«Алексей Михайлович, если не вы, то кто?». Воспоминания участников «русской весны»

История возвращения Крыма в состав России, получившая название «Крымская весна», воспринимается многими как чудо. Но чудеса не происходят просто так: за каждым из них стоит труд, а может быть, даже – и подвиг конкретных людей. Сегодня свой рассказ о малоизвестных страницах «русской весны» продолжает один из активных участников прошлогодних событий – Сергей Кажанов, депутат Законодательного собрания Севастополя и руководитель интернет-портала «Форпост». В среду («НВ» от 18.03.2015) он поделился своими воспоминаниями о том, как проходила церемония подписания договора о вхождении Крыма и Севастополя в состав России, почему самолёт с крымской делегацией летел в Москву в сопровождении истребителей и Алексей Чалый явился в Кремль в обыкновенном свитере. Сегодня же Сергей Кажанов вспоминает о том, как севастопольцы готовились к историческому митингу, как они выбрали «народного мэра» и не допустили хаоса и кровопролития.

– Наверное, я не стал бы активным участником «русской весны», если бы не знакомство с Алексеем Чалым, — рассказвает Сергей Петрович. — Он всегда удивлял нас своей внутренней уверенностью, что рано или поздно Севастополь с Крымом вернутся в Россию. А ведь у подобного сценария не было, по большому счёту, никаких оснований. Да, в Крыму действовали пророссийские организации, но по-настоящему сильных движений, способных повлиять на процесс, мы не наблюдали. Да, большинство севастопольцев на протяжении более чем 20 лет сопротивлялись украинизации, но всё это время шла вялотекущая обработка мозгов. Тем не менее Чалый всё время повторял: «Если наступит благоприятный момент, мы не должны сидеть сложа руки». Но даже многие близкие знакомые относились к Алексею Михайловичу как к романтику.

Что же послужило непосредственным поводом к «русской весне»? В первую очередь – события на Украине, связанные с европейской интеграцией. Помню, как ещё в ноябре 2013 года мне позвонил Чалый.

– Сергей, давайте организуем круглый стол и попробуем высказать свою позицию, – сказал он.

Мы предложили всем севастопольским депутатам сложить свои полномочия в знак протеста против того, что нас тянут в ассоциацию с Евросоюзом, не спросив нашего мнения. Нам удалось собрать подписи 69 человек – общественных деятелей, представителей культуры, интеллигенции, хорошо известных в городе. А в ноябре мы организовали митинг с участием тысячи человек и высказали своё возмущение такой политикой.

Когда в начале декабря 2013 года начались демонстрации на Майдане, мы присматривались. Но когда в январе 2014-го на улице Грушевского правые радикалы принялись заживо жечь бойцов «Беркута», мы поняли: развязка уже близка. Тогда мы обсуждали несколько вариантов наших дальнейших действий. Один из них – неконституционный захват власти радикалами: в этом случае мы планировали поднимать людей и уходить из правового поля Украины, поскольку жить с этими товарищами в одном государстве никто не хотел. Однако мог и Янукович отыграть назад – в этом случае мы бы точно ничего не сделали.

В конце января по нашей инициативе появилось общественное движение «Республика», куда вошли только проверенные люди. С нами работало Независимое телевидение Севастополя и наш сайт «Форпост». Одна из наших акций – обращение к горожанам, в котором говорилось: если на Украине произойдёт конституционный переворот, мы оставляем за собой право выйти на народное вече и самим решить свою дальнейшую судьбу. Предложили людям подписывать документ. И что вы думаете? В течение трёх дней мы собрали более 1000 подписей.

Затем мы организовали мобилизующую акцию «Отстаивайте же Севастополь!». Это слова адмирала Владимира Корнилова, произнесённые им перед смертью при первой обороне Севастополя. Мы всегда знали, что в нашем городе живёт особый народ, свято чтущий свою историю, и решили пробудить в нём героический дух – чтобы каждый мог сказать: «Чем мы хуже наших предков, которые клали свою жизнь за Родину»? И действительно, идея обороны Севастополя пошла гулять в массы. Люди стали стремительно распространять стикеры и наклеивать их на машины. 

Такими акциями мы поддерживали народ в тонусе, готовясь поднять его в решающий момент. Хотя сомнения всё равно оставались. Помню, как в конце января мы собрались втроём – Алексей Михайлович, правозащитник Борис Колесников и я.

