Как в городе Ы с незаконной рекламой боролись
В один прекрасный день на одном из заборов города Ы намалёванное приятной серо-желтоватой краской во всю высоченную высоту забора появилось слово… Словом, то самое слово из трёх букв.
И всё бы ничего, да только под этим словом гвоздиком было нацарапано: «Тел. 233-322-233. Коля».
Поначалу никто в городе Ы на это внимания не обращал, но через месяц газета «Время Ы» напечатала статью (под рубрикой «Доколе!» и под заголовком «Ну и ну…») с требованием устранить безобразие.
Безобразие, однако, и не думало устраняться. И ещё через месяц за дело взялись все полторы общественные организации города Ы.
Наконец, через полгода, устав от назойливых журналистов и общественников, мэрия города Ы собралась на выездное заседание – у того самого забора, на котором кто-то намалевал то самое слово.
– Безобразие… – развёл руками мэр.
– Безобразие… Безобразие… – зашуршали чиновники.
– Наказывать надо! – стукнул кулаком по забору мэр.
– Наказывать! Наказывать! – возбудились чиновники.
Дело, казалось, шло к развязке. Однако когда возбуждение исчерпалось, послышался кашель начальника юридического департамента.
– А кого наказывать будем?.. – робко спросил он.
– Как кого? – удивился начальник департамента по борьбе со скверной. – Вот этого самого Колю и будем!
– Так ведь он, этот Коля, скажет, что он тут ни при чём. И что это какая-нибудь Ленка специально всё это устроила, чтобы ему насолить.
– Ну, тогда Ленку? – воодушевился мэр.
– Нет, – покачал головой начальник юридического департамента. – Ленка тоже скажет, что она ни при делах. Поди докажи…
Чиновники покряхтели, повздыхали и, постановив тщательно проработать данный вопрос, разошлись по своим делам.
***
Однако полторы общественные организации города Ы никак не унимались. И, собрав всех своих трёх волонтёров, попытались соскоблить досадную надпись. Но, во-первых, отвратительная краска ни в какую не хотела соскабливаться, а во-вторых, в департаменте по эффективному использованию имущества города Ы официально так заявили: забор, дескать, является городским имуществом, и посему всяким там волонтёрам строго-настрого запрещено тут скоблить и навлекать тем самым порчу на эффективное имущество города Ы.
***
Время шло, и скандал, казалось, утих, как вдруг отдел межгалактических расследований газеты «Время Ы» опубликовал материал (под рубрикой «Сенсация!» и под заголовком «Попались!»): проведя полторы недели в засаде под кустами у того самого забора, отважные журналисты собрали неопровержимые доказательства, что то самое слово из трёх букв намалевал не Коля, и даже не Ленка, а… Толя – собутыльник Коли. За что получил от Коли пол-литра. (Предполагалось также, что Ленка в итоге тоже имела к этому какое-то отношение, но доказательств тому предъявлено не было.)
Через два месяца, по истечении срока, отпущенного чиновникам мэрии города Ы на то, чтобы должным образом отреагировать на публикацию, у забора вновь собралось выездное заседание.
– Ну что ж, как мы и предполагали, – начал мэр, – во всём виноват Коля. Но поскольку он, несомненно, будет отпираться и наказать мы его не сможем, то предлагаю примерно наказать… Наказать его собутыльника Толю!
– Наказать! Наказать! – дружно подхватили начальники департаментов.
– А что скажет начальник юридического департамента? – осторожно спросил мэр, когда восклицания стихли.
Начальник юридического департамента долго перебирал и перелистывал бумаги из своего пухлого портфеля и наконец молвил:
– Толя, конечно, виноват – это, по сути, доказано. Но… Наказать мы его никак не можем. В законах города Ы нет ни единого параграфа, который бы запрещал писать вот это самое слово из трёх букв на заборах…
– Как так?! – возмутился начальник департамента по борьбе со скверной.
– А вот так, – развёл руками начальник юридического департамента. – На стенах – нельзя. На гаражах – нельзя. Даже на памятниках архитектуры нельзя. А на заборах…
Заседание погрузилось в тягостное недоумение…
– Так надо написать такой параграф! – осенило мэра.
– Написать! Написать!
Однако начальник юридического департамента опять всё испортил. Он сослался на Устав города Ы и даже процитировал пять подзаконных актов государственного значения. Из чего неумолимо следовало, что написать такой параграф нет никакой возможности.
Тем не менее ему поручили в течение считаных месяцев («Или даже быстрее!» – строго сказал мэр) разработать соответствующую нормативную базу.
