Трудились два товарища
Главный редактор «НВ» объехал всю Псковскую область, чтобы понять, с чего все-таки начинается Родина, и встретил еще двух героев нашего времени, людей в высшей степени любопытных
Человек, которому дал кредит сам Медведев
Виктор Бабиев стал знаменит на всю страну в 2007 году. По центральному телевидению показали, как Дмитрий Анатольевич Медведев, курировавший тогда сельское хозяйство, жмет руку мужественному фермеру из псковской глубинки.
– Что хотите? – милостиво спросил разомлевшего фермера руководитель.
– Кредит хочу! – мечтательно выдохнул Виктор.
– Так берите! Сколько? Полмиллиона рублей? Какие проблемы?! – искренне удивился будущий президент.
Проблема была в том, что для кредита нужен был поручитель, и поручитель не простой, а с доходом не менее 15 тысяч рублей в месяц. Таких богатеев в округе, наверное, с царских времен не водилось, а потому Виктор в последние месяцы ходил грустный и на вопросы жены отмалчивался. Чем она может помочь?
Медведев обвел пытливым взглядом толпу.
– Кто станет поручителем фермера Бабиева?
Заволновалась толпа. Кому-то из московских воротил стыдно было перед народом признаваться, что денежки-то в кошельке есть, и немалые, кто-то из местных честно и умилительно смотрел на Медведева: нет, мол, таких денег и отродясь не было. Глава Островского района делал Виктору какие-то вымученные знаки, однако Виктор их не понял и, побледнев, за свое: возьму, мол, деньги, если дадите. И баста!
Короче, назначили поручителем главу сельского банка, который в свите Медведева находился не случайно, а с понятием, чтобы, значит, деньги свои немалые выгодно в крестьянский труд вложить.
И дали Виктору сумму по местным понятиям неслыханную: почти полмиллиона рублей.
Может быть, кто-то подумал уже, что Виктор эти деньги по глупой русской привычке пропил или в турциях-египтах с девочками прогулял-прокутил? Так нет же вам! Виктор на эти деньги свиней и коров купил, как и обещал будущему президенту при свидетелях.
И стало у Виктора на его ферме триста свиней и тридцать коров. Богатым стал Виктор. Бывало, зайдет на свою ферму, глянет на милых коровушек да на свинок своих жирненьких да и вздохнет с умилением: удалась жизнь, не зря горбатился.
Купил Виктор себе легковой автомобиль, молоковоз новенький и пошел молоко продавать. Пришел на Островский молокозавод, а там ему и говорят: шесть рублей с полтиной так и быть за литр дадим, а больше ни копейки. Виктор кинулся в Псков, там люди образованнее, предприятие побольше. В Пскове Виктора приняли ласково, назначили цену – 10 рублей за литр. Виктор домой примчался, схватился за калькулятор, подсчитал – никак меньше 12 рублей за литр нельзя! Корма за последний год в цене выросли в два раза, бензин подорожал – убыток!
Одна надежда осталась – свинки! Уж он кормил их, поил, холил да лелеял, свинки не подведут. Поехал сразу в Псков, а там и говорят – 40 рублей за кило! Виктор им в ноги: люди добрые, умилосердствуйтесь, ведь они мне, чай, не даром достались, и кормил их отборными кормами, и от болезней всяких оберегал, как детей малых. Дайте же хоть 75 рублей за кило! А там смеются: за 75 мы сами себе на рынке покупаем, ступай-ка ты, фермер Бабиев, восвояси, можешь из своих свинок шашлыков для друзей наделать. И поехал Виктор во славный город Великие Луки со своими свиньями, а там ему хмурые люди сказали: по шестьдесят рубликов за кило возьмем, а больше не проси даже. Нам Аргентина свое мясо по двадцать рублей за кило предлагает. Ну и ладно, что мороженое, кто его в колбасе да в сосисках разглядит, смороженное оно или нет?
Вернулся Виктор опечаленный домой к супруге, сели горемычные за расчеты, за головы схватились – себестоимость мяса никак ниже 60 рублей за кило не выходит, а тут еще доставка в Великие Луки за свой счет, вот и прикинь тут – как быть?
Выход нашелся. Стал Виктор от свиней да от коров избавляться. Забьет одну свинью – жена на базаре продаст. За вырученные деньги остальные свиньи кормятся. Так всех и забил через год. И от коров избавился.
…Я ожидал увидеть измученного неурядицами, поседевшего от напастей мужика, однако увидел у входа на ферму крепкого, статного мужчину с толстой цепью на загорелой груди. Твердое рукопожатие, открытый взгляд.
– Хотите увидеть мое хозяйство? Милости просим!
Заходим в прохладный гулкий сумрак фермы. Тишина. Где-то только в темном углу раздается тяжкий вздох.
– Это Нюрка, корова, – поясняет Виктор. – Последняя осталась. Мы ее не трогаем, она мою семью молоком снабжает.
Экскурсия получилась короткая и невеселая.