– Ребята, давайте подготовимся, – предложил Чалый. – Похоже, момент наступает. Напишите список, что нужно закупить... Мегафоны там, генераторы…

– Алексей Михайлович, мы же не знаем, что произойдёт, – возразил я. – Вот мы сейчас закупим, а потом куда это будем девать?

– Что ты такое говоришь? – Чалый изменился в лице. – Мы столько лет к этому шли. Я всё отдам: бизнес отдам, жизнь отдам. Но не может ничего не произойти. Мы не можем упустить этот момент! Как мы будем смотреть в глаза детям?

Я никогда не видел его таким. В обычной жизни Чалый – человек спокойный, интеллигентный, выдержанный, но в тот момент у него горели глаза. Я лишний раз осознал: перед нами – настоящий лидер, за которым можно пойти до конца.

– В конце февраля мы с «Республикой» собирались на конспиративной квартире – в офисе «Форпоста». Я почти никому не рассказывал, что за всем процессом стоит Алексей Михайлович, поэтому руководителем считали меня. Чалый же в это время находился в Европе, но мы с ним постоянно перезванивались. 21 февраля Алексей Михайлович вышел на связь.

– Уже пора, по-моему, – сказал он. – Время пришло.

В тот день в Киеве Янукович вёл переговоры, оппозиция нарушила условия соглашения, а боевики-неонацисты начали захватывать новые здания. Что ж, пора действовать. Мы подали заявку на проведение митинга на 23 февраля. Приехали на площадь Нахимова и выбрали место. А затем в течение двух дней мы активно зазывали людей на митинг, используя любые средства – интернет, разные рассылки, телефонные звонки, огромное количество листовок, которые раздавали из рук в руки.

Утром 23 февраля мы встретили Чалого в аэропорту Симферополя. Поехали в Севастополь и по пути обсуждали, что делать дальше. Чалый сидел за рулём.

– У меня есть договорённость с мэром Яцубой, – сказал Алексей Михайлович. – Он вроде согласился не подчиняться указам из Киева. Я же буду у него кем-то вроде советника, буду направлять, постоянно держать руку на пульсе.

Действительно, в это время Яцуба находился в постоянном контакте с Чалым как с одним из наиболее уважаемых жителей Севастополя. Ещё бы – его компания «Таврида-электрик» уже давно является одним из градообразующих предприятий. К тому же Алексей Михайлович зарекомендовал себя как меценат, создав на свои и народные деньги Музей 35-й береговой батареи.

Примерно за месяц до наших событий Яцуба начал проявлять повышенную активность. Будучи членом «Партии регионов», он вроде как пытался защитить своего шефа Януковича. Яцуба возил людей на «Антимайдан» в Киев, говорил, что не оставит Севастополь в беде. При этом он постоянно подчёркивал, что Украина едина и неделима, а это стратегически нас не очень устраивало. По этой причине идея с Яцубой мне категорически не нравилась.

– Алексей Михайлович, – обратился я к Чалому, – если мы начнём с ним заигрывать, то потеряем время, а потом народ уже не соберём.

Но, к счастью, эта идея вскоре отпала сама собой. Днём приезжаю в офис «Тавриды-электрик» и вижу – Алексей Михайлович какой-то грустный сидит.

– Что случилось? – спрашиваю его.

– Звонил Яцубе, – сообщил он. – Он не снимает трубку… Ладно, собирай «Республику». Будем думать.

Я тут же начал всех обзванивать, и вскоре в «Тавриде» собрались двенадцать человек. До митинга оставались считаные часы.

– Ну, что будем делать? – спросил Алексей Михайлович. – Яцуба отказывается....

Наш план был таков: заявить о том, что мы не подчиняемся Киеву, и как-то попытаться забрать власть. Но как? Ещё теплилась надежда, что горсовет, собравшийся в тот день, примет жёсткое решение, как единственная легитимная власть. Но буквально во время заседания поступила информация, что депутаты никаких заявлений не приняли.

Тогда мы осознали окончательно: если власть сейчас не уберём, то у нас ничего не выйдет. И в этот момент начали дружно убеждать Чалого.

– Алексей Михайлович, а давайте вы станете «народным мэром»! – сказали мы чуть ли не хором.