***
В ночь после выездного заседания начальник благоустроительного департамента долго не мог уснуть. Дела на службе в последнее время шли у него не важно, но тут он почувствовал, что история с этим самым словом из трёх букв, намалёванных на том самом заборе, – его шанс.
На следующий день он собрал подчинённых и велел разослать по СМИ анонсы задуманной ночью акции.
Через три дня у забора царил натуральный ажиотаж. Чиновники, журналисты, руководители общественных организаций, оркестр, школьники, воздушные шарики, представители ветеранских организаций…
Наконец начальник благоустроительного департамента забрался на установленную перед забором стремянку и, вооружившись кисточкой, попросил тишины.
Произнеся речь о благоустройстве, духовном возрождении и политической благообразности города Ы, он под вспышки фотокамер и торжественный марш аккуратно закрасил закорючку над третьей буквой того самого слова из трёх букв.
Акция прошла в высшей степени эффектно. Наутро соответствующие кадры украсили материалы (под рубрикой «Вот тебе и раз!» и под заголовками «Наконец-то!») всех газет города Ы.
***
Прошло две-три недели… За это время удивительным образом выяснилось, что акция, организованная благоустроительным департаментом, должного эффекта не возымела. Мало того: злые языки поговаривали, что теперь всё это безобразие на заборе выглядит ещё более двусмысленно и пикантно…
И тогда газета «Время Ы», которая к тому времени уже отчаялась призвать к ответу Колю, Толю, Ленку и всех их гнусных сообщников, опубликовала аналитическую статью Главного городского эксперта по различным вопросам, в которой тот выступил со смелым предложением: не побояться – и закрасить не то самое слово из трёх букв, а нацарапанную гвоздиком надпись: «Тел. 233-322-233. Коля». С тем чтобы тому (Коле) неповадно было чинить подобные безобразия! Чтоб знал хотя бы, этакий, что никто ему больше не позвонит!
Через два месяца, по истечении срока, отпущенного чиновникам мэрии города Ы на то, чтобы должным образом отреагировать на публикацию, у забора вновь собралось выездное заседание.
– Ну что ж… – начал мэр. – Идея, выдвинутая уважаемым экспертом, в целом неплохая. Какие будут соображения? Закрасить?
– Закрасить! Закрасить! – зашумели чиновники.
Громче всех шумел начальник благоустроительного департамента.
– Ну вот, – потирая ладошки, сказал мэр, – и славненько – вы этим и займётесь.
Начальник благоустроительного департамента был явно не готов к такому повороту событий.
– Но ведь заборы, согласно постановлению за номером… Заборы не входят в реестр объектов благоустройства города Ы… – пролепетал он.
– Как не входят?
– Не входят, – подтвердил начальник юридического департамента. – Газоны входят, клумбы – тоже, дорожки там всякие… А заборы – нет.
– А кто же тогда за заборы отвечает?! – возмутился мэр.
– Это смотря за какие заборы, – начал было начальник юридического департамента, раскрыв свой пухлый портфель.
– Стоп-стоп-стоп! – закричал мэр.
– Вообще-то, – сориентировался начальник юридического департамента, – заборы входят в реестр строительных объектов, если мыслить, так сказать, транспарентно…
Все покосились в сторону начальника строительного департамента. Однако тот был невозмутим:
– Согласно нормативной документации, наш департамент отвечает только за монтаж, демонтаж и своевременную покраску строительных заборов. А также – за соблюдение исполнения вышеизложенных пунктов. Но чтобы закрашивать всякие непристойности… Это уж – извините. На это, я полагаю, есть начальник эстетического департамента.
– Позвольте! – возмутился начальник эстетического департамента. – Данное слово из трёх букв нанесено на забор в полном соответствии с утверждённым дизайном городского пространства города Ы. Буквы выполнены в едином стиле и не наносят визуального ущерба эстетике города. И даже высотный регламент не нарушен. А если кому не нравится смысловое наполнение… Так это скорее вопрос к начальнику департамента по борьбе со скверной.
Начальник департамента по борьбе со скверной тут же выразил полную готовность закрасить всё на свете. Однако вскоре замешкался.
– Да я бы рад… Всей душой! Но… Согласно последнему государственному постановлению, то самое слово из трёх букв действительно подлежит аннигиляции. Но это касается только фильмов и книжек. А вот про заборы в постановлении ничего не сказано, – развёл руками он.
