Как в городе Ы жилищные условия улучшали

Тимофей Гарик, поэт

Литератор, а по совместительству журналист Тимофей Г. с грустью, но мужественно размышлял о том, что гонорара за очередное его творение на завершение ремонта квартиры не хватит. Не хватит и следующего гонорара, и тех, что придут в будущем месяце, потому что на хороший ремонт ему нужно зарабатывать и копить минимум полгода. Однако Тимофей не сомневался, что сумеет накопить нужную сумму. Хотя бы потому, что у него не было иного выхода. Ведь его угораздило родиться в прекрасном городе Ы, получить здесь классическое образование, иметь силы крутиться на двух работах с подработками и за всё в жизни платить из своих честных, обложенных налогами заработков. В общем, ему не повезло – он был умным, сильным, здоровым и по принятым в обществе критериям весьма успешным человеком.

И мысли о собственной невезучести стали посещать Тимофея не случайно.

* * *

Всё началось с того, что неделю назад одно прогрессивное издание поручило ему подготовить обличительный материал. Обличить надо было безжалостных чиновников города Ы, которые вынашивают коварный план: расселить жителей двух исторических кварталов под лукавым предлогом комплексного ремонта территорий. Расселить-то они, конечно, расселят. А вот заселят ли всех обратно (в уже отремонтированные дома и квартиры) или кому-то придётся так и застрять в новостройках? Чиновники на сей счёт гарантий не дают, от однозначных ответов уклоняются, ссылаясь на то, что подобные детали ещё якобы не проработаны. Вот эти коварные планы и требовалось разоблачить. Выступив на стороне жителей, которых пока никто не обманул, но наверняка, мол, обманут потом.

Вот тогда в душу Тимофея и заползла змея зависти. Как коренной житель города Ы, он имел много приятелей и не раз забегал к ним во дворы и квартиры тех самых кварталов, которые теперь хотят расселить и отремонтировать. Видел эти коммуналки, эти обшарпанные парадные, эти запущенные дворы… Как человек, на свои деньги обменявший убогую родительскую двушку на современную, в хорошем районе трёшку (в которой сейчас и нужно было провести ремонт), он хорошо разбирался в ценах на жильё. И ему не составило труда посчитать, какой профит получат расселенцы, если им вернут отремонтированное жильё. Жить в центре, конечно, престижно, но отнюдь не в домах, где деревянные балки перекрытий прогибаются как гамак, где все коммуникации давно сгнили, где ржавые крыши текут, а дворы-колодцы пропахли известно чем. И стоят квартиры в таких домах нынче, что курятники на окраинах города Ы. Но Тимофей боялся даже представить, насколько возрастёт цена этих квартир после капремонта, которому будут подвергнуты не только дома, а целые кварталы, – с устройством пешеходных зон, мощением, озеленением, благоустройством дворов… Раз в пять – не меньше. Получив вместо ветхого, а то и просто аварийного жилья элитные хоромы, владелец сможет или сам наслаждаться этой элитностью, или продать её за хорошие деньги, купить квартирку в новостройках, а на разницу в цене жить до самой пенсии.

Наш литератор никогда прежде не был жадным или завистливым человеком, но сейчас, вникнув в заданную редакцией тему, он испытал оба эти чувства. Он позавидовал тем, кто годами проживал в своём старом фонде, жаловался в мэрию города Ы и на телевидение на текущие крыши и лопнувшие трубы, вместо того чтобы вкалывать, влезать в долги, но заработать себе на нормальное жильё. Люди, которые своими силами выбрались из старого фонда, ещё многие годы будут выплачивать ипотеку. Как же тут не позавидовать тому, кто всю жизнь не дёргался, мирился с убожеством и именно за это теперь получит квартиру, по сравнению с которой новая трёшка Тимофея – скворечник?