Правозащитник Борис Колесников указал на то, что по конституции мы имеет право на выборность градоначальника – это регулируется отдельным законом о статусе Киева и Севастополя. Но если закон о статусе Киева быстро приняли, то аналогичный закон относительно нас постоянно тормозили. Оно и понятно: киевские власти всегда боялись, что севастопольцы изберут мэра и уйдут в свободное плавание. И вот этой правовой зацепкой мы и решили воспользоваться. А что? У них в Киеве майданная демократия – и у нас майданная демократия!

Тем не менее Чалый согласился не сразу.

– Вы что? – возмутился он нашему предложению.

– Алексей Михайлович, соглашайтесь, так надо! – убеждали мы его.

– Понимаете, я привык заниматься только тем, что хорошо знаю, – сказал он. – В управлении городским хозяйством я не понимаю ничего, а это ответственность за тысячи людей.

– Если не вы, то кто? Других вариантов нет.

– Ну, хорошо, – согласился наконец Чалый. – Дайте я подумаю.

Где-то полчаса он сидел за компьютером и размышлял. После этого вышел к нам, и одного его кивка было достаточно, чтобы понять: он согласился.

– Это сейчас из фильма «Крым. Возвращение на Родину» мы знаем, что 23 февраля в восемь утра Владимир Путин сказал: «Начинаем работу по возвращению Крыма». Тогда же о намерениях России никто не мог сказать ничего определённого – вдруг нас оставили бы на произвол судьбы? Поэтому, идя на митинг, мы все сильно рисковали. Утром я попрощался со своей семьёй и обнял детей. Мы, конечно, не предполагали, что в Севастополе может начаться кровопролитие, какое сегодня происходит в Новороссии. Но то, что нас могут арестовать, подозревали.

Впрочем, больше всего мы переживали по поводу того, как на наш призыв откликнутся севастопольцы, – вдруг мы придём на площадь и увидим перед собой немногочисленную манифестацию? Но когда мы приехали на место, все были в шоке. Люди огромным потоком шли по проспекту Нахимова и улице Ленина, неся в руках российские флаги. На площади я даже увидел свою маму, которая никогда в жизни не ходила на митинги.

– Сынок, я пришла, – сообщила она. – Я не могла иначе.

Точную численность назвать сложно – по головам никто не считал. Но тысяч 20–25 точно набралось: люди забили всю площадь Нахимова, улицу Ленина и даже стояли на Матросском бульваре. Глядя на это народное море, мы все почувствовали: предавать тех, кто нам поверил, мы не имеем права.

А дальше начался митинг, который и положил начало «русской весне». Всё самое главное, по сути, решилось в первые минуты. Из динамиков грянуло «Вставай, страна огромная!» – и у людей по коже пробежали мурашки. Мы увидели массы людей, объединённых единым порывом. Увидели поднятые руки земляков, голосующих за назначение Чалого «народным мэром». Это было незабываемо.

На следующее утро, 24 февраля, Алексей Михайлович вышел на работу в городскую администрацию. Чалого попробовали арестовать, но на то он и «народный мэр», чтобы его отстоял народ. Собравшиеся у здания активисты сделали всё, чтобы предотвратить арест. Вообще, в последующие дни мы, играя на опережение, смогли спасти город от кровопролития и хаоса. Как человек обеспеченный, Чалый выделил из своих денег 10 миллионов евро на закупку инсулина, выплату жалованья силовикам и прочие первоочередные нужды.

Всецело доверяя интуиции, мы не раз каким-то чудом принимали верные решения. Когда поступила информация, что в аэропорту Бельбек приземляется самолёт со спикером Верховной рады и ключевым участником государственного переворота в Киеве Александром Турчиновым, мы согнали туда автомобили и не дали ему приземлиться. Благодаря тому, что мы переподчинили себе «Беркут», нам удалось сорвать приезд так называемого «поезда дружбы», битком набитого украинскими националистами. По указанию Алексея Михайловича ребята отправились на Чонгар и Армянск, где заняли оборону. А за день до этого была провёрнута своеобразная спецоперация – под железнодорожными путями была заложена реальная мина. Мы позвонили в СБУ и сообщили об этом. И пока украинские разведчики искали мину, «беркуты» расставили снайперские точки и перекрыли движение через перешеек. Естественно, после этой истории боевики уже побоялись соваться в Крым.

27 февраля стало известно, что «вежливые люди» захватили здания Совета министров и Верховного Совета Крыма, после чего мы поняли: на произвол судьбы нас не оставят. Но эта история нас уже не касается – там действовала исключительно российская сторона...

