общем, Тимур Палташев не только видный учёный и инженер, хорошо известный в разных странах мира, он к тому же обладает уникальным социальным опытом и опытом в сфере организации науки.

– Тимур, несколько дней тому назад вы вернулись из Петербурга домой в Сан-Хосе, в Кремниевую долину. Я могу так сказать – домой?

– Дом у меня там, где находится моя семья, а она сейчас уехала на лето в Алма-Ату. Для меня всё-таки Сан-Хосе как буровая в Сибири, это место работы. Кроме тёплого климата зимой, не вижу здесь особых преимуществ. Как сказал товарищ по работе, вице-президент нашей компании, это скорее пересадочная зона международного аэропорта, чем место для спокойной жизни. Вернётся семья – и мой дом снова будет в Калифорнии.

– Вы часто бываете и в России, и в Казахстане. Но почему всё же предпочитаете жить в Америке?

– Ещё раз повторяю: в Америке я не живу, я там работаю. В моём положении о какой-либо социальной жизни в этой стране говорить не приходится. На это просто нет времени.

Ностальгия, безусловно, будет всегда, и в своё время я использовал возможность поработать в России: в сентябре 2009 года я вернулся в альма-матер, в Национальный исследовательский университет ИТМО на кафедру вычислительной техники, и занялся там проблемами создания лаборатории проектирования процессоров и систем на кристалле. Кроме того, была создана базовая кафедра технологий визуализации от Института прикладной математики им. М.В. Келдыша, которая консолидировала исследования и подготовку специалистов в области вычислительной оптики и реалистичной компьютерной графики.

Но Кремниевая долина так легко не отпускает и находит специалистов требуемого профиля даже на другом конце света. Вначале пригласили летом 2011 года проконсультировать компанию Vivante Corporation, дальше – приглашение корпорации Huawei, и в результате весной 2012 года я оказался на постоянной позиции в корпорации AMD, где сейчас работаю над исследованием и разработкой архитектур графических процессоров. Но связей с НИУ ИТМО не прервал и продолжил руководить аспирантами. По возможности я помогаю базовой кафедре новейшими образцами продукции корпорации AMD для использования в научных исследованиях и учебном процессе.

Конечно, предложения из индустрии Кремниевой долины крайне сложно отклонить ввиду их весомости и привычной рабочей среды. 

– А грант? Вы не пытались получить грант?

– Все публичные заявления про заработки на грантах в университетах США абсолютно безосновательны. Здесь профессорам разрешается получать зарплату с грантов только летом, в перерыве между семестрами, когда их труд официально не оплачивается. Гранты же предназначены прежде всего студентам и аспирантам, которые выполняют исследовательские работы. В остальное время профессура получает зарплату, достойную их социального статуса. Причём на эту зарплату можно только преподавать – например, одновременно 4 курса в семестр, или 2 курса и научная работа по исследовательскому гранту, или полностью исследовательская работа по гранту. Это чем-то внешне похоже на систему, работавшую в СССР до момента его развала. Разумеется, для доли исследовательской работы должно быть соответствующее финансирование с грантов.

Но деньги не единственное, что заставило меня вернуться в США. Ещё одна причина – нараставший системный кризис в России, подвергшейся полной деморализации и потерявшей огромные интеллектуальные ресурсы. Выгоды мировой конъюнктуры цен на нефть и газ не были использованы для форсированной повторной модернизации страны на новой технологической основе, а в данный момент возможности уже упущены. Вызовы сейчас абсолютно другие, и в основном, к сожалению, военно-политические.

Поэтому в России проблемы технологической модернизации стали приоритетными именно в рамках импортозамещения критических технологий, и у меня, как инженера, нет особого выбора – я должен заниматься своей работой там, где это для меня возможно. В данном случае это Кремниевая долина.

Тем не менее я не теряю тесной связи с университетом и российскими коллегами.

– Вы проработали в Кремниевой долине с небольшими перерывами полтора десятка лет, если не ошибаюсь. Надо понимать, за это время число россиян там постоянно возрастало? Сколько же их, по вашей оценке, сейчас работает в «долине»? 

– Много. Наверное, десятки тысяч. Точной цифрой не владею. Только в нашем подразделении в компании работают 6 человек.

 – В России нередко бытует мнение, что многие учёные уезжают на Запад за длинным рублём. Так сколько же на самом деле таких, кто и вправду уехал в США ради хороших заработков?

– Этот вопрос не имеет ответа. Мы всё же инженеры, а не учёные, которые занимаются исследованиями в университетах. Понятие «за длинным рублём» в этом контексте употреблять, наверное, неуместно. Учёные люди и специалисты крайне редко едут просто за деньгами, они едут также за возможностями продуктивной работы и самореализации.

– Я знаю, что вы крайне критически относитесь к проекту «Сколково», который создавался как раз по образцу Кремниевой долины. Что же в «Сколково» было сделано не так?