И ещё литератора душила жаба жадности. Тимофей узнал, что, по оценке чиновников, затраты на расселение кварталов составят 87 миллиардов. Из них 69 миллиардов должен будет вложить бюджет города Ы…

Тимофей весь вечер с мукой вспоминал, сколько раз он получал из налоговой инспекции письма, в которых ему грозили судом, арестом и распродажей имущества, если он немедленно не заплатит в бюджет 3 тысячи транспортного налога за «Форд-Фокус», не погасит недоимку по земельному налогу за шесть соток, не закроет пени за просрочку налога на квартиру.

Он также не мог не думать и о том, что государство ежемесячно требовало долю с каждого заработанного им рубля – и Тимофей честно эту долю отдавал, считая, что тем самым он оплачивает содержание армии, работу полиции, строительство дорог и… И ремонт жилого фонда. Оказалось же, что его деньги пойдут на улучшение жилищных условий людей, вся заслуга которых заключается в том, что им повезло застрять в старом фонде.

* * *

Тимофей честно поделился своими сомнениями с редактором прогрессивного издания. И тут же был обвинён во всех смертных грехах, среди которых неуважение прав человека и сговор с чиновниками – ещё не самые смертные:

– В этих домах живут старушки-ветераны, малоимущие! – кричал редактор. – А чиновники задумали выкинуть их из центра!

Ещё несколько дней назад эти заклинания привели бы Тимофея в священный трепет, но остатки долга по ипотеке и недоделанный ремонт ожесточили его сердце.

– Какие ветераны?.. – попробовал было возразить литератор. – Всем ветеранам уже и так подарили отдельное жильё… А если кому не подарили – так пусть подарят. Всяко дешевле, чем 69 миллиардов, обойдётся.

– А малоимущие! – драматически воскликнул редактор. – Как мы можем не защитить их права, ведь мы, состоявшиеся люди, перед ними в неоплатном долгу! Вдруг их – представить страшно – на окраины выселят!

Сердце Тимофея дрогнуло. У него буквально в генах сидело чувство долга и вины перед малоимущими. И всё-таки он иногда не понимал, почему, если человеку не хватает денег, он не пойдёт и не заработает больше? И почему у его знакомых малоимущих дома всегда грязь, а окна не мыты с самого новоселья? Для того чтобы вымыть стёкла, денег много не требуется… А вот на выпивку…

И всё же до недавних пор он немного стеснялся своей успешности перед абстрактными малоимущими. Но, как справедливо заметил классик, квартирный вопрос и не таких портил. Испортил он и Тимофея.

– А почему я должен помогать малоимущим? – с вызовом спросил он, снова вспомнив о незаконченном ремонте. – Если кто-то мало зарабатывает, потому что ленив, необразован или много пьёт, – почему его жилищные проблемы должны решаться за мой счёт?

Редактор открыл было рот, чтобы излить на литератора весь свой праведный гнев. Но растерялся. Он сам был таким же успешным работягой, как Тимофей, и даже готов был с ним в чём-то согласиться. Но…

– Люди там, в центре, всю жизнь прожили – они не хотят на окраины и имеют полное право жить в своих домах, – выложил редактор решающий аргумент.

– Так пусть сами свои дома и ремонтируют! – Тимофей понимал, что денег на капремонт не хватило бы даже у него, но отступать не собирался. – Я не хочу нарушать их права. Но пусть и они не нарушают мои – не залезают в мой карман. Я за свои деньги купил квартиру на окраине, а они за мои хотят жить в центре? Не согласен! Они не виноваты, что живут в ветхом историческом фонде. Но я тоже в этом не виноват. Пусть город даст им нормальные квартиры – чай не в Сибирь их сошлют, – а исторические дома после капремонта выставит на продажу и возместит расходы бюджета.

* * *

Как нетрудно догадаться, редактор не мог поручить столь значимую тему впавшему в социальный эгоизм и цинизм автору. Но Тимофей, как уже было сказано, крутился на нескольких работах, и через пару дней в другом издании он получил задание написать другой острый материал – о том, как всё те же чиновники в очередной раз срывают программу расселения коммуналок.