другие очевидцы

Дмитрий Осипенко, журналист, фотохроникёр «русской весны»:

– За час до митинга 23 февраля проехать в центр города было уже невозможно. Я бросил машину где-то на окраине и отправился на площадь Нахимова на общественном транспорте. Увидев гигантское море людей, затопившее центральные улицы, я, честно говоря, сначала испугался. Это была такая страшная сила!

Люди радовались и ликовали? Нет, в тот момент на лицах читалась скорее тревога и напряжённое ожидание: никто ведь не знал, что ждёт каждого из нас. Я люблю снимать лица митингующих – по ним можно судить об атмосфере мероприятия.

Оказавшись за сценой, я вскоре увидел Чалого. Где-то около часа он ходил, погружённый в свои мысли. Видимо, он готовился принять какое-то важное для себя решение. Можно только догадываться, сколько седых волос прибавилось в тот день на его голове.

Сама сцена напоминала мне эшафот. Каждый, кто ступал на неё, ставил себя под удар. Но когда Алексей Михайлович поставил ногу на ступеньку, ведущую на неё, я интуитивно почувствовал, что наступил переломный момент. Как будто в мире что-то изменилось самым кардинальным образом. Таких моментов в истории бывает не так уж и много.

Татьяна Сандулова, общественный деятель, член организации «Республика»:

– Если бы Россия не вмешалась в крымские события, то мы, севастопольцы, всё равно бы поднялись. На протяжении 23 лет, что мы жили под Украиной, нас унижали, обижали, втаптывали в грязь. Нам говорили: «Вам что-то не нравится? Чемодан. Вокзал. Россия».

Что ж, мы так и поступили – ушли в Россию, причём ушли с вокзалом вместе. Но когда мы выходили на площадь Нахимова, мы ждали помощи от Москвы. Да, мы надеялись, но рассчитывали только на свои силы. И это был колоссальный риск, поскольку Киев мог в любой момент задавить наш протест. Хорошо помню, как кто-то мрачно пошутил: «Ага, расстрельная команда вышла».

Поймите, поступить иначе мы не могли – наш город всегда был форпостом России. Слова адмирала Корнилова «Отстаивайте же Севастополь!» для нас не пустой звук, а идея, которая объединяет горожан. Мы действительно готовы стоять насмерть, как это делали наши предки. К примеру, мой предок воевал в первую оборону Севастополя и получил в награду участок земли, а дед воевал на Украинском фронте.

Теперь люди очень рады, что оправдали гордое имя своего города. У нас появился новый праздник – День освобождения, воссоединения и возвращения домой. Это ни с чем не сравнимое счастье! Да, у каждого из нас есть свои личные радости, но теперь у нас есть одно большое и всеобщее счастье. Приятно осознавать, что уже в третий раз Севастополь выполнил свою историческую миссию.

22 февраля – в знак протеста против государственного переворота в Киеве жители Керчи подняли в центре города российский флаг.

23 февраля – митинг «народной воли против фашизма» на площади Нахимова в Севастополе, собравший от 20 до 50 тысяч человек. Участники заявили о непризнании государственного переворота, Верховной рады, об избрании Алексея Чалого «народным мэром» и о создании отрядов самообороны.

24 февраля – Фёдор Рубанов, первый заместитель ушедшего в отставку севастопольского мэра Владимира Яцубы, попытался арестовать Алексея Чалого, но лидера восстания отстояла толпа у здания администрации. Вечером городской совет Севастополя под давлением толпы утвердил Чалого временным главой города.

26 февраля – у здания Верховного Совета Крыма в Симферополе состоялась драка между участниками двух митингов – пророссийского и крымско-татарского. Два человека погибли.

27 февраля – ночью спецназ ГРУ РФ («вежливые люди») захватил здание Верховного Совета, после чего взял под контроль все ключевые объекты Крымского полуострова.

11 марта – крымский Верховный Совет принял Декларацию о независимости Крыма.

16 марта – в Крыму прошёл референдум о статусе полуострова. 97 процентов избирателей высказались за воссоединение с Россией. Общая явка составила около 90 процентов.

18 марта – президент России Владимир Путин, «народный мэр» Севастополя Алексей Чалый, крымский лидер Сергей Аксёнов и глава Верховного Совета Крыма Владимир Константинов подписали в Кремле договор о вхождении Крыма и Севастополя в состав России. Вскоре этот документ был ратифицирован Госдумой и Советом Федерации.