– Сложный вопрос. На мой взгляд, там абсолютно всё было сделано не так. Даже строительная часть. Декларируемые цели, а также истинные цели авторов и исполнителей проекта различались иногда диаметрально.

Как мне кажется, «Сколково» – имиджевый и имитационный проект. Кому он реально принёс пользу, так это конкретным людям ближнего круга, а ещё бизнес-школе Массачусетского технологического института (МТИ), которая получила многомиллионный долларовый контракт на создание Сколковского технологического университета. Ну и, конечно, строительной индустрии, которая освоила многие десятки миллиардов рублей из средств российских налогоплательщиков.

Мне сложно характеризовать тех людей, которые затевали этот проект, но можно их условно назвать «кремлёвскими мечтателями». Мировая наука и технологии не работают по законам московской «тусовки шоу-бизнеса и PR», а именно эти законы в значительной степени с самого начала пытались применить к развитию технологий в России. Поэтому, как эксперт, я продолжаю считать этот проект просто крупномасштабным актом вредительства и подрыва национальных интересов. Поймите, никто и никогда в мировой истории не обучал своего геополитического соперника всем премудростям современных технологий, тем более в условиях жёсткого контроля экспорта, осуществляемого США.

– Предложу ещё два вопроса, на которые в России, по-моему, никто не знает верного ответа. Первый: как вернуть качественное среднее и высшее техническое образование? И второй: как сделать так, чтобы даже те разработки, которые даёт отечественная наука, были востребованы отечественным же бизнесом?

– Прежде всего надо преподавателям платить больше, чем кондукторам трамваев. Возможно, имеет смысл уменьшить число технических вузов, превратив часть в хорошие техникумы. Учебниками надо заниматься централизованно… Тут много аспектов, это очень большая и разносторонняя проблема. Как, впрочем, и востребованность науки отечественным бизнесом. Если коротко, эти разработки понадобятся бизнесу тогда, когда он дорастёт до состояния самовоспроизводства и какие-то сегменты рынка начнут приближаться к состоянию насыщения. Для дальнейшего продвижения понадобятся реальные инновации.

Кстати, об учебниках. В конце мая завершён уникальный проект – перевод учебника по вычислительной технике авторов Харрис & Харрис «Цифровая схемотехника и архитектура компьютера». Это один из самых популярных учебников по разработке цифровой логики, микропроцессоров и встроенных систем, используемых для обучения студентов профильных специальностей. Учебник уже распространяется в электронном виде и бесплатно доступен на сайте корпоративной образовательной программы Imagination University Programme (IUP). Кстати, проект выполнил большой международный коллектив инженеров из США и Великобритании, а также профессоров, аспирантов и студентов из России и Украины при поддержке британской компании Imagination Technologies. Существенную помощь в вёрстке и форматировании издания оказал Фонд инфраструктурных и образовательных программ «Роснано».

Этот учебник сможет значительно улучшить качество преподавания вычислительной техники в России и ряде стран СНГ, а также упорядочить терминологическую чехарду в переводных изданиях в этой области. Это конкретный пример добровольного – без всякой оплаты – вклада многих высококвалифицированных работников, заинтересованных в воспроизводстве специалистов в отрасли, которая в значительной степени отстала от мировой за последние 25 лет.

– Вы, наверное, помните знаменитую рубрику в советской ещё «Литературной газете» «Если бы директором был я…». Так вот, представьте, что вы стали министром образования и науки России. С чего бы вы начали, за какие ниточки потянули, чтобы поднять и образование, и науку в нашей стране?

– Главное – не мешал бы людям работать. Сегодня количество циркуляров и отчётности, требуемых от всех работников образования, просто зашкаливает за все разумные пределы. Министерство среднего и специального образования надо восстановить, как оно было в СССР. Министерство науки и высшего образования могло бы сосредоточиться на своих специфических задачах. Совершенно разные задачи и разные люди должны работать в обоих министерствах, причём управленцы должны быть с реальным опытом работы в отрасли, как это принято во всём мире и было принято раньше в СССР.

Но ещё раз скажу: главное – устранить конкретных бюрократов и структуры, которые мешают работать, а не помогают. Вспомните, сколько 10 лет назад было огромных радужных мыльных пузырей в официальных заявлениях и российской прессе о развитии сети технопарков. Именно там, как утверждалось, скоро зародится технологическая модернизация страны. Но дальше проектов недвижимости и освоения бюджетов чаще всего дело не шло. Бюрократы считали, что привлечение иностранных компаний в эти технопарки решит все проблемы. Успех был там, где вмешательство федерального центра было минимальным, – в Татарстане и Томске, во всех остальных проектах результат был крайне сомнителен, включая Петербург.

Сейчас идёт новая волна с инновационными стартапами, акселераторами и прочими атрибутами, привнесёнными с мирового подиума инноваторов. Насколько это будет эффективно в условиях России, сказать сложно. Но хоть какое-то движение, способное вызвать интерес молодых и талантливых людей, уже есть, и пусть им сопутствует успех в развитии собственных знаний и умений, которые потом будут вложены в современные технологии.