Заседание затянулось… Когда дело опять дошло до начальника строительного департамента, выяснилось, что надпись нанесена в полном соответствии со всеми СНиПами. А начальник санитарного департамента, в свою очередь, уверял (и аргументированно!), что в рассматриваемом деле не был нарушен ни один СанПиН. Кроме того, оказалось, что всё пребывает в полном соответствии со всеми ГОСТами. И даже краска, которой Толя по просьбе Коли намалевал всё это безобразие, изготовлена в строгом соответствии с ТУ.
…По итогам выездного заседания было постановлено:
– составить подробный и документированный отчёт о выездном заседании мэрии города Ы;
– продолжить разработку соответствующей нормативной базы;
– создать специальный департамент по устранению того самого слова из трёх букв на всех заборах города Ы.
***
Прошло 15 лет. Коля спился. Ленка вышла замуж и улетела в заморский город Ю. Толя поступил на службу в департамент по устранению того самого слова из трёх букв на всех заборах города Ы.
Краска на том самом заборе тем временем изрядно поистрепалась. Но проходящие мимо него дамы, краснея, нет-нет да и набирали тайком номер «233-322-233», забывая о старой истине, которая гласит, что если на заборе написано слово, то это ещё ничего не значит.
Прим.: Все названия – вымышленные, все совпадения – случайны.
Тем временем в Петербурге…
Наказывать – не за что… Закрашивать – некому…
• С рекламой на асфальте Петербург столкнулся ещё три-четыре года назад. Но этим летом нанесённые трафаретом надписи, предлагающие различные товары и услуги (главным образом – услуги проституток и наркотические средства), заполонили уже практически все проходные места города.
• Телефоны контор, которые наносят рекламу на асфальт, – в открытом доступе: тут же, под ногами. Мы позвонили в одну из таких контор (под видом заказчиков рекламы). В ответ на наши сомнения относительно законности предстоящей сделки нам заявили:
– Мы можем разместить абсолютно любой текст. Обвинить нас ни в чём не могут. Сегодня нет ни одного закона, который напрямую запрещает такую рекламу. Это всё равно что обвинять ребёнка за рисунки мелками. А если полиция обратится к вам, то вы спокойно можете спихнуть всё на происки конкурентов, которые вас якобы таким образом подставляют.
Формальную неуязвимость этих предприимчивых (надо отдать им должное) людей подтверждают и юристы:
– По закону реклама на асфальте рекламой не считается, – говорит юрист Елена Богданова. – Максимум, что грозит нарушителю, – это административный штраф за мелкое хулиганство или порчу имущества. Но для этого нарушителя надо поймать за руку.
• Если даже предположить, что законы в данном случае никак не изменить, то, быть может, стоит бороться другими методами? Например, закрашивать рекламу? Пока что этим занимаются только волонтёры из «Красивого Петербурга». Но понятно, что их возможности ограничены. А что же власть? На данный момент можно отметить два действия властей на этом направлении.
Первое. В администрации Московского района провели показательную акцию и закрасили несколько десятков объявлений чёрной краской. Однако не прошло и недели, как на чёрных заплатках появилась новая реклама. Теперь (на чёрном фоне, который к тому же выполняет заботливую функцию грунтовки) её просто лучше видно.
Второе. Было проведено совещание, на котором городские власти решили бороться в первую очередь с заказчиками тротуарной рекламы. Что, по сути, сводится к очередному раунду бесперспективной борьбы с борделями.
• Между тем «НВ» ещё в начале лета предложило свой метод – закрашивать две последние цифры номеров телефонов. Ведь когда заказчики рекламы будут знать, что их деньги не работают, они просто перестанут обращаться к изготовителям. Причём, во-первых, закрашивать две цифры – это намного быстрее и дешевле, чем всю рекламу целиком. Во-вторых, на испорченную рекламу новую уже не нанести.
Для осуществления этого плана достаточно в течение всего двух-трёх месяцев показательно нейтрализовывать всю рекламу на асфальте – и заказы исчезнут. А та реклама, что осталась испорченной, сотрётся максимум к весне. И тогда не надо будет ни усовершенствовать законодательство (хотя ввести асфальт в рекламный оборот было бы полезно), ни охотиться за кем бы то ни было.
Остаётся один вопрос: кто будет этим заниматься? Вариантов – масса. Например, очищать территорию у станций метро можно поручить метрополитену, на остальных тротуарах – комитету по благоустройству, во дворах – дворникам… Но это решать Смольному. Надо только решить.
Тимофей Гарик, поэт. Рисунок Ольги Быстровой