– Вот тут были мои свинушки, 300 голов. А вот тут коровы, всего 30 голов. Все. Нету у Вити больше ни коров, ни свиней. Молоковоз вот новый остался, не поможете продать? Он, правда, новенький, я на нем молоко в Псков последний раз в декабре возил…
Пытаюсь как-то выразить свое сочувствие. Виктор досадливо машет рукой.
– Да не надо! Я уже все пережил. Жаль, конечно, я ведь с молодости фермером хотел стать. Сам на железной дороге работал, в Острове. Как перестройка началась, сразу подумал – ну вот, мои времена пришли. Мы со старухой все вроде рассчитали, ко всему были готовы – и к трудностям, и к тяжкой работе. Я ведь тут только что не ночевал, когда все кипело. А теперь что же горевать… Не получилось. Вот только кредит висит, как хомут на шее. 22 тысячи рубликов каждый месяц вынь да положь. Они у нас с супругой что, лишние?
– А ну как опишут имущество?
– А пусть берут, вот оно, все наше хозяйство. Шибко-то не разбогатели, как видите. У других, сами видите, лучше?
Озираюсь. Его Величество Борщевик Сосновского мощно и гордо высится вокруг. Он, словно оккупант, назойливо и агрессивно преграждает все пути. Серые кучи навоза, выжженная солнцем, под кирпичной стеной, разбитая телега, истлевший сарай под старой, замшелой яблоней… Деревня Глушни, 340-й километр по Киевскому шоссе… Когда-то, по словам Бабиева, в ней было полсотни дворов, в каждом – корова. Осталось домов пять, да и те доживают последние годы…
Председатель колхоза из советского фильма
А теперь, читатель, давайте познакомимся с Серафимом Ивановичем Ивановым, председателем колхоза «Передовик» Псковского района. Серафим Иванович – коммунист. Если бы я ничего не знал про Серафима Ивановича и меня спросили бы, к какой партии принадлежит этот человек, я бы без запинки ответил: коммунист! И добавил бы, пожалуй: и еще он похож на председателя колхоза. Действительно похож. Таких я помню еще по советским «деревенским» фильмам. А вы помните? Крепкий, жилистый мужчина. Деловой, энергичный. Хозяин. С начальством на «ты», с дедами на «вы», с механизаторами строг, но справедлив, с бабами остроумен и находчив, по-своему умен, по-народному мудр, по-мужицки хитроват, по-крестьянски прижимист и прагматичен… Морально устойчив, но не зануда. Выпить может, но в меру. Народ его уважает, в райкоме побаиваются и любят…
Вспомнили? Ну вот вам и портрет Серафима Ивановича. Ему 78 лет. Из них 47 лет он председатель колхоза «Передовик». В своем огромном кабинете за столом под портретом Ленина он выглядит словно из 70-х годочков. Так и кажется, что сейчас заглянет в дверь розовощекая секретарша и скажет: Серафим Иванович, обком вызывает! Голос у Серафима Ивановича громкий, профессионально-командный, со мной он разговаривает как с бригадиром, который не может понять простое задание.
– Главное – людей сберечь, остальное все ерунда. Лю-дей! У меня за двадцать лет ни одной задержки по заработной плате! Ни од-ной! А работают, между прочим, 210 человек! Люди наши работать умеют, если их не обманывать. Они горы свернут, если не изгаляться над ними.
Хозяйство Иванова как было передовым еще в 60-е годы, так и осталось. 2500 гектаров земли в колхозе. 3100 голов скота пасется на его лугах, из них более тысячи – это молочные коровы. Люди из ближайших сел и деревень в очередь стоят, чтобы их приняли в колхоз Иванова, только не каждому это удается. Отбор жесткий. Выпить любишь? Пей на здоровье в другом месте! Ленив, вороват? Холост? Ищи счастья в другом месте. Колхозники у Иванова большей частью живут в благоустроенных квартирах, получают зарплату немаленькую по здешним меркам – 14 тысяч рублей в месяц. Квартиры удобные. Чтобы стать полноценным владельцем такой, надо отработать в колхозе не меньше десяти лет. Но и в этом случае речь идет не о собственности: живи до самой смерти, но продать не имеешь права. Так что ни пропить, ни обменять квартиру, скажем, на иномарку никому не удастся.
Честно говоря, в начале разговора я был тайно настроен на идеологический спор с Ивановым, поскольку, как человек городской и сочувствующий всяким там нанотехнологиям, считал фермерский способ хозяйствования более передовым, чем совково-колхозный способ. Однако спора не получилось. Иванов, оказывается, хозяйствовать на современный манер учился у фермеров, причем у шведских.
Еще лет восемь назад довелось ему в составе делегации губернатора Псковской области Михайлова съездить в Швецию, где он и увидел, как крестьяне заморские работают. Представьте себе такое шведское диво: два (!) человека обслуживают на своей ферме 185 коров. Техника, разумеется, на грани фантастики. Каждой корове вживлен специальный чип. Через этот чип главный компьютер знает про корову все: и сколько молока она дает в день (а в среднем, между прочим, шведская корова десять тысяч литров молока в год дает, притом что у Иванова корова дает 5000 литров в год и это считается очень хорошим показателем), и сколько корма ей полагается. Стоят мужики шведские за пультом, стадом руководят. Нажмут на одну кнопочку – коровы к кормушкам выстраиваются, на другую нажмут – к дойке готовятся, специальные машины им вымя и брюхо моют, психологически расслабляют. Чудеса!