Здешний редактор, конечно же, упомянул, что город Ы считается «коммунальной столицей» и что вообще это стыд и позор. Однако Тимофею вдруг вспомнилось, что в Париже, Стокгольме и многих других городах немало людей живёт, по сути, в таких же коммуналках. Только там эти «коммуналки» принадлежат домовладельцам, которые сдают комнаты, – вот и вся разница. Тем не менее коммуналки города Ы действительно было принято считать позором, а расселять их, по общему мнению, должен был бюджет.

– Почему бюджет? – с тоской спросил Тимофей, уже заранее догадываясь об ответе.

– Да потому, что там старушки-ветераны, малоимущие! – прокричал в трубку редактор.

Тимофею пришлось напомнить, что ветераны – за редким исключением – ни в каких коммуналках уже не живут. Что основной контингент коммуналок – приезжие (те, кто ещё не накопил денег на покупку квартиры и начал с приобретения комнаты). Или разъехавшиеся супруги. Или всё те же «малоимущие», которым денег хватает только на водку.

Словом, Тимофей остался и без этого заказа. И долгое время подрабатывал писанием материалов об искусстве возделывания шести соток и необходимости своевременной уплаты налогов.

Эпилог. Прошло три года…

– Тима! – радостно закричал Жора, увидев старого школьного приятеля в очереди к кассе новой АЗС, построенной в отреставрированном, а ещё недавно ветхом историческом квартале.

Жора был двоечник и жил с родителями в коммуналке в центре. Когда-то они с Тимофеем крепко дружили. Но потом разошлись, долго не виделись… Жора выглядел помятым, но довольным. И машина у него была не чета Тимофееву «фокусу». На дежурный вопрос о работе Жора с удовольствием крякнул:

– Да какая работа! Я же этот, как его – малоимущий.

– Да?.. А машина у тебя откуда такая?..

– С машиной, квартирой и прочим – всё в порядке, – засмеялся приятель. – Помнишь нашу развалюху в центре? Так я её после капремонта продал за такие бабки, что тебе за всю жизнь не заработать.

– Но любые деньги рано или поздно кончаются… Ты о будущем-то подумал? – постарался поддеть приятеля Тимофей.

– А как же! Подумал, конечно. Купил пару комнат в коммуналках. Ждут вот теперь расселения… Ну ладно… А ты кем сейчас работаешь?

– Да вот, пишу… Иногда романы, стихи… А иногда – статьи, фельетоны…

– Статьи?! Это здорово! Слушай, а ты не мог бы написать в какой-нибудь газете, чтобы чиновники с этим вопросом побыстрее разобрались, чтобы они о людях подумали? Ну то есть о нас, о малоимущих, которые в этих проклятых коммуналках страдают?

Тимофей подумал – и согласился. Потому что надо было на что-то жить, а ему не повезло – он был умным, сильным, здоровым и по принятым в обществе критериям весьма успешным человеком, который жил в прекрасном городе Ы.

тем временем в петербурге…

Исторические зоны «Северная Коломна – Новая Голландия» и «Конюшенная», которые Смольный намерен капитально переустроить и благоустроить, сегодня включают в себя 418 разномастных зданий – от многоквартирных домов до трансформаторных будок и заброшенных угольных котельных. Приведение их в порядок оценивается в 87 миллиардов рублей, из которых 69 миллиардов выделит город. По оценкам риэлторов, 20 процентов местного населения – это преуспевающие граждане, купившие квартиры в роскошных отремонтированных инвесторами домах, 20 процентов – рантье, которые сами давно переехали в новостройки, оставшиеся – те, кем придётся заниматься городу. А поскольку законов, позволяющих выселять граждан из неаварийного жилья, нет (а также непонятно, кого и на каких условиях вселять обратно, а кого оставлять в новостройках), всем районным судам города несколько лет придётся заниматься преимущественно жилищными спорами.

Жители домов, попавшие под программу реновации хрущёвских кварталов, которые планировали сменить жильё, нынче этого делать не торопятся, так как понимают: новое жильё, которое им предоставят, будет стоить намного дороже.