Иванов просто заболел шведской техникой, отважился тогда на первый и единственный свой кредит. Купил современный доечный агрегат, внедрил, хотя недруги и смеялись: мол, аглицкая техника долго у нас не продержится. Результат? Молоко из вымени коровы поступает в накопитель уже охлажденным до пяти (!) градусов, а это гарантия, что оно не прокиснет в дороге на молокозавод. Да и рабочие руки высвободились.
Кстати, о молокозаводе. У Иванова с ним тоже были споры по ценам, как и у фермера Бабиева, однако аргументы у Иванова убедительнее. Во-первых, объем. До 15 тонн молока каждый день надаивают колхозники «Передовика». Целый КамАЗ, залитый под завязку, каждое утро готов к отправке в Псков и Порхов. Это, между прочим, больше, чем поставляют в день государству десять (!!!) районов Псковской области, вместе взятых. Сравним. Плюсский район – 1,8 т, Струги Красные – 0,9 т, Печорский район – 0,7 т, Гдов – 0,9, Красногорск – 0,7 тонны. Впечатляет? Во-вторых, качество. Благодаря передовой технике молоко у Иванова отличного качества и не прокисает. Были и у Иванова споры с Псковским молокозаводом, но он скоро нашел рынок сбыта в Порхове и теперь отгружает туда молоко летом по 13 рублей за литр, а зимой и все 16 берет (это не считая дотации в 2 рубля за каждый литр). Ему теперь даже из Латвии звонят: не продадите ли? Отвечает: продам, если порховчане нарушат свой контракт. Порховчане пока не нарушают. Более того, наладили на паях с колхозом «Передовик» выпуск отличного сыра, который приносит неплохие деньги. Запас наличности в колхозе всегда есть, если начнутся споры с оптовиками, можно и поупрямиться, по сторонам оглядеться, прикинуть, где выгоднее можно продукцию продать. Значит, можно работать?
– Можно, – уверен Иванов. – Если по уму и не воровать. Вот, помню, у нас в Гдовском районе при советской власти был колхоз-миллионер. Люди жили – горя не знали. Пришла перестройка – технику распродали неизвестно кому и куда, землю разделили на паи, да и те тоже пустили на продажу. Теперь продавать нечего, вот и сосут палец. И еще для русского человека важно, чтобы главенствовал принцип справедливости. Особенно в артели. У нас земля общая. Мы никому ее не продаем. Нашлись охотники в свое время, пробовали выйти из колхоза вместе со своим наделом. Я не отказываю, говорю: хотите землю? Есть местечко у Кобыльего ручья, берите, возделывайте. А там – глушь, болотина… Через два года спрашиваю: почему не возделываешь землю? Не можешь? Тогда возвращай землю в общий пай. У нас все прозрачно. Прибыль в год – 10 миллионов рублей. Каждый по труду получает свои дивиденды. Зарплаты у нас выше средних по области в три раза, но и они взяты не с потолка. Половина зарплаты – это премиальные. Нарушил трудовую дисциплину или не выполнил норму – премия срезается, вот так…
И еще колхозники знают, что Иванов держит слово. Если обещал квартиру – сделает, если обещал наказать за пьянку – накажет так, что мало не покажется. Вплоть до отчисления из колхоза.
– Серафим Иванович, – спрашиваю я председателя. – Когда было труднее руководить: сейчас или при советской власти?
– Сложности были во все времена, на то оно и сельское хозяйство. Раньше власть больше внимания сельхозпроизводителю оказывала. Первый секретарь обкома, его замы были у меня частыми гостями. Помогали, но и спрашивали строго. Теперь не то. Я бы и рад встретиться с чиновниками из администрации, посоветоваться есть о чем, но они что-то нашего брата не шибко жалуют… Считаю, что в России должна быть Ассоциация работников сельского хозяйства. Раньше проводили в Москве съезд колхозников, а сейчас что, проблем не осталось? Но и преимущества в новом времени есть. Раньше мы в некотором роде подневольные были: скажут сжать картошку – сажаем, скажут кукурузу – не отвертишься. Теперь мы подлинные хозяева в своем хозяйстве. Свободы больше, но и ответственность несешь перед собой.
Стало быть, пустой это спор, между фермерами и колхозами? Главный созидательный принцип и у тех, и у других один: твоя земля – ты и ответ за нее держишь. Не перед чиновниками только, а перед нами, покупателями. И не нужно торопиться делать выбор между разными формами хозяйствования. Жизнь покажет, кто прав. Крупные хозяйства сейчас в области не бедствуют. Им и доверия больше у оптовиков, и в артели легче выживать, если приходят худые времена. Однако в соседней Эстонии, например, ферма – это сплошь семейный подряд. Причем семейная ферма в Эстонии – это и техника передовая, и технология современная. У нас пока, увы, одиночкам приходится туго. И это плохо.
(Продолжение следует)
Михаил Иванов
